Анклав (СИ) - Ермошин Андрей Федорович

Бригадирша шла впереди, освещая дорогу шахтёрским фонариком, остальные старались не слишком отставать. В который раз Алекс порадовался, что с ними нет сейчас Мари. Тогда у Агаты она тоже вызывалась участвовать, но Алекс наотрез отказал, понимая, что такое предприятие его сестре не по силам. И вот убедился: ей было бы тяжело даже здесь, в душном обогатителе, не говоря уже о тоннелях глубоко под землёй.

Неясным, нарастающим при приближении заревом встретил их очередной зал, и вскоре вся пятёрка, покинув обогатитель по наклонному ходу, собралась над колодцем ствола шахты.

Пётр запрыгнул на площадку грузового подъёмника и осмотрел пульт управления.

— Обесточен, — проговорил он с досадой. — Переодевайтесь пока, я проверю лифты.

— Не надо. Скачок напряжения могут заметить, — предостерегла Агата.

— То есть нам по лестнице спускаться? Четырнадцать уровней? — послышался из раздевалки голос Бориса.

— А что? Или, по-твоему, на первом комбинате тебя тоже на подъёмниках катать будут? Пойдёмте одеваться.

Каски решили оставить, взяли с них только фонарики. Надев комбинезоны и сапоги, вернулись к Петру.

— Ну, вроде всё, — кивнул ему Алекс, — можешь идти назад в литейный. Заглядывай иногда в обогатитель, слушай, не зайдёт ли кто с главного входа.

— Вы только поскорее.

— Постараемся, — сказала Агата не очень уверенно. — Постараемся не задерживаться.

Когда медик ушёл, четверо оставшихся сгрудились полукругом подле грузового подъёмника, у ворот рукотворной бездны; глядели в черноту, что низвергалась прямо из-под ног.

— Ладно, давайте уже покончим с этим. Нужно вернуться к обеду.

Железные ступеньки и перила зигзагами устремлялись вниз по отвесному колодцу вдоль рельс грузового подъёмника. Несмотря на глубину, дна колодца — четырнадцатого уровня шахты — достичь удалось довольно быстро.

Здесь шумела вентиляция. Горели лампы, но через одну, и только на треть привычной яркости. Увидеть что-либо без фонариков было бы непросто, и их оставили включёнными.

В старом тоннеле большинство из них не были со дня обрушения. Пока Тимур просматривал планы, Алекс отпёр замок на решётке и на пару с Борисом откинул увесистую клетку люка.

— А твоя сестрёнка не промах, — взгляд Тимура замер на лице Алекса. — Вроде из служащих, а понимает, что к чему.

— Это ты о чём?

— Ну, ключей ведь уйма. Все одинаковые. Поди разберись, какой из них нужный, если ты никогда этой решётки не видела.

— А по-другому никак. Работа у неё такая, — сухо ответил Алекс, прикинувшись, что не распознал в словах инженера едкого, малопонятного ему предубеждения, с которым тот всегда относился к его сестре. Сейчас пропустить выпад мимо ушей казалось выбором наиболее верным. — Ну, так и будем стоять, или пойдём уже?

На пол нижнего тоннеля спрыгнул Борис, вслед за ним — бригадирша и Алекс. Тимур остался, чтобы привязать к решётке принесённую с собой верёвку; уже слезая по ней, он захлопнул люк изнутри.

Снова пахну́ло сыростью, повеяло холодом. В свете четырёх фонариков пыльный и грязный, напрочь заваленный горками породы штрек казался уже не таким пугающим.

Ступая медленно и осторожно, они двинулись вперёд.

— И всё-таки я не сошёл с ума, — проговорил Алекс, стоило им выйти к тоннелю, по полу которого журчал ручей. Ему показалось, что уровень воды стал теперь поменьше, чем тогда, гораздо отчётливей читались неровности пола. Всё остальное тоже было на месте: и лампы, и кабель на вбитых в стену скобах.

— Ну и ну… — Агата обвела коридор растерянным взором — лоб неестественно сморщенный, брови нахмурены.

— Умереть не встать! — пролепетал Борис.

Тимур тотчас же закопался в свои планы и секунд двадцать внимательно их изучал. Затем, не отрываясь, произнёс:

— Примерно понимаю, где мы. Хочется верить, что первый комбинат — налево.

— Дно твёрдое, — Алекс попробовал наступить в воду сапогом, сделал пару шагов к ближайшей лампе. Хоть и с опаской, остальные пошли следом.

— Зачем они жгут свет, если тут никого? — спросил Борис боязливо. — Никакого же смысла…

— Думаю, это не осветительные лампы. Иначе почему красные? Да ещё не светят вообще. Скорей всего, это навигация, чтобы не заблудиться, — предположил Тимур.

— Всё равно никакого смысла…

— Это ты думаешь, потому что ты — шахтёр. А поставь себя на место тех, кто не привык тут работать.

Слегка петляя, коридор уходил дальше и дальше; изредка по бокам появлялись тёмные жерла ответвлений. Серебристый кабель плотно прилегал к стене, зеркальной чистоты скобы резко контрастировали с почерневшим металлом крепей. Хлюпанье шагов эхом отзывалось в своде.

— Сейчас мы, наверное, прямо под моим домом, — Борис, который плёлся позади всех, вскинул глаза в потолок, точно на самом деле видел что-то сквозь каменную толщу.

— Скорее, домом Алекса, — поправил его Тимур. — Смещаемся к центру долины.

— Смотрите, там сухо. — Агата указала на пустоту, в которую чуть поодаль проваливалась левая сторона тоннеля. Туда же уводили кабель и красные лампы, хотя сам тоннель продолжался дальше.

Отряхнув сапоги от успевшей прилипнуть к подошвам илистой массы, они ступили на возвышение, обшарили площадку лучами фонарей. Здесь из-под ног торчали изрядно пожёванные коррозией остатки рельс, а возле стены нашлась опрокинутая на бок, давно отслужившая своё вагонетка.

— Сюда, — Тимур вышел вперёд. — Ствол шахты где-то рядом.

Следуя за кабелем, они попали в очередной коридор, схожий по ширине с предыдущим, и скоро в отдалении красный свет ламп разбавился примесью белизны.

Но не успел Алекс обрадоваться, как заподозрил неладное. Несколько секунд потребовалось, чтобы понять причину: у тоннеля буквально не было перекрытий. Опустив луч фонарика ниже, Алекс увидел балки, что либо в беспорядке лежали на полу, либо утыкались в него одним концом, пока второй кое-как держался в пазах. Вкривь и вкось, на честном слове стояли вертикальные крепи. Хоть и не в таком масштабе, но всё это встречалось и в тоннеле, откуда вышли шахтёры; но здесь, посмотрев на потолок, они вздрогнули.

Весь свод тоннеля был, будто паутиной, опутан трещинами: средь густой сетки мелких попадались и большие, и поистине гигантские, шириной с два пальца.

Алексу тотчас стал очевидным парадокс, из-за которого трещины не бросились в глаза в первую же секунду: просто они были повсюду, их было так много, что создаваемый ими хаос бессознательно воспринимался как должное. Ломаные линии на потолке казались всего лишь замысловатым узором; осознание того, что он представлял собой в действительности, нахлынуло не сразу.

Тимур побледнел.

— Да тут в любой момент всё рухнет… — проговорил он полушёпотом, уставившись широкими от испуга глазами на потолок, — уходим… уходим отсюда!

Шахтёры ускорили темп. Под ногами хрустели обломки свода. Кабель здесь уже не был приделан к стене, а тянулся прямо по полу: видимо, живого места, чтобы вбить скобы, не нашлось. Путеводной нитью петлял он то между крупными валунами, то по настилу из каменной крошки, то по относительно чистым участкам. И вот за очередной парой дырявых, полусгнивших вагонеток показалось квадратное пятно света, до того слабого, как если бы проникал он сюда сквозь водную массу толщиной в десятки метров.

— Потолок здесь будто получше… — Алекс покосился на Тимура.

— Ствол укрепляется основательней всего, — сказал тот. — Видишь, опоры тут ещё в порядке, куда ни шло, — инженер остановился на середине освещённого квадрата и, задрав голову, добавил. — Действительно, он. Почти как у нас.

Далеко наверху белел крохотный клочок неба.

— А где лестница? — спросил Борис. — Лестницы нету!

Алекс поводил по сторонам лучом фонарика, но тоже не обнаружил ступеней с балюстрадой из металлических прутьев.

Вместо них всё выше уходили по стволу шахты две планки с приваренными каждую четверть метра перекладинами. Лестница, напоминающая скорее вертикальные рельсы, вела, казалось, в бесконечность.