Месть зубной феи - Джеймс Норклифф

– Сколько, сэр? – нервозно спросил Артур.

– Хм, – сказал резец, отпихнув со лба фуражку узкой лапкой. – А теперь ты спрашиваешь меня, сколько…

– Он спрашивает тебя, сколько, – подтвердил второй резец.

Артур ждал. Брюс, видимо, считав витавшее в воздухе напряжение, начал всполошённо шагать по своей жёрдочке туда и сюда, тихонечко болбоча.

– Извините меня, я должен переговорить со своим коллегой, – проговорил первый резец. Он отошёл от стола и несколько мгновений, сгрудившись, переговаривался со вторым резцом. Артур не мог разобрать их бормотания. Но долго ждать ему не пришлось, потому что через пару секунд первый резец повернулся к нему и сказал: – Мы с коллегой посовещались и пришли к полному согласию, что пошлина, которую мы должны затребовать с вас, – это один голубой волнистый попугайчик.

Артур уставился на него.

– Простите?

– Нет, это я прошу прощения. Один голубой волнистый попугайчик и ничего, кроме одного голубого волнистого попугайчика, и мы оба придерживаемся того мнения, что пошлина должна быть уплачена незамедлительно, – заявил резец.

– Нет! – закричал Артур.

Брюс зачирикал.

Резец в изумлении посмотрел на Артура.

– Я не вижу, в чём проблема. Пошлина – это один голубой волнистый попугайчик, у тебя есть один голубой волнистый попугайчик. В чём же проблема внести в качестве пошлины одного голубого волнистого попугайчика?

Артур в недоумении вытаращился на стоящего перед ним резца – ему показалось, что тот выглядит просто невыносимо самодовольным.

В отчаянии Артур попытался поймать взгляд мыши, но та смотрела в другую сторону и старательно продолжала смотреть в другую сторону.

Тем временем два резца стояли и ждали за столом. Артур заметил, что они скрестили лапы на груди.

Он быстро раскинул мозгами.

– Подождите минутку, сэры, – проговорил он, стараясь не забывать про вежливость даже в эту отчаянную минуту. – Вы сказали, что мне может принадлежать зубная щётка и что мне может принадлежать носок, но никоим образом мне не может принадлежать волнистый попугайчик.

– Не может, – безучастно подтвердил первый резец.

Артур облегчённо выдохнул.

– Тогда я не могу внести в уплату голубого волнистого попугайчика, – сказал он. – Как вы справедливо заметили, голубой волнистый попугайчик не моя собственность, и я не могу им уплачивать пошлины!

Два резца снова переглянулись. И снова этот едва приметный кивок.

Первый резец покашлял.

– Мы с коллегой, быстро посовещавшись, пришли к единому мнению относительно того важного факта, который, не могу не признать, мы с тобой оба отметили. Пошлина, таким образом, как ты справедливо заметил, не может быть уплачена одним голубым волнистым попугайчиком.

– Благодарю вас, сэры, – произнёс Артур. – Спасибо.

Мышь поглядела на него снизу вверх, и Артур был почти уверен, что он уловил тень одобрения в выражении её мордочки.

– Однако, – прибавил первый резец, – вопрос об уплате пошлины остаётся открытым.

Это представляло проблему. Артур быстро пораскинул мозгами.

– У меня нет с собой зубной щётки, – сказал он. – Но у меня есть носок. Честно говоря, у меня есть два носка. Одного хватит? Вы же сказали, что носок – это то, что принадлежит мне.

Выражение лица резца немедленно сказало ему, что носок не годится.

Артур снова беспомощно поглядел на мышь. И тут краем глаза он заметил проблеск золота в поддоне клетки и вспомнил про долларовую монету. Ну конечно!

Он протянул руку через стол и открыл дверцу клетки.

– Извини, – шепнул он мыши.

Артур достал доллар и предъявил его первому резцу.

– Вот, сэры, – торжественно произнёс он. – Это может быть нашей пошлиной! Одна золотая монета!

Он отдал монетку резцу, который с сомнением принял её. Резец оглядел её, понюхал, укусил, затем передал второму резцу, который проделал всё то же самое.

Два резца быстро переглянулись, а затем второй резец покачал головой.

Первый резец вернул монету Артуру.

– Мне очень жаль, – сказал он. – Это просто маленький металлический кружок, и хотя гравировка на нём довольно симпатичная, мы с коллегой пришли к единому мнению, что в качестве пошлины он бесполезен. Есть ли у тебя что-то ещё?

Артур впал в отчаяние. Он выиграл битву (отстоял Брюса), но проиграл войну (не заплатил пошлину).

Он в последний раз повернулся к мыши за помощью или советом.

Но помощи от неё не было. Мышь зарылась обратно в маленький чёрный мешочек отца Мэллори.

«Трусиха!» – подумал Артур.

Однако тут он понял, что мышь вылезает обратно. Артур вытаращил глаза. Он увидел мышиный хвост, затем мышиную спинку, затем мышиный затылок и наконец мышиный рот.

И во рту мыши – зуб.

Мышь вытащила наружу зуб Мэллори.

В следующее мгновение зуб лежал перед мышью на полу птичьей клетки.

– Это должно подойти, – проговорила мышь. – Попробуй.

Артур повернулся к резцам. Он указал на зуб.

– А как насчёт этого зуба? – заметил он.

Красные глазки резца загорелись.

– Этот доллар? Почему ты не предложил его раньше? – спросил он наполовину раздражённо, наполовину удовлетворённо.

Артур быстро открыл дверцу птичьей клетки и достал зуб. Он передал его резцу.

– Совершенно верно! – воскликнул резец после быстрого осмотра. – Один костяной доллар! – Он снова поглядел на своего коллегу, и тот кивнул.

– Ты можешь забрать свою птичью клетку, – сказал резец Артуру, который едва смел надеяться, что испытание, похоже, подошло к концу.

Однако оно закончилось.

Как только он поднял со стола птичью клетку, третий резец перескочил прямо через свой стол, прямо как атлет-грызун, и поспешил по коридору к двери в дальнем его конце.

Он повернул ручку и распахнул дверь.

– Добро пожаловать в Рталию, – провозгласил он, широким приветственным жестом стягивая с головы фуражку.

18. И снова резцы

Вскоре после того как Артура, Брюса и мышь галантно проводили в Рталию, два великана в пекарском одеянии широкими шагами вышли из-за последнего поворота дороги и увидели перед собой ворота Таможни.

Мэллори их не увидела. Она держала глаза крепко зажмуренными большую часть раскачивающегося пути и крепко держалась за прутья птичьей клетки, чтобы не упасть. И хотя она больше не могла говорить, и хотя она решила больше не смотреть, она могла слышать – и в том, что она слышала, приятного было мало.

Маури и Молли всю дорогу оживлённо болтали – как болтают люди, мечтающие выиграть крупную сумму в лотерею, – о том, как они потратят неожиданное богатство, свалившееся на них благодаря Мэллори Мэллори. Их амбиции не заходили далеко: новая мясорубка, новый набор блестящих ножей и тесаков для разделки мяса, новый точильный круг, чтобы точить новые ножи и тесаки, ну и всякое подобное, что внушало Мэллори немалый страх.

Однако ещё больший страх внушал Мэллори их подлый план, план этот был настолько подлый, что обычно громыхающий голос Маури понизился до шёпота, когда тот принялся объяснять его Молли.

– Вот, значит, как, – говорил он. – Мы начнём с малого – скажем, с двухсот долларов. Однако когда мышь даст нам две сотни, мы скажем: «Погоди-ка, этого недостаточно…»

– И попросим ещё одну сотню? – захихикала Молли.

– Именно, – прошептал Маури. – А когда мы получим следующую сотню, мы…

– Скажем «погоди-ка, этого всё ещё недостаточно», – посмеивалась Молли. – И…

– Попросим ещё! – захохотал Маури.

– Это как будто корову доить! – хохотнула Молли.

– Точнее, доить мышь, –