Хризолитовый огонь - Татьяна Олеговна Воронцова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Кошмар, – промолвила Марго с непритворным сочувствием. – И все же вы до сих пор вместе. Ты простила его?
– Он не нуждался в моем прощении. Вообще не чувствовал себя виноватым. Ведь мы ничего друг другу не обещали. Конечно, я ожидала от него верности… чисто подсознательно, как от мужа… но мало ли, чего я ожидала.
– Не чувствовал себя виноватым, – задумчиво повторила Марго. – Но вы обсудили эту ситуацию. Я правильно понимаю?
– Обсудили, – вздохнула Нора. – Я объяснила ему, что его кувыркания с другими женщинами причиняют мне боль, и он пообещал, что это больше не повторится.
Марго недоверчиво смотрела на нее.
– Ну, не совсем так, – пробормотала Нора, смущаясь. – Сперва я психанула и надавала ему пощечин.
– А потом?
– Потом… не в тот же день, но… приласкала его ремнем.
– Что, правда? – Широко раскрыв свои и без того большие глаза, Марго хлопнула себя по ляжкам и, запрокинув голову, расхохоталась. – Нора, ты фантастическая женщина! Фантастическая! Хотела бы я так уметь.
– Ну, до встречи с Германом я даже не подозревала, что умею так. И вообще много чего о себе не знала.
Например, не знала, что способна в компании двух чокнутых тащить под проливным дождем и в конце концов затопить в трясине мертвое тело. Тело человека, застреленного на ее глазах. При этом не обмочиться от страха, не упасть в обморок и даже не потерять аппетит.
– Надеюсь, ты не оскорбила его жалостью? – продолжая давиться от смеха, спросила Марго.
Видно было, что ее распирает от любопытства и она жаждет подробностей. Еще одна любительница поиграть в игры?
– Нет, конечно. К тому же я была в дикой ярости, и вопрос жалеть его или не жалеть, вообще не стоял.
– А он еще наверняка тебя подзадоривал, поддразнивал…
Нора тоже усмехнулась.
– Ты хорошо знаешь мужчин такого типа, да?
– Нет. Но я всегда мечтала встретить одного из них. Из таких.
– Что ж, ты его встретила.
Теперь обе они стояли перед картиной, которую можно было назвать портретом короля.
И здесь никакого реализма. Та же смелая, самобытная техника, переворачивающая все представления о прекрасном. Леонид, несмотря на то, что лицо его напоминает взломанный готический витраж, бесспорно, узнаваем. Холодное сияние кожи, классическая правильность черт. А в осколках на месте глаз, в этих острых, нацеленных прямо на зрителя зеркальных осколках, отражается Герман.
Как ему это удалось? Осуществить такое… взаимопроникновение образов. Черт его знает. Мастерство не пропьешь.
– Не жалей о том, что поделилась со мной, Нора, – тихо произнесла Марго, не отводя глаз от портрета. – Дальше меня это не пойдет.
Та пожала плечами.
– Я очень хочу с тобой подружиться, – продолжала Марго. – И очень стараюсь. Мне сейчас нужен человек, которому я могла бы доверять. Женщина, подруга. Понимаешь?
– Сколько тебе лет?
– Двадцать пять. Ты… – Марго прикусила губу. – Ты считаешь меня дурой?
Фальши в ее голосе не было, и Нора решила ответить.
– Наоборот. Я считаю тебя слишком умной для твоих лет. И хорошо понимаю, что подруг среди обитательниц первого этажа ты не найдешь.
Некоторое время они молча смотрели друг на друга, как будто обмениваться словами уже не было нужды, куда более простой операцией стал обмен мыслями. Потом Марго чихнула – запах масляной краски и растворителя щекотал ноздри, – Нора пожелала ей здоровья, и обе рассмеялись.
Вытащив из кармана своих узких джинсов носовой платок, Марго вытерла нос.
– Хочешь узнать обо мне еще что-нибудь?
Нора покачала головой.
– Нет.
Еще один легкий вздох.
– Интересно, где сейчас эти двое ненормальных…
Рука сама потянулась к смартфону. Взглянуть который час, прикинуть маршруты и расстояния… Нет. Сжав пальцы в кулак, Нора приказала себе отставить глупости. «Духи этих мест оберегают его», – ведь это ее собственные слова. Так сказала она Александру, сидя рядом с ним, раненым, в необитаемом доме неподалеку от маяка на Анзерском. Вот об этом и надо думать. А не о том, кто или что может выпрыгнуть навстречу двоим ненормальным из тьмы.
3
Навстречу им никто не выпрыгнул, но кое-кто запечатлел камерой своего мобильного телефона тот славный момент, когда они выбирались из подземелья на поверхность. После чего отправился в поселковую больницу, где дежурил доктор Шадрин, и предъявил ему неоспоримое свидетельство нарушения его подопечными запрета, наложенного полицией. Поскольку дело происходило в четыре утра, было уже светло, и снимки получились достаточно четкими для того, чтобы опознать обоих – и брюнета Вербицкого, и блондина Кольцова. Ознакомившись с фотоматериалами, доктор поблагодарил бдительного добровольца и пообещал принять меры. Но Герман, Леонид и все заинтересованные лица узнали об этом только вечером – после того, как он, вернувшись на ферму, излил свое возмущение Лере, выспался, поужинал и почувствовал себя готовым вершить суд.
В начале десятого ничего не подозревающие преступники беспечно гоняли шары в бильярдной. Внизу, в подвале Первого корпуса. Нора и Марго сидели тут же на деревянных стульях с плюшевой обивкой пурпурного цвета и, отдавая должное Жигулевскому пиву, подбадривали игроков громкими возгласами. Шуточки, хохот, аплодисменты… Краткий отчет об экспедиции к центру земли они уже выслушали и теперь просто расслаблялись, счастливые от того, что оба психа вернулись целыми и невредимыми.
Разумеется, они пойдут туда снова. Может быть, даже не раз. Ведь они нашли ее – эту вторую систему подземных каналов. Нашли. Только воды там никогда не было.
В нагрудном кармане клетчатой ковбойки Германа зазвонил смартфон.
– Твою мать, – пробормотал он, взглянув на экран. – Это док. Заткнитесь все.
Выслушал Аркадия, отключился и мрачно сообщил, глядя на замершего с кием в руках Леонида:
– Он ждет нас в своем кабинете. Меня и тебя.
– Толян раскололся?
Герман покачал головой.
– Нет. Мы виделись перед ужином, он сказал, док к нему даже не подходил.
– Кто тогда?
– Не знаю.
Убрав оба кия в жесткий футляр, они направились к двери. Нора и Марго уже стояли в ожидании посреди коридора.
Пол, выложенный темно-серой крупноразмерной плиткой, некрашеные бетонные стены, холодный свет галогеновых ламп. В этой унылой подвальной пустыне бильярдная выглядела как цветущий оазис, причем единственный. Санузлы с душевыми кабинами, прачечная и гладильная находились в другом крыле.
– Вы расскажете ему? – взволнованно спросила Марго. Длинные тонкие пальцы
