Убийца Шута - Робин Хобб

Тем не менее в последние дни жизни моей матери мы были едины в нашей скорби. Ее смерть, бессмысленная и глупая для такой сильной женщины, потрясла нас обоих. Поднимаясь на чердак в хлеву, она поскользнулась на старой лестнице и глубоко загнала занозу в запястье. Она вытащила ее, крови почти не было. Но на следующий день рука распухла, а на третий день мать умерла. Все произошло слишком быстро. Мы похоронили ее. На следующее утро он посадил меня на мула, вручил сумку с поздними яблоками, печеньем и двенадцатью полосками сушеного мяса. К тому же он дал мне два серебряных и велел не оставлять Королевскую дорогу, которая приведет меня к замку Баккип. В мои руки он вложил потертый свиток, который я должен быть передать королю Шести Герцогств. С того момента, как я отдал свиток из рук в руки королю, я никогда его больше не видел. Я знаю, что Роган Хадхэндс не умел писать. Значит, это было письмо моей матери. Я смог прочитать всего одну строку на его внешней стороне. «Открывать только королю Шести Герцогств»

Появление Чейда было подобно шепоту над ухом. Если, конечно, я мог бы спать под шепот. Вторжение Скилла невозможно проигнорировать.

Сожалеешь ли ты, что все записываешь, Фитц?

Чейд никогда не спал. И казалось, чем старше он становится, тем меньше сна ему необходимо. И как следствие, он считал, что я тоже никогда не сплю. Если я дремал после тяжелого рабочего дня, не подняв, как обычно, крепких стен вокруг сознания, он склонен был вторгаться в мои сонные мысли, обращая внимание на мою личную жизнь не больше, чем когда входил в мою комнату в Баккипе. Когда я был мальчиком, он просто открывал секретную дверь и спускался по скрытой лестнице из своей потайной комнаты в башне. Теперь, полжизни спустя, он мог так же запросто войти в мои мысли. Скилл, подумал я, действительно замечательная магия, и невероятная неприятность в руках старика.

Толком не проснувшись, я завертелся в постели. Его голос в моей голове звучал так же командно и неотложно, как и в детстве. Но это была не просто сила слов. Общение при помощи Скилла приносит отпечаток восприятия собеседника. Так же, как Неттл ощущала меня больше волком, чем человеком, и в наших разговорах через Скилл я для нее был диким и осторожным зверем, так и с Чейдом мне всегда будет двенадцать лет, и я останусь его всегда готовым к общению учеником.

Я в ответ потянулся к нему Скиллом.

Я спал.

Кажется, еще не очень поздно!

Я заметил, что его окружает. Уютная комната. Он сидел, откинувшись, в мягком кресле и смотрел на слабый огонь в камине. Я ощущал крепкий запах красного вина в тонком бокале на столе рядом с ним, и аромат тлеющих яблоневых дров. Это разительным образом отличалось от мастерской убийцы из моего детства. Шпион, служивший династии Видящих, теперь стал уважаемым старшим советником короля. Иногда мне казалось, эта респектабельность ему скоро надоест. Но, похоже, он совершенно перестал уставать!

Еще не поздно, старина. Но я провел несколько часов, заполняя учетные книги Ивового леса, а завтра на рассвете я должен пойти на рынок в Приречные дубы, найти покупателей на шерсть.

Смешно. Что ты знаешь о шерсти и овцах? Отправь одного из своих пастухов.

Я не могу. Это моя задача, а не их. И на самом деле, я узнал много нового об овцах и шерсти, пока живу здесь.

Я осторожно отодвинулся от Молли, прежде чем выскользнул из-под одеял и нащупал ногой верхнюю одежду, лежавшую на полу. Я нашел ее, подцепил и натянул через голову. Бесшумно пересек темную комнату.

Даже если я не говорил вслух, не хотелось случайно разбудить Молли. В последнее время она плохо спала. Несколько раз я замечал, как она задумчиво улыбается, посматривая на меня. Что-то занимает ее мысли днем и беспокоит ночью. Мне очень хотелось узнать ее тайну, но я знал, что лучше на нее не давить. Когда она будет готова, сама все расскажет. Сегодня, по крайней мере, она спала крепко, и я был благодарен за это. Жизнь для Молли была сложнее, чем для меня: боль и недомогание возраста навалились на нее и все еще миновали меня.

Это несправедливо, подумал я, но, выскользнув из спальни, выбросил эту мысль из головы.

Слишком поздно.

Молли не хорошо?

Она не больна. Просто наши годы догоняют нас.

Казалось, Чейд удивился.

Ей не обязательно чувствовать боль. Наша группа будет рада помочь внести небольшое изменение в ее тело. Ничего серьезного, просто…

Ей не нравятся такого рода вмешательства, Чейд. Мы говорили об этом, и она все решила. Она стареет по своему собственному желанию.

Как хочешь.

Я почувствовал его осуждение.

Нет. Как хочет она.

Скилл действительно может избавить ее от мучений. Я сам сегодня проснулся без приступов боли, которые мучили меня вчера вечером. Ценой этих крошечных исцелений был мой неутолимый, как у грузчика, аппетит. Да и не цена это на самом-то деле.

Но вряд ли ты разбудил меня, чтобы поговорить о здоровье Молли. Как ты себя чувствуешь?

Довольно хорошо. Правда, тело все еще восстанавливается. Но, так как ваше лечение, кажется, распространилось и на множество других мелких недугов, я считаю, что это была хорошая сделка.

В темноте я прошел через обшитые деревянными панелями коридоры, и направился к необжитому Западному крылу. Когда дети разъехались, мы с Молли почувствовали, что главного дома нам и нашим редким гостям стало более чем достаточно. Западное крыло было старейшей частью дома, холодной зимой и прохладной летом. Так как мы закрыли большинство комнат, оно стало последним прибежищем для скрипучих стульев, шатких столов и всего остального, что Рэвел посчитал слишком изношенным для ежедневного использования, но слишком хорошим, чтобы вынести на свалку. Я вздрогнул и торопливо прошел по темному коридору. Я открыл узкую дверь и в темноте спустился на один пролет лестницы для слуг. В нижнем, гораздо более узком зале, я пошел, скользя пальцами по стене, и открыл дверь в мой личный кабинет. Несколько углей еще мигали в очаге. Я прошел через стойки для свитков и опустился на колени у огня, чтобы зажечь от него свечу. Поднеся пламя к столу, один за другим зажег около половины огарков свечей. Мой последний вечерний перевод все еще лежал развернутым на столе. Я сел в кресло и зевнул.

Давай ближе к делу, старина!

Нет. Я разбудил тебя не для того, чтобы обсудить Молли, хотя мне не безразлично ее здоровье, ведь это влияет на твое счастье и сосредоточенность Неттл. Я разбудил тебя, чтобы задать вопрос. Все твои журналы и дневники, написанные на протяжении многих лет… Ты когда-нибудь жалел, что написал их?

Я слегка задумался. Свет от мерцающих свечей танцевал, дразня, на краях стойки для свитков позади меня. Многие из скрученных свитков были стары, некоторые совершенно древние. Их края были оборванны, пергамент запачкан. Одновременно с переводами я делал их копии. Сохранение того, что было написано на рассыпающемся пергаменте — это работа, которой я наслаждался и которую, по мнению Чейда, обязан исполнять.

Но это были не те записи, о которых говорил Чейд. Он имел в виду мои многочисленные попытки записать хроники моей собственной жизни. Как королевский бастард, я видел много изменений в Шести Герцогствах. Я видел, как изолированное и, как кто-то сказал бы, отсталое королевство превратилось в мощное торговое государство. В те годы я был свидетелем зарождения предательства, и лояльности, оплаченной кровью. Я видел смерть короля и, как убийца, сам искал способ отомстить. Не раз я жертвовал жизнью и смертью ради семьи. Я видел смерть друзей.

Время от времени я пытался записать все, чему был свидетелем и что делал сам. И достаточно часто мне приходилось поспешно уничтожать эти записи, когда я боялся, что они попадут в чужие руки. Я вздрогнул, когда подумал об этом.

Я жалел о времени, потраченном на их написание. Я всегда помню как то, что я тщательно записывал, становилось пеплом за считанные минуты.

Но ты всегда начинал снова…

Я чуть не рассмеялся вслух.

Это правда. И каждый раз, когда я делал это, то обнаруживал, что история изменилась, ведь изменился мой взгляд на жизнь. Были несколько лет, где я казался себе героем, и другие времена, когда я чувствовал себя несчастным и несправедливо угнетенным.

На мгновение я мысленно перенесся в то время. Перед всем двором я преследовал убийц моего короля сквозь замок Баккип. Храбрый. Смешной. Глупый. Независимый. У меня не было выбора.

Молодой, предположил Чейд. Молодой и полный праведного гнева.

Боли и горя, уточнил я. Уставший от противоречий. Надоело быть связанным правилами, которым никто не следовал.