Самая большая тайна фюрера - Леонид Млечин

В марте 1919 года прусский министр народного просвещения обратился к учащейся молодежи с открытым письмом: «Добровольцы, вперед! Поток большевизма грозит прорвать на востоке наш защитный пограничный вал. Гидра анархии и гражданской войны поднимает голову внутри страны. Спаси свое отечество, немецкая молодежь! Вы должны помочь правительству поддержать порядок. Вступайте в добровольческие отряды! Защищайте культурное наследие своих предков, спасайте свое будущее! Помоги, немецкая молодежь!»

Евгения Левинэ «добровольцы» расстреляли без суда. Он умер со словами:

— Да здравствует мировая революция! Мы, коммунисты, сильнее смерти!

Красные флаги исчезли. Бавария вошла в состав Веймарской республики, образованной Национальным собранием в Веймаре в феврале 1919 года.

«Германская революция восемнадцатого года не была тщательно подготовленной и спланированной акцией, — считал Себастиан Хафнер, посвятивший революции книгу. — Она была всего лишь побочным продуктом военного поражения. Народ убедился в полной бездарности своих военных и политических вождей и изгнал их. И все они, начиная с кайзера, предпочитали исчезнуть тихо и незаметно. Власть буквально валялась на улице. Среди тех, кто ее подобрал, настоящих революционеров было немного, да и они не имели ясного представления о том, что и как они собираются делать. То, что практически всех перестреляли самое позднее через полгода после революции, свидетельствует не столько даже об их невезучести, сколько именно о бездарности».

В те ноябрьские дни 1918 года ефрейтор Гитлер, которому доктор Фостер вернул зрение, пытался устроиться в жизни. 10 ноября он узнал, что в Германии революция — кайзер Вильгельм II бежал. Повсеместно власть переходила к Советам рабочих и солдатских депутатов. Первая мировая война закончилась.

«Я не выдержал, — писал Гитлер в «Майн кампф». — У меня все поплыло перед глазами. Я ощупью добрался до палаты, бросился на койку и зарылся горящей головой в одеяло и подушку. Со дня смерти матери до сих пор ни разу я не плакал… Когда газом выело мои глаза и можно было подумать, что я ослеп навеки, я на мгновение пал духом. Тогда я подчинился неизбежному и с тупой покорностью нес свою судьбу. Но теперь я не мог больше. Я заплакал. Личное горе отступило на задний план перед великим горем нашего отечества…»

19 ноября 1918 года Гитлера признали негодным к военной службе и выписали из лазарета. В Мюнхене он явился в казармы 7-й роты 1-го запасного батальона 2-го Баварского пехотного полка. Здесь власть принадлежала солдатскому совету, солдаты ходили с красными бантами. Бавария провозгласила себя республикой, у власти были социалисты.

Гитлер и его товарищ Эрнст Шмидт вызвались нести караульную службу в лагере для военнопленных рядом с австрийской границей. Служба была несложной, потому что война закончилась и лагерь стремительно пустел — всех русских солдат отпускали на родину. Большую часть дня Гитлер и Шмидт сортировали старые противогазы.

Когда Гитлер вернулся в Мюнхен, власть перешла к ультралевым и анархистам. Полк, в котором служил Гитлер, поддержал революционеров. Гитлер ночевал в казарме, потому что у него не было денег на еду, а там его бесплатно кормили, как кавалера Железного креста первого класса. Он искал работу с помощью компании, которая трудоустраивала демобилизованных солдат. Гитлер хотел наняться почтальоном, но его не взяли на почту.

К тому же после расправы с левыми в Мюнхене и ефрейтор Адольф Гитлер едва не пострадал. Его часть принадлежала к баварской Красной армии, и его самого тоже задержали, но быстро освободили. Гитлеру предложили работу в комиссии по расследованию революционной деятельности в его собственном 2-м пехотном полку. Гитлер с удовольствием принял предложение.

Он работал на капитана Карла Майра, начальника отдела печати и информации 4-го военного округа. Гитлер доносил капитану Майру о ненадежных людях в военной форме и получал ежемесячную плату — сорок марок. Капитан Майр вспоминал впоследствии, что Гитлер напоминал «побитую собаку, которая нуждается в хозяине». Майр отправил его на курсы пропагандистов, чтобы он получил кое-какие политические знания и научился выступать.

Поражение Германии в Первой мировой войне разрушило привычную жизнь ефрейтора Адольфа Гитлера. Исчез дом, а домом для него была казарма, семьей — группа сослуживцев. Но одновременно революция, распад империи и хаос открыли перед ним путь наверх.

На Парижскую мирную конференцию побежденных не пригласили. Немецкая делегация у порога ожидала вердикта. Демократические перемены в Германии не смягчили сердца победителей. В декабре 1918 года британский премьер-министр Ллойд Джордж обещал «выжать из германского лимона все». Французы ненавидели немцев еще больше и желали получить компенсацию за военную разруху.

Когда 7 мая 1919 года державы-победительницы объявили окончательные условия мирного договора, немцы были потрясены. С условиями мира не согласилась и другая крупнейшая держава на континенте — Советская Россия. Это предопределило создание политического альянса Советский Союз — Германия.

Версальским договор стал называться потому, что был подписан в зеркальном зале Версальского дворца. Германия лишалась всех колоний и восьмой части собственной территории. Шесть миллионов немцев оказались за пределами Германии (из них три миллиона — в составе только что созданной Чехословакии).

Франции достались Эльзас и Лотарингия, Бельгии — округа Мальмеди и Эйпен, Польше — Познань, часть Поморья и некоторые другие районы Восточной Пруссии. Город Данциг (Гданьск) объявили вольным городом под протекторатом Лиги Наций. Город Мемель (Клайпеда) решением победивших стран в 1923 году передали Литве. Северная часть Шлезвига стала частью Дании. Немалая часть Верхней Силезии в 1923 году отошла к Польше. В результате Восточная Пруссия оказалась отрезанной от остальной части Германии.

Саарская область (часть Рейнской провинции) с населением семьсот пятьдесят тысяч человек на пятнадцать лет отдавалась под управление Лиги Наций; дальнейшая судьба Саара должна была решаться плебисцитом. Левый берег Рейна и полоса правого берега шириной пятьдесят километров объявлялись демилитаризованной зоной.

Германия должна была признать свою вину за развязывание мировой войны и возместить ущерб, нанесенный другим странам. У нее забрали всю наличную валюту, конфисковали флот и даже отобрали германские патенты. Поэтому знаменитый аспирин Байера стал американским. Германии предстояло годами не только выплачивать репарации, но и за свой счет содержать оккупационные войска в Рейнской области.

Призыв в армию и на флот отменялся. Вооруженные силы сводились к минимуму — сто тысяч солдат и моряков, служащих по контракту. Запрещалось иметь в составе рейхсвера наступательное оружие — подводные лодки, авиацию, танки и тяжелую артиллерию. Но в Версальском договоре ничего не говорилось о полувоенных организациях. В результате немецкие «добровольческие корпуса» насчитывали до трехсот тысяч человек.

Условия Версальского мира принято считать грабительскими и несправедливыми. Но ведь после победы над Францией в 1871 году правительство Отто Бисмарка преспокойно отрезало себе две французские провинции и наложило на французов не меньшую контрибуцию. А условия навязанного России Брест-Литовского мирного договора были еще более грабительскими. Но когда точно так же поступили с немцами, они возмутились и заговорили о том, что все их ненавидят.

«С этим мирным договором что-то не так, — с горечью замечал известный писатель Клаус Манн. — Он никому не нравится. Люди еще менее довольны, чем во время войны».

Неспособность к самокритике привела к тому, что заключение мира вызвало не радость и чувство облегчения, а гнев, возмущение, ненависть к тем, кто это допустил, и страстное желание отменить позорный мир и все вернуть назад. Эта ненависть к миру, который спас столько жизней, многое объясняет в истории Германии XX столетия.

Свое объяснение предложил немецкий публицист Себастиан Хафнер: «Начало войны, несмотря на все несчастья, которые за ним последовали, осталось и сохранилось для всех в памяти хотя бы немногими днями незабываемого подъема и ощущения полноты жизни. А революция 1918 года, принесшая в конечном итоге мир и покой, оставила практически у всех немцев лишь самые печальные воспоминания. Уже одно то, что война начиналась в прекрасные солнечные дни, а революция — в дождливые ноябрьские холода, послужило в глазах людей не в пользу последней».

Немецкие мужчины вернулись домой, их жены обрели мужей, но радости не было: «Они видели горе, разруху, страх, а слышали лишь стрельбу по ночам, чьи-то вопли да ноябрьский дождь за окном».