Принцип Абрамовича. Талант делать деньги - Владислав Дорофеев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он также поддержал и решение президента относительно отмены прямых выборов губернаторов, за что Владимир Владимирович подвергался жестким нападкам в иностранной прессе. «Это менее демократично, но так легче принимать решения и заниматься делом, – отмечал Абрамович. – Вы не тратите время на пустые разговоры». Это лишь несколько примеров, на самом деле согласие Абрамович выражал полное и во всем. Не исключено, что в некоторых случаях ему приходилось и кривить душой, но наверняка по большей части он был искренен.
И уж кому как не Абрамовичу было рассчитывать на лояльность со стороны верхушки власти: не в свои дела не лез, где просили – помогал. Действительно, вначале все было абсолютно спокойно, как в старые добрые ельцинские времена.
Однако через некоторое время в офисе «Сибнефти» начались налоговые проверки. Обнаруживались, вполне стандартно, недостачи налогов и нарушения в работе с экспортными потоками, и хотя все это в итоге ничем не заканчивалось, удавалось договориться или замять все разногласия, но все же то были игры с огнем.
Даже самый лояльный власти олигарх не мог не задумываться, что вдруг однажды что–нибудь в системе не сработает и делу дадут полный ход. Над Абрамовичем тогда постоянно висел дамоклов меч, не дающий расслабиться, и не исключено, что именно это стало использоваться для влияния на него. Власть в России явно стала диктовать свои условия. В свое время Абрамовичу даже пришлось побывать в роли «государева откупщика», когда его начали использовать в нужных государству делах. В частности, это касается ОРТ и, возможно, ЮКОСа, хотя в роли Абрамовича в судьбе последней компании много неясного.
Впрочем, на определенном уровне, конечно, не до выбора: или соглашайся на то, что велят, или становись опальным или даже уголовно преследуемым олигархом. Но не для того Абрамович строил свою империю, чтобы вот так все разрушить, и, следовательно, нужно было делать то, что подразумевал принцип пресловутой «лояльности власти».
ЕСЛИ ВЫБРАНА СТРАТЕГИЯ ПОДДЕРЖКИ ОПРЕДЕЛЕННОГО КУРСА, НАДО ЕЕ ПРИДЕРЖИВАТЬСЯ ПРИ ЛЮБЫХ ОБСТОЯТЕЛЬСТВАХ.
В смутные 90–е годы 49% акций ОРТ достались Березовскому. Однако не могло же новое правительство оставить этот стратегически важный объект в сомнительных руках…
Абрамовичу было поручено вернуть акции ОРТ в руки государства. Роман Аркадьевич свою миссию исполнил, пошел на контакт с уже беглым к тому времени Березовским и выкупил акции за $150 млн. Впоследствии Березовский говорил, что на него надавили, сказав, что иначе и так все отнимут, а еще взамен акций пообещали выпустить из тюрьмы его товарища Николая Глушкова, однако обещание не сдержали.
Все вернулось на круги своя. Раньше Березовский сам действовал подобными методами, теперь же, оказавшись в шкуре своих бывших жертв, начал громогласно возмущаться и грозить судебными исками. Вдобавок его возмутило, и не могло не возмутить, что посредником в этой сделке был Роман Абрамович, которому он тогда еще верил, но тот, как оказалось, уже действовал против своего старшего партнера. Был ли у Абрамовича выбор и пришлось ли ему этими своими действиями совершать неприемлемые для себя поступки либо же он давно хотел поквитаться со своим «учителем», можно лишь догадываться. Оказавшись в руках Абрамовича, некоторое время спустя эти акции ОРТ перешли к «Сбербанку», то есть фактически к государству. Говорят, что буквально на следующий день после передачи акций Абрамович был на аудиенции у Путина и вышел из кабинета расслабленным и довольным.
Считается ли это совпадением или нет, но вскоре после передачи акций ОРТ Абрамович получил доступ к экспортным потокам государственной «Славнефти». Нефть, добываемая этой компанией, отныне шла на экспорт исключительно через Runicom Абрамовича. Через некоторое время состоялся и аукцион по продаже 75% акций «Славнефти», которую, как мы помним, Абрамович получил на паях с ТНК практически по бросовой цене. Однажды на прямой вопрос журналистов менеджерам компании «Славнефть», за что Абрамовичу достался такой выгодный контракт, был получен ответ: «Каждая компания, в том числе и государственная, должна пользоваться услугами нефтетрейдера. А Runicom – это рыночная компания с хорошими результатами, и почему бы „Славнефти“ с ней не работать?!» Никто и не затруднял себя какими–то там объяснениями с общественностью… Разумеется, по деньгам это была несопоставимая сделка, Абрамович выиграл в разы больше, чем потратил на выкуп ОРТ. В год прибыль от экспорта «Славнефти» оценивалась в $700 млн, а по мере роста цен на нефть становилась все больше, но ценность такого стратегического объекта, как всероссийское телевидение, не измеряется лишь в деньгах. И кто же еще, кроме Романа Аркадьевича, смог бы так быстро и почти безболезненно вытянуть этот актив из Березовского? Вот и подарок за это Абрамович получил достойный.
ЗА ЛОЯЛЬНОСТЬ ВЛАСТЯМ НАЗНАЧАЙ ДОСТОЙНУЮ ЦЕНУ.
Совсем иначе по масштабам и шуму выглядел следующий проект Кремля по изыманию объекта в государственные руки. Это, конечно, дело ЮКОСа.
Был ли Абрамович с самого начала привлечен к делу по отбору этой компании у ее владельца либо был задействован позже, когда все уже началось, история умалчивает. Сомнительно, что Роман Аркадьевич с самого начала слияния с ЮКОСом вынашивал планы по посадке Ходорковского за решетку и потоплению его империи. Ведь обвинения, предъявленные владельцу ЮКОСа, крайне близки тем, что можно было предъявить и Абрамовичу. Вряд ли Роман Аркадьевич стал бы ходить по лезвию ножа.
Ситуация скорее похожа на то, что Абрамович оказался вовлеченным в эту историю, но не был ее инициатором. «Это тревожит не только меня, – говорил Абрамович, когда неприятности у ЮКОСа только начались. – Это тревожит рынок, когда компания теряет 11% капитализации за один день. Еще более тревожно, что я ничего не могу с этим поделать. Я не принадлежу к кремлевскому истеблишменту, хотя никто в это не верит».
Итак, после ареста Ходорковского и еще нескольких топ–менеджеров компании по обвинению в уклонении от уплаты налогов произошло то, чего менеджеры ЮКОСа никак не ожидали. Абрамович и его команда собрали оставшихся после «зачистки» акционеров ЮКОСа и предложили им передать управление объединенной компанией «ЮКОС–Сибнефть» (см. главу 2) в руки менеджеров «Сибнефти». Разумеется, предложение преподносилось так, что менеджеры «Сибнефти» хотят помочь ЮКОСу в сложной ситуации.
Удивительно, но предложение это прозвучало буквально на следующий день после встречи Абрамовича с президентом страны. В ЮКОСе были уверены, что оно имело прямую политическую подоплеку. Ходорковский через своего адвоката передал категорический отказ и таким образом дал государству повод для уничтожения компании. Если бы Ходорковский принял предложение Абрамовича, крупнейшая нефтяная компания была бы в руках «своего» человека, а если бы отказался, что он и сделал, то государство само бы развалило компанию, начав процедуру банкротства. План был беспроигрышный в любом случае. Как для государства, так и для Абрамовича, он тоже не проиграл в итоге. Но об этом ниже.
Есть основания предположить, что Абрамович – не исключено, что с подачи Путина, – дал Ходорковскому шанс поправить судьбу, но Карфаген все же был повержен.
Почему Абрамович был согласен управлять компанией, на которой висели огромные налоговые недостачи, ясно: в случае, если бы к руководству «ЮКОС–Сибнефти» приступил он, с этими претензиями как–нибудь бы разобрались. По–видимому, он был в этом уверен. Любопытно, что незадолго до этого Михаил Ходорковский говорил об Абрамовиче: «Я его редко вижу, он по большей части находится в Англии. Но у нас одинаковые представления о бизнесе».
ЕСЛИ УЖ НЕПРИЯТНОСТИ НАЧАЛИСЬ, НАДО ПОДУМАТЬ, КАК МОЖНО ИХ ИСПОЛЬЗОВАТЬ С МАКСИМАЛЬНОЙ ВЫГОДОЙ ДЛЯ СЕБЯ.
Почему было решено потопить Ходорковского? На то имелось несколько видимых причин, но не исключено, что были и невидимые. Объединившись с «Сибнефтью», Ходорковский создал бы одну из крупнейших нефтяных компаний мира и первую по величине в России, а затем перепродал бы ее иностранцам. При этом сам он не скрывал, что имеет виды и на президентское кресло. Обладая огромными деньгами и возможностями, он представлял бы реальную угрозу, что не могло понравиться Кремлю, у которого боязнь утратить власть слишком велика (читай – у нас не приветствуется конкуренция, как в политической сфере, так и в экономической).
В своем интервью, данном уже из мест заключения, Ходорковский скажет, что в окружении президента Путина есть группа влиятельных лиц, которая мешает развитию демократии в стране и хочет видеть общество якобы лучше устроенным. По его словам, если правоохранительные органы приобретут уверенность в том, что им все позволено, то страна будет развиваться по образцу латиноамериканских государств. Если же гражданское общество покажет, что умеет защищать себя, то возврат к тоталитаризму станет невозможным. «В президентской администрации и среди высшей бюрократии нашей страны есть люди, которые не хотят, чтобы в России были такие большие и независимые компании. Но ведь только так может вырасти гражданское общество, которым нельзя управлять как армейской колонной», – сказал г–н Ходорковский в том же интервью.
