Хризолитовый огонь - Татьяна Олеговна Воронцова

– Смотря что у него есть, – помедлив, отозвался Герман.

– Если ему не известно точное время нашего отъезда с фермы, можно сказать, что мы заглянули в гидросистему на пять минут – и сразу назад, – сверкнул белозубой улыбкой Леонид.

– Можно вообще ничего не говорить, – вставила Нора.

– Точно! Довести его до белого каления, а когда он начнет угрожать, обидеться, надуться и замолчать. Думаю, это самый лучший план.

Друг за другом они начали подниматься по лестнице.

– Самый лучший, ага. Особенно с учетом того, что угрожать он будет не тебе, а мне, – фыркнул Герман.

– Почему тебе?

– Потому что, – ответил он, обернувшись к Марго, задавшей этот вопрос, – Аркадий Петрович очень любит выкручивать мне руки. В прямом и переносном смысле. Мои реакции его тонизируют. А от Леньки какая радость? Ты посмотри на него…

Марго посмотрела и засмеялась. Нагло ухмыляясь, король шлепнул ее по заднице, обтянутой стрейчевой джинсой.

– Вот я и говорю, – закончил Герман свою мысль, – он сам кого хочешь съест и не подавится.

О дальнейших событиях Нора составила представление, совместив версии Германа и Леры, которая подслушивала возле неплотно прикрытой двери.

Рабочий кабинет Аркадия заливал яркий свет. Под потолком сияли все пять плафонов люстры лаконичного дизайна, на столе – светодиодная лампа. Сам Аркадий восседал за столом в большом черном кожаном кресле на колесиках, так называемом офисном кресле руководителя.

– Ты здесь на пяльцах, что ли, вышиваешь? – недовольно поморщился Леонид, переступая порог. – Иллюминация такая.

– Это чтобы лучше видеть тебя, моя радость, – ответил Аркадий и, откинувшись на спинку кресла, скрестил руки на груди. – Присаживайтесь.

Кивком он указал на два стула, стоящие рядом по другую сторону его массивного, из темного дуба, стола.

– Мы здесь надолго?

– Зависит от вас.

Теперь поморщился Герман.

– Фу, как тривиально.

– Согласен, – кивнул Аркадий, с легкой усмешкой разглядывая их непринужденные позы. – Ничего оригинального не вижу в демонстративном нарушении разумных запретов и наплевательстве на элементарный здравый смысл. Протестное поведение, свойственное всем строптивым юнцам, желающим самоутвердиться…

– Эй! Эй! – Герман резко вскинул руку вверх, и Аркадий запнулся. – Ты нас ни с кем не путаешь? Мы – те самые чуваки, вместе с которыми ты прикопал парочку трупов на Анзере.

– Вы – те самые чуваки, которые в конце концов сведут в могилу меня самого, – сердито проговорил доктор, глядя на него через стол.

– В конце концов мы все там будем, – добродушно заметил Леонид.

Минуту все молчали.

– Так что тебе от нас нужно? – спросил Герман, доставая из кармана пачку сигарет и зажигалку. Взглянул на пепельницу, стоящую рядом с органайзером, забитым до отказа канцелярскими принадлежностями (доктор любил писать ручкой и скреплять бумаги скрепками). – Можно?

– Да. – Подавшись вперед, Аркадий двинул к нему пепельницу по гладкой, без единой щербинки, деревянной столешнице, которая выглядела как новая, несмотря на солидный возраст стола. – Я хочу знать… нет, не какого хрена вы туда поперлись, как раз это мне известно… – Он перевел дыхание и задал главный вопрос: – Что вы там нашли?

Герман и Леонид переглянулись.

– Так я и знал! – Не дождавшись ответа, воскликнул Аркадий и даже стукнул кулаком по столу. – Ну что вы за люди такие? Почему из вас вечно все клещами приходится тянуть? Ты! – Он ткнул пальцем в Германа. – Сам только что напоминал мне о прикопанных трупах, а теперь молчишь.

– Откровенность за откровенность, док, – спокойно произнес Герман. – Кто нас сдал?

– Одного из археологов черт понес к Архангельской башне в то самое время, когда ваши задницы появились на поверхности, и он сделал несколько прекрасных фотографий, которые показал мне.

Герман присвистнул.

– Не думал, что у археологов есть мода шастать по ночам.

– Да уж. – Леонид тоже выглядел ошарашенным. – Нормальное такое совпадение.

– Догадываюсь, что у вас на уме, – кивнул Аркадий. – Похоже, кому-то очень не нравится интерес, который вы проявляете к месту гибели Андрея Калягина. Остановить вас самостоятельно он не может, вот и пытается сделать это чужими руками. Вопрос: почему и зачем он хочет вас остановить?

– Чтобы мы не добрались до того, до чего он сам не прочь добраться, – улыбнулся одной стороной рта Леонид.

– И потому что имеет все основания полагать, что мы на это способны, – добавил Герман. – Добраться до предмета его вожделений.

– Какого предмета?

– Ну, я образно.

– Образно? – приподнял брови Аркадий. – Я не понял, вы нашли что-нибудь или нет?

– Не гони, док. Мы расскажем. – Герман щелкнул зажигалкой, прикурил. Бросил зажигалку на стол и, сделав глубокую затяжку, медленно сцедил дым сквозь зубы. – Как его зовут? Этого шустрого археолога.

– Руслан Шаповалов.

На худом лице Германа с тенью проступающей щетины появилось мечтательное выражение.

– А ведь я его знаю.

– Правда?

– Однажды этот хрен отказался предоставить мне информацию об археологических исследованиях, которые проводились последние десять лет на территории монастыря и в непосредственной близости. Я работал тогда с реставраторами…

– Где именно? – перебил Аркадий.

– В Новобратском корпусе.

– И как ты поступил?

– Обратился к его начальству.

– После этого документы были выданы?

– Да.

– Как Шаповалов объяснил свой отказ?

– Не помню. Помню только, что я здорово разозлился.

– Еще бы. Тебе – и вдруг отказали.

Это Герман оставил без комментариев. Сделал очередную затяжку и сквозь клубы дыма поинтересовался:

– А как он объяснил свое появление около Архангельской башни… во сколько?..

– В четыре утра.

– Вот именно. В четыре утра.

– Сказал, что ему не спалось и он решил прогуляться. Неожиданно увидел двух мужчин, с предосторожностями выбирающихся из красной избушки. Спрятался как сумел и сделал несколько снимков. Думал сообщить Фадееву, но, хорошенько рассмотрев полученные изображения, узнал архитектора Вербицкого и высокого блондина с фермы, которого видел пару раз в поселке. После чего дошел до больницы и – вот уж повезло так повезло! – застал на дежурстве доктора Шадрина. То есть, меня. – Аркадий кисло улыбнулся. – Он же слышал о том, что на днях в гидросистеме погиб человек, значит, это был его гражданский долг – предотвратить очередной несчастный случай.

– Засранец, – пробормотал Герман.

– Вы тоже хороши. Специально дожидались моего дежурства, да? Знали, что я не позволю вам лезть в эти катакомбы?

Развалившийся на стуле Герман молча курил, щурясь от дыма и будто не слыша докторских упреков, которые ему изрядно надоели.

Аркадий встал, распахнул настежь форточку и вернулся в кресло. Он был в темно-синих джинсах без ремня и черной футболке в обтяжку, позволяющей оценить великолепную мускулатуру и ровный летний загар. Один из тех, о ком говорят «красавец мужчина». Подтянутый. Фотогеничный. Строгое лицо с волевым подбородком, плотно сжатыми губами и пристальным взглядом серо-стальных глаз. Коротко