Месть зубной феи - Джеймс Норклифф
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Малышка Мэллори Мэллори, – прошипел он. – Я думаю, ты говоришь нам кобылицы!
– Кобылицы? – заикаясь, выговорила Мэллори. – Что ты имеешь в виду?
– Кобылицы, – пояснила Молли с не менее суровым видом, – значит небылицы!
– Небылицы? – эхом отозвалась Мэллори.
– Ложь! – прошипел Маури.
– Нет, вовсе нет! – запротестовала Мэллори.
– А что тогда насчёт маленького мальчика? – поинтересовалась Молли.
– Маленького мальчика, несущего клетку? Ты о нём даже не упомянула! – обвиняюще заявил Маури. – Вот они – кобылицы!
– Небылицы! – прибавила Молли.
– Но я просто забыла. Я не упомянула про Артура, потому что забыла. Забыть это не значит врать! – настаивала Мэллори.
– Забыть сказать правду – это значит соврать, – сказала Молли.
– Не говоря уже о мыши! – сердито воскликнул Маури.
– Но я же говорила о мыши! – возразила Мэллори.
– Она – нечто более могущественное, – напомнил слова клыка Маури. – Об этом ты не упоминала.
– Я про это не знала, – не вполне правдиво отвечала Мэллори. – Она выглядит крохотулечной мышкой.
– То, чем вещи кажутся, подчас не соответствует тому, чем они являются, – заметила Молли.
– Так откуда вдруг у крохотулечной мыши две сотни долларов, кстати говоря? – допытывался Маури. – Можно ли нам в это верить?
– Давай просто заберём малышку врушку Мэллори Мэллори домой и испечём славный маленький пирог с Мэллори Мэллори, – предложила Молли.
Мэллори затрепетала. Вот напасть. Аттракцион ужасов. И тут дело приняло оборот ещё похуже. Чтобы продемонстрировать, как он зол, Маури принялся махать громадной клеткой из стороны в сторону, так что Мэллори швыряло туда-сюда. Она ударялась о прутья решётки.
– Прекрати! – завизжала она. – Мне же больно!
– Лучше перестань, Маури, – сказала Молли. – Ты попортишь мясо.
Вняв то ли мольбе Мэллори, то ли предостережению Молли, Маури всё же остановился. Он поднял клетку на уровень своих глаз и снова повторил свой вопрос:
– Ну? Так откуда вдруг у крохотулечной мыши двести долларов?
Тяжело думать, когда голова идёт кругом и сердце занимается, но Мэллори умудрилась выпалить:
– Сто долларов, и, полагаю, это оттого, что она не обыкновенная мышь, как сказал этот клык.
Она решила, что не стоит и напоминать Молли с Маури, что она и не утверждала, будто у мышки есть сотни долларов. «Плыви по течению», – подумала она.
На мгновение воцарилось молчание, а затем Маури опять заглянул в клетку.
– Что ты имеешь в виду?
– Ну, – задыхаясь, выговорила Мэллори, – подумайте сами! Откуда у самой обычной мышки будет несколько сотен долларов?
Маури озадаченно наморщил лоб. Зрелище было не для слабых духом.
Набравшись уверенности, Мэллори прибавила:
– Только у могущественной мышки может быть доступ к сотням долларов.
Маури, казалось, переваривал её слова.
Мэллори решила зайти с козырей.
– Честно говоря, – сказала она, – чем могущественнее мышь, тем больше долларов!
Наступило ещё более долгое молчание.
– Она права, Маури, – прошептала Молли.
Маури опустил клетку и посмотрел на Молли.
– Может, ты и права, Молли, – проговорил он.
– Что будем делать? – спросила Молли.
Маури медленно расплылся в улыбке.
– Найдём мышь! – объявил он.
– Значит, пирог отменяется? – расстроилась Молли.
– Думаю, откладывается, – ответил Маури.
– Но есть кое-что, что нам необходимо сделать, – сказала Молли. – Прежде чем мы двинемся в путь.
– И что это, Молли? – спросил Маури.
– Заклясть её! – воскликнула Молли.
– Заклясть? – удивился Маури.
– Заклясть малышку Мэллори Мэллори, чтобы она нам больше не врала! – провозгласила Молли.
– Довольно с нас кобылиц! – ухмыльнулся Маури. – Отличная мысль!
Мэллори поглядела снизу вверх на исполинских пирожников. И опять отпрянула от прутьев. Ей не понравилось это «заклясть её». Она была в отчаянии. Всякий раз, как ей удавалось выпутаться из одной ужасной передряги, на неё валились новые неприятности.
Маури поставил птичью клетку на дорожку. Затем они с Молли отошли на шаг назад и, ткнув в Мэллори своими громадными указательными пальцами, запели:
Зашьём-ка мы ей рот,Зашьём-ка накрепко,Пусть больше-то не врёт,С рассвета до закатаПусть больше-то не врёт,С заката до рассвета,Пусть локти-то грызёт!Мэллори в ужасе вытаращилась на них. Их пальцы напоминали громадные злокозненные копья. Их глаза горели недобрым огнём. Она отступала прочь от пальцев, от глаз и упёрлась спиной в прутья в дальнем конце клетки.
«Нет! Нет! Нет!» – хотелось ей крикнуть.
Но она не могла открыть рта.
Он был наглухо закрыт.
16. Таможенные врата
Артуру казалось, что он идёт уже несколько часов кряду и птичья клетка становится всё тяжелее и тяжелее.
– Далеко ещё? – спросил он у мыши.
Артур, должно быть, с десяток раз задавал этот вопрос с тех пор, как они свернули у развилки на левую тропу, и всякий раз, как он задавал этот вопрос, мышь давала один и тот же ответ.
– Недалеко, – произнесла мышь.
– Ты и в прошлый раз так говорила, – запротестовал Артур, опуская клетку на дорогу.
– Разумеется, – ответила мышь, – и с каждой минутой ты всё ближе.
– Да, но ближе к чему?
– К тому, куда мы направляемся, – сказала мышь. – Как бы там ни было, – прибавила она, – не торопись добраться туда, куда мы идём. Иногда путешествие бывает намного приятнее своей конечной цели.
– Только не в этом случае, – проворчал Артур. – Не с такой супертяжёлой клеткой и не с этими нескончаемыми нудными дёсенными деревьями. Они все одинаковые. Мы словно вовсе не движемся.
– О нет, мы движемся, – возразила мышь. Она встала на задние лапки и посмотрела вдоль тропы, глазёнки её при этом поблёскивали, усики подёргивались.
Артур тоже посмотрел вдаль дороги. Смотреть было не на что: тропа, усеянная палой листвой, и призрачные дёсенные деревья по её обеим сторонам. Он невольно ожидал увидеть где-нибудь Мэллори, скажем, привалившуюся спиной к дереву, чтобы отдохнуть.
Он невольно улыбнулся. Конечно же, она разворчится. Уж она ему спуску не даст за то, что он задержался. Типичная Мэллори. Так или иначе, она убедит себя, что это он во всём виноват. Или Брюс. Или мышь виновата.
– Интересно, где же она? – подумал он вслух.
– Твоя подруга? – спросила мышь.
Артур задумался. Была ли Мэллори его подругой? Ну да, они жили по соседству, и их родители проводили время вместе, например за барбекю. Они частенько пересекались в школе, но это скорее потому, что больше никто из ребят не желал иметь с ними дело. Но друзья?
Да Мэллори и не умеет дружить, решил Артур. Проще говоря, она терпела его и изредка заставляла себя держаться подружелюбнее, когда ей было от него что-нибудь нужно – в данном случае птичья клетка.
– Мэллори, – произнёс Артур.
– Я не знаю, – сказала мышь. – Она так быстро бежала, когда бросила нас, что теперь может быть просто где угодно.
– А ты не думаешь, – проговорил Артур, – что она могла свернуть не туда и попасть в то пекарское место?
– Надеюсь, что нет, – ответила мышь.
Артур заглянул в птичью клетку, но никак не мог понять, насколько серьёзно мышь говорит. Он подозревал, что очень даже серьёзно. Он посмотрел на Брюса, который сидел на своей жёрдочке, открывая и закрывая один глаз. «А Брюсу я нравлюсь?» – задумался
