Убийца Шута - Робин Хобб

Я почувствовал момент его паники. Он ощупывал свое тело, как человек похлопывает себя по карманам, убеждаясь, что его никто не ограбил. Я знал, что он нашел следы нашего вмешательства, и что они были громадными.

Я так слаб. Я чуть не умер, да? Дай мне воды, пожалуйста. Почему ты позволил мне так опуститься?

От его упрека я разозлился, но сказал себе, что сейчас не время. Я держал чашку у его губ, приподняв ему голову. С закрытыми глазами он шумно всасывал воду. Я еще раз наполнил чашку, и теперь он пил медленнее. Когда он отвернулся от нее, делая знак, что напился, я убрал ее в сторону и спросил его:

— Почему ты такой бестолковый? Ты не сказал никому из нас, что закрыл себя от Скилла. И зачем ты вообще это сделал?

Он был еще слишком слаб, чтобы говорить. Я снова взял его за руку и коснулся его сознания.

Защита короля. Я знаю слишком много из его секретов. Слишком много тайн Видящих. Невозможно оставлять такую щель в защите. Все члены группы должны быть запечатаны.

Тогда как мы сможем связаться друг с другом?

Щит работает, только когда человек спит. Бодрствуя, я бы почувствовал, что кто-то тянется ко мне.

Ты не спал. Ты был без сознания, и нуждался в нашей помощи.

Едва ли. Просто… немного не повезло. И если это так… ты пришел. Ты понял загадку.

Его мысли слабели. Я знал, насколько он устал. Мой собственный организм начал требовать отдыха. Работа Скиллом — это серьезно. Изматывает, как охота. Или сражение. Ведь это был бой, не так ли? Вторжение на личную территорию Чейда…

Я дернулся, проснувшись. Я все еще держал руку Чейда, но он глубоко спал. Дьютифул развалился в кресле по другую сторону кровати и тихо храпел. Его собака подняла голову, мгновение смотрела на меня, а потом снова опустила ее на передние лапы. Мы все были измотаны. В угасающем пламени свечей я изучал опустошенное лицо Чейда. Он выглядел так, будто постился несколько дней. На щеках не было плоти, и я видел форму его черепа. Рука, которую я все еще сжимал, была просто мешком костей. Теперь он будет жить, но еще несколько дней ему придется восстанавливать тело и силу. Завтра он будет голоден.

Я со вздохом откинулся назад. Спина ныла после сна в кресле. Ковры на полу комнаты были толстые и привлекательные. Я растянулся на полу у его постели, как верный пес. Я спал.

Проснулся я от того, что Олух наступил мне на руку. Я приподнялся с проклятием, чуть не выбив поднос из его рук.

— Ты не должен спать на полу, — упрекнул он меня.

Я сел, схватившись за ушибленные пальцы. Трудно было спорить с замечанием Олуха. Я тяжело поднялся на ноги и рухнул в свое привычное кресло. Чейд лежал, слегка приподнявшись. Старик был похож на скелет, его улыбка на истощенном лице вызывала у меня дискомфорт. Кресло Дьютифула пустело. Олух устраивал поднос на коленях Чейда. Я почувствовал запах чая, бисквитов и горячего джема. В миске лежали мягкие вареные яйца, немного масла, соль и перец рядом с толстым куском бекона. Мне хотелось напасть на поднос и одним махом все проглотить. Думаю, это желание отразилось на моем лице, расширив костяную усмешку Чейда. Он ничего не сказал, просто махнул рукой, отпуская меня.

Раньше я бы сразу пошел прямиком на кухню. Мальчиком я всегда обедал там. Подростком, а затем и юношей я перебрался в шумную неопрятную столовую. Теперь я связался Скиллом с королем Дьютифулом, чтобы узнать, закончил ли он завтрак. Он немедленно пригласил меня присоединиться к нему и матери в их личных апартаментах. Я пошел, предвкушая еду и хорошую беседу.

Кетриккен и Дьютифул уже ждали меня. Кетриккен, по обычаям Горного королевства, встала рано и уже легко позавтракала. Тем не менее она осталась с нами за столом. Перед ней стоял тонкий стакан горячего светлого чая. Дьютифул был голоден, как и я, и выглядел уставшим, ведь он встал раньше, чтобы поделиться подробностями исцеления Чейда с матерью. Небольшой караван пажей принес еду и сервировал для нас стол. Дьютифул отпустил их и закрыл дверь, создав нам некое подобие уединенности. Не считая пожелания доброго утра, Кетриккен молчала, ожидая, пока мы наполним свои тарелки и не утолим первый голод.

И только когда мы опустошили тарелки, Дьютифул заговорил, все еще пережевывая еду. Пока я спал, к Чейду приходили целители. Они ужаснулись, увидев, насколько он истощен, но его аппетит и вспыльчивый характер быстро убедил их, что все наладится. Стеди было высочайше запрещено давать силу Чейду для любой попытки снова себя закрыть. Дьютифул надеялся, что этого достаточно для предотвращения будущих несчастных случаев. Про себя я подозревал, что Чейд всегда мог найти способ подкупить или обмануть Олуха, заставив его помочь.

Когда мы немного насытились, Кетриккен в третий раз наполнила наши чашки чаем и тихо заговорила.

— В очередной раз ты ответил на наш отчаянный зов, Фитц Чивэл. Ты сам видишь, насколько мы нуждаемся в тебе. Я знаю, что ты наслаждаешься спокойной жизнью, и, бесспорно, ты это заслужил. Но я прошу тебя обдумать возможность проводить хотя бы один месяц каждого сезона в замке Баккип, с нами. Уверена, леди Молли могло бы понравиться быть ближе к Неттл и Стеди время от времени. Сюда часто приезжает Свифт. Она, должно быть, скучает по сыновьям, и, уверяю, мы будем рады видеть вас здесь.

Это был старый спор. Мне делали это предложение бессчетное количество раз, во всевозможных формах. Предлагали комнаты в крепости, прекрасный дом на вершине скалы с потрясающим видом на море внизу, уютный коттедж на окраине овечьего луга, и вот теперь — предложение гостить четыре раза в год. Я улыбнулся им обоим. Они прочли ответ в моих глазах.

Для меня не существовало вопроса, где жить. Это было нежелание день ото дня барахтаться в политике Видящих. Когда-то Дьютифул предположил, что прошло достаточно времени и мало кто обеспокоится, если Фитц Чивэл Видящий чудесным образом воскреснет из мертвых, несмотря на то, сколько позора некогда легло на это имя. Я в этом сомневался. Но даже скромным арендатором Томом Баджерлоком, или лордом Баджерлоком, как они предлагали, я не хотел окунуться в эти воды снова. Эти течения неизбежно утянули бы и утопили нас с Молли в политике. Они все это знали не хуже меня.

Так что теперь я только сказал:

— Если у вас появится настоятельная необходимость моего присутствия, я всегда приду. Я не раз доказывал это. И, использовав камень один раз, при необходимости, как бы ни было это сложно для меня, я, скорее всего, сделаю это снова. Но не думаю, что когда-либо снова буду жить в этих заботливых стенах, или стану советником престола.

Кетриккен перевела дыхание, будто собираясь заговорить, но Дьютифул тихо сказал:

— Мама.

Это был не упрек. Возможно, напоминание, что мы уже не раз это обсуждали. Кетриккен посмотрела на меня и улыбнулась.

— Было очень любезно с вашей стороны пригласить меня, — сказал я ей.

— Да, действительно. Если бы ты не пришел, я бы боялась, что ты подумаешь, что я тобой пренебрегла.

Она ответно улыбнулась мне, и мы закончили обед. Пока мы поднимались, я сказал:

— Я собираюсь посетить Чейда, и если он окажется достаточно сильным, что я смогу не опасаться за его жизнь, я хотел бы вернуться в Ивовый лес сегодня же.

— Через камни? — спросил меня Кетриккен.

Мне хотелось домой. Может быть, поэтому эта мысль искушала меня? Или это приманка Скилла, который так быстро и глубоко течет за этими высеченными поверхностями? Они внимательно смотрели на меня. Дьютифул тихо заговорил:

— Помнишь, что Черный Человек сказал тебе? Опасно использовать камни слишком часто.

Я не нуждался в напоминании. Память о неделях, потерянных в столбе, охладила меня. Я встряхнул головой, удивляясь, как мог даже подумать о возможности использования Скилл-порталов для обратной дороги.

— Могу я взять лошадь?

Дьютифул улыбнулся.

— Ты можешь забрать любую лошадь в конюшне, Фитц. Ты же знаешь. Выбери хорошую, чтобы добавить ее в свою конюшню.

Я знал это, но не принимал, как должное.

День подходил к середине, когда я пошел навестить старика. Чейда подпирали множество бархатных подушек всех оттенков зеленого. Занавеси его кровати были откинуты и закреплены тяжелыми жгутами крученого шелка. Шнурок колокольчика висел в пределах его досягаемости, поблизости стояла тумбочка с миской тепличных фруктов и орехов, которые я не узнал, что свидетельствовало о нашей оживленной торговле с новыми партнерами на юге. Волосы Чейда были расчесаны и связаны в хвост воина. В них отливала седина, когда я впервые увидел его; теперь блестело серебро. Багровый отек и синяк исчезли, оставив лишь желтовато-коричневую тень. Его зеленые глаза сияли ярко, как отполированный нефрит. Но эти признаки здоровья не смогли восстановить плоть, которую он потерял после нашего принудительного лечения. Он очень живой скелет, подумал я. Когда я вошел в комнату, он отложил свиток, который читал.