Занимательные истории из жизни Романовых - Алексей Давтян

– Продолжайте, пожалуйста, дальше ваш весьма интересный рассказ, – спокойно и ласково проговорила Екатерина, – я этих морских названий и слов все равно не понимаю.

Екатерина II имела плохой слух, не понимала музыки, но любила ее слушать и приказывала князю Зубову устраивать у нее камерные концерты. Прослушав однажды концерт Гайдна, она подозвала Зубова и сказала ему на ухо:

– Когда кто-то играет соло, то я знаю, когда надо аплодировать, но в квартете я теряюсь и боюсь похвалить некстати. Пожалуйста, взгляни на меня, когда игра или сочинение требует похвалы.

Однажды на обеде в Зимнем дворце, где присутствовали Екатерина II со своим фаворитом Зубовым, а также цесаревич Павел Петрович с семейством, императрица, желая вовлечь в разговор своего сына, спросила у него мнение по вопросу, который как раз обсуждался.

– Мое мнение совпадает с мнением князя Платона Александровича Зубова, – ответил Павел.

– Разве я сказал какую-то глупость? – нагло спросил Зубов.

Один из татарских мулл по имени Мурад объявил себя новым пророком. Об этом донесли властям, а те по инстанции известили о том Екатерину. Ознакомившись с делом новоявленного пророка, императрица учинила следующую резолюцию: «Нового татарского пророка и с сообщниками его, кои содерживаются в Оренбурге скованны, прикажите везти сюда, и как выедут из жилищ татарских, то прикажите их расковать, ибо я лиха за ними не вижу, а много дурачества, которое он почерпал из разных фанатических сект разных пророков. Итак, он инако не виновен, как потому, что он родился с горячим воображением, за что наказания никто не достоин, ибо сам себя никто не сотворит».

Екатерина II считала всех врачей обманщиками. Однако это не помешало Екатерине осенью 1768 года отдать себя в руки известного врача барона Димсдаля и сделать прививку оспы себе и наследнику. Августейшей пациенткой двигала не вера в науку, а политика. Шум, поднявшийся в Европе при известии о прививке императрицы «варварской России», компенсировал риск заболеть. Екатерина рискнула – и выиграла. А после снисходительно писала по поводу смерти Людовика XV: «По-моему, стыдно королю Франции в XVIII столетии умереть от оспы, это варварство».

У Екатерины II среди ее фрейлин была особенно доверенная персона, Мария Саввишна Перекусихина. Екатерина доверяла ей выполнение особенно деликатных поручений интимного свойства. Однажды Екатерина сильно заболела, и одновременно с нею заболела и ее фрейлина Перекусихина. Императрица, не чая поправиться, написала завещание, но смерть ее миновала. Выздоровев, она сама навестила больную. А когда приехала к ней домой, то вручила фрейлине 25 тысяч рублей.

Перекусихина спросила, за что ей такая награда.

– Это я приготовила было тебе после моей смерти, но так как, слава Богу, я выздоровела, то ты и пользуйся моим завещанием, – ответила императрица.

Любимая камер-юнгфера Екатерины II Марья Савишна Перекусихина рекомендовала императрице одного человека в качестве слуги. Раз государыня прогуливалась в Царскосельском саду в сопровождении этого человека. Найдя червяка, Екатерина положила его себе на ладонь, стараясь оживить его, но насекомое не подавало признаков жизни. Императрица обратилась к спутнику с вопросом: не знает ли он, как привести червяка в движение?

– Знаю, ваше величество, – отвечал слуга, – нужно просто… – и он плюнул на червяка.

Червяк действительно ожил, а слуга даже не заподозрил, что допустил страшную оплошность. Императрица вытерла руку, не показав ни малейшего неудовольствия. Но после государыня заметила Марье Савишне, что она доставила ей прислугу не слишком вежливую.

Ериксен В. Екатерина II

Санкт-Петербургский обер-полицеймейстер Рылеев доложил императрице Екатерине II, что им перехвачена бумага, в которой один молодой человек поносит имя ее величества.

– Подайте мне бумагу, – велела государыня.

– Не могу, государыня: в ней такие выражения, которые и меня заставляют краснеть.

– Подайте, говорю я, – чего не может читать женщина, должна читать императрица.

Екатерина прочитала бумагу и в гневе заходила по зале.

– Ничтожный, как он дерзнул так меня оскорблять? Разве он не знает, какая участь его за это ждет?

Императрица еще долго возмущалась и наконец успокоилась. Обер-полицеймейстер осмелился спросить:

– Какое же будет решение вашего величества?

– Вот мое решение! – сказала Екатерина и бросила бумагу в огонь.

Так дерзкий молодой человек избежал страшного наказания, которое наверняка бы ждало его, если бы не милосердие правительницы.

Однажды придворный книготорговец Вайтбрехт получил из Парижа несколько сотен экземпляров пасквилей на императрицу. Вайтбрехт передал экземпляр обер-полицеймейстеру, просил его донести о происшедшем государыне и посоветовать, что делать с товаром. На следующий день обер-полицеймейстер приехал к книготорговцу.

– Скажи, какая стоимость назначена присланным книжкам, и по какой цене ты мог бы продавать их? – спросил обер-полицеймейстер.

Вайтбрехт определил цену каждой книжке в тридцать копеек ассигнациями.

– В таком случае, императрица приказывает продавать их по пяти копеек, а недостающие затем деньги будут тебе переданы из придворной конторы.

Однажды, находясь в Казанском соборе на службе, императрица Екатерина заметила, как одна женщина, судя по всему, небогатая дворянка, пала на колени пред образом Божией Матери, зачитывая перед ним какую-то бумагу. Заинтересовавшись таким случаем, императрица потребовала подать ей этот листок. К удивлению государыни, бумага оказалось жалобой Пресвятой Деве на несправедливое решение суда, утвержденное Екатериной, из-за которого просительница становится совершенно нищей. «Богородица, – писалось в жалобе, – просвети и вразуми милосердную нашу монархиню, да судит суд правый». Екатерина не рассердилась, а приказала просительнице чрез три дня явиться к ней во дворец, а сама тем временем истребовала из Сената ее дело и изучила его с особым вниманием. Прошло три дня. Дама, пожаловавшаяся Царице Небесной на царицу земную, с трепетом явилась в кабинет к императрице.

– Вы правы, – сказала Екатерина, – я виновата; простите меня: один Бог совершенен; и я ведь человек, но я поправлю мою ошибку: имение ваше вам возвращается.

И вручила просительнице драгоценный подарок.

Популярная певица Катерина Габриелли как-то запросила у Екатерины II пять тысяч дукатов за два месяца выступлений в Петербурге.