Испытание огнем - Алекс Орлов

– Ну, что там? – подскочил Джим.

– Пока не видно…

Тони снова и снова осматривал шею и лицо Гольдберга, в то время как сам «раненый» дико пучил глаза.

– Куда она тебя укусила?!

– Сэр, змея без головы…

– Что? – Джим повернулся к Блохину, который показывал на валявшееся неподалеку оранжевое тело напавшей на Гольдберга змеи.

Джим подошел к этому странному трофею, поднял его за хвост, огляделся в поисках змеиной головы, однако увидел только ту, что принадлежала желтой.

– Головы нет, Тони! – сообщил Джим, показывая безголовую змею.

– А куда же она делась? – не оборачиваясь, спросил Тайлер, на всякий случай делая Гольдбергу укол. Должно быть, от инъекции тому полегчало, и он задышал.

Подозрительно глядя на стажера, Джим подошел к нему и, предъявив обезглавленную оранжевую змею, спросил:

– Это что такое, Аркаша?

– Я… Я хотел победить страх… Ик! Сэр… Я увидел большую змею, и мне показалось, что я успею ее схватить, прежде чем она уплывет.

– Молодец, так и случилось, – кивнул Тони, осматривая траву и кусты – о малиновках забывать не следовало.

– Так где ее голова?

– Я… Я хотел откусить ее, сэр, как это сделали вы… Ик! И чтобы после этого… Ик! Все змеи меня боялись…. А она меня повалила…

– Но где голова, Гольдберг?! – начал сердиться Джим, потрясая дохлой змеей.

– Су… судя по всему, сэр… Я ее – ик! – проглотил…

Перестав наконец икать, Гольдберг шмыгнул носом, он боялся последствий.

– Но ведь она очень большая, как ты сумел?

– Не знаю. Само получилось, и горло теперь болит – глотать больно.

22

После такого происшествия дальнейшее обучение не имело смысла. Гольдберг то и дело останавливался и, осторожно прикасаясь к животу, делал страшные глаза. Его автомат тащил Блохин, Джим шел впереди и, когда «раненый» останавливался, озабоченно на него поглядывал. Они тихонько переговаривались с Тони и качали головами, в конце концов Джим связался по рации с базой и через диспетчера переключился на Дока.

– Что такое, Джим?

– Проблема, Док, стажер проглотил змеиную голову…

На том конце воцарилась тишина.

– Что он проглотил? – переспросил медик.

– Голову красной змеи.

– Взрослой?

– Да, полтора метра длиной, толщиной в руку.

– Как же он не подавился?

– Не подавился, но икает. Это не опасно?

– Не думаю, возможно, немного повредил пищевод, когда глотал… А зачем он это сделал?

Джим вздохнул.

– Хотел, чтобы его змеи боялись.

– Это ему Краузе, что ли, показывал свои фокусы?

– Краузе не успел – мне пришлось…

– Понятно.

– Так что с ним делать, Док, он через каждые десять метров живот щупает и икает.

– Паек при вас?

– Да.

– Пусть съест весь шоколад, который имеется.

– И что?

– Должно помочь.

– Ладно, – кивнул Джим и отключил связь.

– Что он сказал? – спросил Тони.

– Сказал, чтобы мы весь шоколад из пайков отдали Гольдбергу, тогда он перестанет икать.

Шоколад собрали быстро, пострадавший не возражал. Он с удовольствием съел все четыре плитки и облегченно вздохнул.

– Ну что, вояка, отдышался?

– Да, горло уже не так болит, – признался Гольдберг.

– Тогда пошли дальше, – сказал Джим. – Дойдем до ближайшего лежбища зурабов, чтобы вы собственными глазами увидели, что это такое.

Джим повел стажеров на то место, где год назад встретил прекрасную дикарку. Несмотря на то, что он гнал от себя эти воспоминания, всякий раз, проходя по берегу Калпеты, Джим вспоминал сладкие минуты своего падения. Падения, потому что девушка оказалась не из племени марципанов – союзников Двадцать Четвертой базы, – а из мали, родственной марципанам народности, но живущей на территориях, подконтрольных мятежным силам генерала Тильзера.

Очаровательная дикарка-обольстительница оказалась вражеским шпионом и профессиональной убийцей. Когда ее увезли в Антверден и посадили на главной базе в тюрьму, она ухитрилась сбежать, соблазнив и убив охранников.

Недалеко от места былых свиданий находилась давнишняя лежка зурабов.

– А это что? – спросил Блохин, указывая на висевший над тропой полупрозрачный комок из янтарных существ.

– Это слизни, – пояснил Тони. – Убить не убьют, но шкуру сожгут докрасна – лучше держаться подальше.

– Позже мы научим вас употреблять пауков и слизней в пищу, это очень вкусно, – добавил Джим, чтобы прогнать воспоминания о прекрасной дикарке.

– Ужас какой! – воскликнул Гольдберг, в желудке которого еще оставалась непереваренная змеиная голова.

– Это не те, – успокоил его Тони. – Съедобные слизни живут в дуплах гнилых деревьев. Они черные и попахивают дерьмом, зато весьма питательны.

Гольдберга передернуло.

Отряд обошел опасное скопление слизней и двинулся дальше.

23

На выбранном месте их ждало разочарование, на лежках не оказалось ни одного зураба, хотя мокрая земля была испещрена их когтистыми следами и извилистыми линиями от хвостов.

– Кто-то их спугнул, – сказал Тони, сдвигая кепи на затылок. Затем резким ударом сбил с ветки приготовившегося атаковать жука-сабельника. Сабельник прыснул кислотой в полете, но ни в кого не попал.

– Ух ты! – покачал головой Блохин.

– Значит, мы ничего не увидим? – разочарованно спросил Гольдберг.

– Почему же не увидим – увидим! Просто нужно пройти к реке.

И они пошли к реке по тропам, натоптанным зурабами.

Джим шел не торопясь, раздвигая автоматным стволом кусты и внимательно рассматривая каждое упавшее дерево. Зурабы умели неплохо маскироваться на суше и даже менять рисунок на шкуре. У них хватало терпения часами неподвижно сидеть у тропы диких свинок, настолько осторожных, что видеть их удавалось весьма редко. Зурабы же их не только видели, но и регулярно ими закусывали.

Вскоре послышался плеск воды.

– Это Калпета, сэр? – спросил Блохин.

– Нет, всего лишь ее приток.

Они вышли к берегу, укрытому в тени многоярусных джунглей, отчего вода казалась темной и в ней не было видно притаившихся зурабов, а в том, что они здесь, Джим не сомневался.

– Сейчас мы их выманим, – сказал Тони и, достав нож, срезал несколько тонких веточек, чтобы скрутить косичку. На эту снасть зурабы обычно попадались – движения выпрямлявшихся прутиков они принимали за трепыхание жертвы.

Однако не успел Тони сплести приманку, как вода в речушке вспучилась полусферой. Джим оттолкнул стажеров от берега. Зураб вылетел из воды, словно ракета, однако, пока он падал, люди успели ретироваться.