Подсадной - Андрей Кивинов

— Серега, что-то случилось?..

— Ни-ничего, Коляныч. Погода плохая. Депрессия.

Коля и не ожидал услышать правдивого ответа. Компаньон в последнее время совсем ушел в туман и на вопросы, связанные с причиной плохого настроения, не отвечал. Секретарша по секрету сообщила (стукнула) вице-президенту, что возникли какие-то проблемы с таможней, сильно расстраивавшие шефа.

Тем же вечером, около полуночи, когда супруги, успокоив плаксивого первенца, прилегли на диван сами, позвонил Виталик. Напряжение в голосе — вольт пятьсот.

— Коляныч, ты занят?

— Занят. Сплю.

— Поработать надо. Очень надо.

— Серьезный вариант?

— Был бы смешным, не звонил. Выручай. Хочешь, тачку пришлю. Хорошую. С кондеем и гидроусилителем руля.

Коля бросил взгляд на часы:

— До утра зависнем?

— Как пойдет, — туманно пообещал куратор. — Тут все от тебя зависит. Давай, Коляныч. Спасай.

Очень хотелось спать.

— Ладно, присылай машину. Через двадцать минут буду на остановке.

— Спасибо, Коль. Я знал, что не откажешь.

Коля вернулся в комнату, принялся одеваться.

— Ты куда?! — приподнялась на диване Татьяна.

— Скоро вернусь. Позвонила охрана из офиса. Кто-то хотел сломать дверь. Они милицию вызвали, придется ехать.

— Что, не подождать до утра?

— Откуда я знаю?.. Сказали, надо быть прямо сейчас, посмотреть, все ли цело. Спи, зайка.

По пути в коридор он заскочил в ванню, достал пакет с париком и усами.

Едва супруг захлопнул двери, Татьяна поднялась с дивана, открыла бюро, где валялось несколько Колиных визиток. Прошла в коридор, набрала номер, указанный на карточке.

— Алло. Вахта? Доброй ночи. Скажите, пожалуйста, вы звонили сейчас по поводу взломанной двери?..

Виталик ждал Колю возле «Лезгинки». Кафе уже закрылось, поэтому шептались, отойдя в темную арку соседнего дома.

— Ну, что за спешка? — Виталик сверкнул недавно вмонтированной в верхнюю челюсть позолоченной фиксой.

— Розыгрыш, Коляныч! Скрытая камера! Я дежурю сегодня, а бухнуть не с кем! Дежурному оперу — дежурный стакан! Молодец, что приехал. Хо-хо-хо…

— Ты чего, серьезно? — обалдел Коля.

— Шутка! У нас всегда есть с кем бухнуть… Короче, тема тревожная. Пару часов назад гаишники тачку тормознули. «Жигуль» лохматый. Человек с ходу штуку баксов предложил, а гаишники глупыми оказались. В смысле — честными. Либо трусливыми. Из машины высадили, обыскали. Под сиденьем «Тульский-Токарев» с глушителем, у товарища никаких документов, кроме денег. Фотка мужика какого-то. Тачка в угоне. Товарищ южных кровей, не местный. Несет полную шнягу. Дескать, приехал из Дагестана посмотреть Питер, а тут какой-то незнакомый друг попросил за сотку баксов перегнать машину из пункта «А» в пункт «Б». Ствол впервые вижу, фотку нашел, оставил на память. Фамилию свою тоже наверняка врет. Гаишники в местный отдел его сдали, а те нас подключили — мол, ваша тема. В общем-то, похоже, действительно наша. Судя по всему, валить кого-то джигит ехал. Наверное, этого, на фотке. Но не доехал. Формально ему ничего не вменить, даже угон, а выпускать не хотелось бы. По лицу видно, что сволочь.

— А пестик?

— Пестик не на кармане, пальцев на нем нет. К тому же джигит без документов — якобы украли в поезде. Раньше его в приемник-распределитель для бомжей загнать было можно, а сейчас демократия в действии. В общем, если за ночь-день ничего не накопаем, придется выпускать. И дело свое убойное он рано или поздно доведет до конца.

— Кололи?

— Бесполезно. Замкнулся после первого неудобного вопроса. Ты хоть что-то из-под него узнай, пока он в себя не пришел. Иначе к утру успокоится, хрен вообще что скажет.

— А если мужика с фотки найти?

— Мы, если забыл, в Питере живем, а не в селе Большие Маромойки! — хмыкнул Виталик. — Четыре с половиной миллиона своих голов плюс гастарбайтеры и туристы. Даже если по телику покажем, не факт, что позвонит. Давай, Коляныч. Как это ни громко звучит, но в твоих руках жизнь.

— Ладно, попробую. Пошли. За что меня «повязали»?

— Как всегда. За надругательство над флагом и гимном. Сам придумай. Главное, что через пару часов будешь на воле.

— Пойдем к ларьку, пива возьмем.

Парик Коля надевать не стал. Образ короткошерстного братка в данном случае гораздо выигрышней. Залпом проглотил бутылку пива, остатками окропил одежду.

«Киллер печального образа» уже скучал в коридоре среди таких же прикованных к стене «властелинов колец». На полутораметровой скамье. Места для поцелуев. А вот и возлюбленный… Два бойца в масках тащат под руки. Возлюбленный вырывается, просится в туалет, за что больно получает прикладом автомата по мочевому пузырю. Пока приходит в себя, стражники усаживают его рядышком, приковывают «браслетами» к соседнему кольцу, отвешивают напоследок подзатыльник и исчезают в одном из кабинетов.

Коля, отхаркавшись и отматюгавшись, поднял глаза. Обезображенное грустью лицо соседа показалось знакомым. Ногу на отсечение, встречались. Может, уже «работал» с ним? Секретную тетрадку он впопыхах забыл и, соответственно, фамилию у Виталика не спрашивал. Нет-нет, Виталик бы его тоже узнал. Тогда где?

Джигит никак не реагировал на Колино появление: как тосковал, уставившись в пол, так и тоскует. И ничего не ответил на «Здорово, братан, подвинься». Так, едва заметно кивнул и подвинулся. Возможно, опытный, знает о подходцах ментовских. Тяжелый вариант, тут спектакль со свинцом и фальшивой свиной кровью не прокатит. Джигиту хоть пальцы руби, будет молчать. И на контакт вряд ли пойдет, если только нет нужды что-то срочно передать.

«Где же я его видел?..»

Коля мысленно начал перебирать места, где мог встречаться с парнем. Институт, армия? Нет, отпадает. Свадьбы, торжества, юбилеи? Там много южных гостей гуляло. Нет, он видел его не так давно.

«Вспоминай, вспоминай, иначе не зацепить…»

Работа, покупатели окон, телесериалы, театральные тусовки, на которых иногда бывал. Может, по голосу вспомню? Спой, Мцыри, не стыдись.

— Давно сидишь?

— Нет.

— В сортир не пускают, суки. Ссать хочу, умираю. Тебя водили?

— Нет.

Содержательная беседа. По голосу не вспоминается. Но точно одно — общаться с ним не приходилось. Стоп, какие тусовки, какая работа, если он киллер?! А значит, из аморальных кругов. А когда и где я пересекался с аморальными кругами? Уж всяко не в театре!

«Все, вспомнил! Есть! Те двое, что приезжали в старый офис. На желтом „мерине“. „Мурманские“. Длинный и короткий. А этот возле машины курил, поэтому меня и не видел! Полевой командир».

— Ты из «мурманских», братан?

Дагестанец тут же вскинул голову и внимательно посмотрел на Колю. Но вновь ничего не ответил.

— Мы с вами «стрелу» забивали, — сморщился сосед, сгибаясь в поясе, — помнишь? Вы на «мерине» желтом прикатили, а мы на «бумере» черном. «Воркутинские» мы по жизни. Ох как отлить хочется.

Коля ничем не рисковал. Наверняка в жизни дагестанца была не одна «стрелка», а на «бумерах» половина городских пацанов колесит. И с «воркутинскими» «мурманчане» стопудово пересекались.

Джигит немного ожил, но с ответом не спешил, продолжая сканировать соседа. Возможно, вспоминал. Наконец спросил:

— А «терли» о чем?

— Грядку какую-то не поделили возле метро. Не помню уж. Я в тачке сидел, за рулем. Ты, кстати, тоже. Толян с Борюсиком с вашими базарили. Длинный такой от ваших приехал и мелкий. В пальто черных. А ты в «аляске» был.

— А где? — продолжал уточнять южный брат.

Здесь уже приходилось рисковать. Но не бездумно. Коля назвал пустырь, находившийся недалеко от их бывшего офиса. Кошкин как-то говорил, что местные бригады время от времени устраивают там культурно-массовые ритуалы, за что пустырь получил в народе название «Курская дуга».

— По-нормальному вроде добазарились, без обид, — продолжил корчиться в муках Коля. Потом достал из кармана мятую пачку сигарет. — Будешь? Повезло, не отобрали.

В отличие от отделенческой дежурки здесь задержанному курево могли оставить.

Коля выбил из пачки сигарету, она оказалась сломанной.

— Козлы. Прямо по пачке прикладом дали. — Покопавшись, достал одну уцелевшую, протянул соседу и повторил предложение: — Угощайся.

Дагестанец взял сигарету, Коля прикурил сломанную.

— Меня Вадиком звать.

— Руслан.

— Опять, пидоры, ни за хрен собачий руки заломали. Сидели в кабаке с девчонками, никого не трогали, пивко глотали. Мужики говорили, у мусарни рейд какой-то сегодня. Не слыхал?

— Нет.

— Меня, вообще-то, не первый раз сюда тягают. Помурыжат, по почкам настучат и отпускают. Типа, профилактика. Лишь бы в тачку говна какого-нибудь не подкинули. Они мастаки на такие подлянки. Потом хрен отмажешься.

— Это точно.