Тайны японского двора - Ипполит Рапгоф

Монах продолжал молиться, а Хризанта мерным уже шагом пошла дальше.

Вдруг раздался конский топот, Хризанта остановилась. Ей вспомнились слова барона, предостерегавшего ее не выходить из гостиницы до его возвращения.

Она бросилась обратно,

Конский топот все приближался. Она издалека увидела очертания фигуры всадника… Но вот уже калитка гостиницы. Она поспешно вбежала на крыльцо.

Минуту спустя проехал всадник. Хризанта через стекло веранды ясно видела, как всадник остановишь лошадь и подозрительно взглянул на гостиницу. Затем, дав шпоры своему чудному коню, снова понесся дальше.

Хризанта во всаднике узнала Ямато.

ХІІ. Дуэль

Утреннее солнце золотило роскошные деревья бульваров. Автомобиль несся с молниеносной быстротой по пустынным шоссейным дорогам.

Вот подъезд доктора. Он дома.

Пять минут спустя у подъезда показался доктор, а автомобиль понесся по авеню Булонского леса.

Невдалеке виднелась группа людей, видимо, поджидавших прибытия барона.

Автомобиль остановился.

— Видите, господа, я аккуратен, — сказал барон, вынимая свой хронометр и показывая его секундантам.

Было без десяти минут восемь.

Послышался резкий конский топот и к группе людей подъехала карета.

Дверцы кареты приотворились и принц Коматсу быстро выскочил на панель.

За ним следовал виконт Ияко.

Барон вежливо, но холодно поклонился прибывшим.

Секунданты поздоровались и принялись обсуждать детали дуэли.

Принц был во фраке. На груди его красовался царский орден Хризантемы.

Его лицо носило отпечаток бессонно проведенной ночи. Глаза его были слегка воспалены и нервно блуждали по присутствующим.

— Господа, мы должны пройти за ипподром, там прекрасная лощина, идеальное место для дуэли, — сказал маркиз де-Гра.

С этими словами маркиз пошел вперед, а за ним молча последовали все остальные.

Последним шел барон.

Он по пути остановился, закуривая сигару.

Но вот он их уже нагнал и, ударив по плечу Канецкого, весело и ничуть не волнуясь стал с ним разговаривать.

— Ты молодцом, — сказал Канецкий.

— А что же мне волноваться, тут дам нет.

— Ты рано лег вчера?

— Около часа ночи.

— Ну, а принцесса твоя беспокоится небось, волнуется?

— Конечно, как все женщины.

Секунданты принялись размеривать расстояние.

Отсчитав тридцать шагов, они воткнули с обеих сторон в землю по шесту из валежника, подобранного тут же в лесу.

То был барьер.

Маркиз, неоднократно руководивший дуэлями, хлопнул в ладоши, крикнув:

— По местам, господа.

Маркиз подошел к барону и вежливо предложил ему, как вызванному, избрать тот или другой барьер.

Барон стал около своего места, подошел к своему месту и принц.

Еще раз были осмотрены пистолеты и заряды.

Молча маркиз и виконт подошли к дуэлянтам, подав каждому свой пистолет.

Снова маркиз ударил в ладоши. То был знак приготовиться к выстрелу.

Наступила пауза. Секунданты перекинулись несколькими словами.

— Господа, я сейчас просчитаю три темпа и прошу стрелять не раньше, как я произнесу слово «три».

Напряжение достигло своего апогея, когда начался счет маркиза.

— Раз… два…

Вдруг раздался выстрел принца, не дождавшегося счета «три».

Барон почувствовал, как что-то обожгло его левый висок.

То свистнула пуля.

— Мерзавец, — крикнул барон и почти одновременно с возгласом раздался выстрел.

Принц пошатнулся, схватился за грудь и упал,

К нему со всех сторон подбежали секунданты.

Глаза принца блуждали и в страхе оглядывались кругом. Он одной рукой придерживал рану, а другой облокачивался о землю. Виконт поддерживал голову принца, а Канецкий принес воды своим дорожным стаканом, почерпнув в ручейке.

Доктор ощупывал пульс.

— Раздеть его надо, — сказал врач.

Но принц оттолкнув врача, наклонился.

Из горла показалась кровь.

Принц всем корпусом приподнялся, вскрикнул неистовым голосом и упал на спину.

Он лепетал среди хрипов какие-то несвязные слова. Грудь его тяжело поднималась и опускалась, а руки судорожно впивались в газон.

Но вот он слегка приподнялся.

— Са…да…на…ру, — едва слышно шептал принц, умирая.

Саданару было имя его любимого брата, которого умирающий вспомнил в последние минуты.

Барон стоял, как вкопанный. Он в ужасе наблюдал, как доктор, держа руку принца и смотря на часы, говорил что-то виконту Ияко на ухо.

Но вот все тело принца вздрогнуло, затем он снова упал на спину и вытянулся во весь рост.

— Умер, — сказал доктор. — Все кончено.

Барон продолжал стоять без движения.

К нему подошел Канецкий.

— Пойдем, — сказал секундант.

— Подождите, господа, — остановил их виконт. — Я сейчас доеду до ближайшей почтовой станции и переговорю с нашим послом, не позволит ли он свезти тело принца в кумирню нашего посольства.

Барон сухо поклонился.

— Кстати, барон, вот письмо покойного, — холодно промолвил виконт, вынимая из кармана конверт большого формата.

Барон дрожащею рукою распечатал конверт.

Письмо было следующего содержания:

«Милостивый государь, я предчувствовал, что умру от ваших рук. Я вступился за свою легкомысленную сестру. Быть может, я не имел основания, но во мне заговорила кровь микадо Коматсу и я не мог вам простить вашу близость к той, к которой питал братское чувство уважения и любви. Когда вы читаете это письмо, я или ранен безнадежно, или же отошел к предкам, соединившись с ними в божественной Нирване, но дух мой еще сорок дней будет витать над вами, неся проклятие вокруг себя. Так или иначе, но вы, я надеюсь, умрете от руки японца, который отомстит за мою смерть.

Алешито Коматсу».

— На, читай, — сказал барон, передавая письмо Канецкому.

— Спрячь на память, — возразил спокойно его друг, пробежав письмо. — Ты не обращай внимания на всю эту ерунду. Ты, наверное, поедешь к ней? Не правда ли?

— Конечно, конечно, — сказал барон.

Он слегка кивнул всем присутствующим, еще раз с видимой грустью взглянул на убитого и, обняв Канецкого, вздохнул.

— Ты, чего? Не жалеешь ли? — спросил Канецкий.

Барон молчал.

— Забудь о нем. Он получил должное, — сказал Канецкий и поцеловал барона.

Барон поспешил к Хризанте.

ХIII. После дуэли

Автомобиль барона несся на всех парах по бульварам, отделявшим его от гостиницы, в которой должна его ждать Хризанта.

— Бедная Хризанта! думал барон. — Что я ей скажу? Я теряюсь в догадках, как она отнесется к этой страшной вести.

Хризанта, действительно, провела этот час в ужасном состоянии.

Ею овладело отчаяние.

— Я тут… я одна… я жива… а, быть может, два трупа дорогих моему сердцу людей лежат беспомощно, взывая ко мне. Нет, это ужасно, ждать тут в полном неведении происходящего, когда из-за меня мой дорогой, мой милый стоит под дулом пистолета.

— Теперь я понимаю, — сказала она после некоторого раздумья, — почему мне являлся великий микадо. Он предвестник несчастья…

Сердце ее учащенно билось, спирало дыхание и вызывало головокружение. Она была близка к обмороку. Пройдя в свою комнату, Хризанта громко зарыдала.

— Нет, я его увижу, я его увижу… Но брат… что с ним?

Не было еще девяти часов, как издалека послышался гудок автомобиля.

Тут она не выдержала. Она бросилась к выходу, у которого остановился автомобиль.

Еще мгновение — и она лежала в объятиях барона.

Ее душили слезы.

— Милый, дорогой… как я счастлива, — шептала она, волнуясь.

Они вошли в свой номер.

Барон молчал. Его мучило сознание, что он является виновником огорчения этого молодого, нежного создания.

— Где брат? — спросила она, как бы очнувшись.

— Он ранен, — глухо возразил барон.

— Опасно?

— Не знаю.

Лицо Хризанты омрачилось.

— Ты мне обещал не убивать его… Скажи мне правду, всю правду… Где брат? Жив ли он?

Барон поник головой и бросился на колени перед Хризантой. Хризанта вдруг умолкла.

Наступила томительная пауза.

— Ты его убил? Сознайся! — спросила она.

— Да… убил, — раздался стон.

Хризанта остолбенела.

Барон усадил Хризанту и принялся рассказывать, как произошла катастрофа.

— Твое платье в крови, — сказала Хризанта. — Ты ранен?

Тут только барон заметил, что пуля задела его.

— Предательская пуля! — воскликнул он. — Меня хотели убить… Хризанта подбежала к умывальнику и достала воды.

— Кровь не перестает… ты бледен… дурно? — в ужасе воскликнула она.

Барон свалился на ковер и захрипел.

— Доктора! помогите! — закричала Хризанта, выбегая в коридор. На крик ее явились слуги, за ними старик Пьер.