Убийство по-министерски - Кирилл Казанцев

Приехал я домой поздно и сразу завалился спать. Звонить Скоробогатовой и интересоваться ее пропавшим мужем у меня уже не было сил. К тому же подполковник Герасимов подрядил меня к Сыромятникову на два дня, следовательно, завтра я тоже не смогу заниматься поисками бизнесмена-водочника. А может быть, к моему возвращению к прямым обязанностям блудный муж и сам отыщется. Сколько угодно было таких случаев.

Катюхе же я не решился звонить, потому как думал, что она уже спит. К тому же сегодня было воскресенье, и вряд ли в этот день починили их томограф. Да и вообще, обследование — дело не одного дня, так что завтра оперировать мою дочь точно не будут. А дальше разберемся…

«Ну, и где же этот магазин «Строитель»?» — думал я, шагая по улице и вертя головой.

Как объяснял мне наш лирический тенор, мне нужно пройти от остановки направо, потом налево, потом за домами повернуть к гаражам, выйти на соседнюю улицу и там увидеть указатель, а дальше уже ориентироваться по нему. Гаражи я уже прошел и вроде вышел на соседнюю улицу, но вот указателя пока не заметил.

Черт бы побрал этого скрягу! Хозяйственный магазин на Сенном рынке вполне обеспечен той самой краской, которая так нужна Сыромятникову. Но нет же! Проблема экономии десяти рублей для нашей оперной звезды очень актуальна. А так как сам он за краской не поедет, вот и послал, естественно, меня, добавив, что это очень удобно, поскольку у меня бесплатный проезд в общественном транспорте. Удобно! Ему-то, конечно, удобно… Слава богу, что завтра заканчиваются мои штрафные работы на Леонида Алексеевича, и не придется мне больше видеть его вечно хмурое и озабоченное подсчетами расходов на строительство дачи лицо. Ему, по идее, радоваться надо, ведь рабочая сила в нашем лице ему досталась бесплатно. Правда, Леонид Алексеевич с самым серьезным видом заверил нас, что отблагодарит каждого лично от себя ценным подарком. Что ж, и на том спасибо. Но вот терпеть его скряжничество мне не хотелось ни за какие подарки.

Но где же все-таки этот указатель? Я остановился и повертел головой. Вроде бы все верно, улица Старорусская — именно ее и упоминал в своих пространных объяснениях Сыромятников. Однако объяснял он так, что мне никак не удавалось обнаружить искомый магазин.

Отчаявшись, я все-таки обратился к одному из прохожих, который, в отличие от оперной звезды, очень просто и доходчиво объяснил мне, где находится магазин. Искренне поблагодарив его, я отправился в указанном направлении и уже через пять минут приобрел три банки краски… дешевле, чем это можно было сделать на Сенном рынке. После этого я вновь отправился на остановку, после чего битый час трясся в старом «пазике», который и отвез меня на дачу к лирическому тенору, думая, что старый скопидом наверняка уже там лопается от злости, досадуя на мое долгое отсутствие. Ну и пусть понервничает, в конце концов, я к нему не нанимался. Да и вообще, завтра расстанусь с ним, надеюсь, навсегда.

Честно признаюсь — это было далеко не лучшее воскресенье в моей жизни. Ситуация усугублялась еще и тем, что на сей раз Сыромятников лично присутствовал на даче и, по мнению как моему, так и остальных, только мешал. Он абсолютно во все совал свой нос, постоянно делал какие-то лишенные логики замечания и был всем недоволен. В этом смысле он составлял великолепный тандем подполковнику Герасимову. Освободился я еще позже, чем вчера, и радовала меня только одна мысль — что больше мне не придется исполнять для Сыромятникова роль бесправного раба.

На следующее утро я, несмотря на пасмурность за окном, поднялся в бодром настроении. Оно в первую очередь было обусловлено тем, что мне не нужно сегодня тащиться на мрачную и унылую стройку, которая должна была завершиться возведением дачи господина Сыромятникова. И сама вытянутая, озабоченная проблемами затрат физиономия лирического тенора больше не будет передо мной маячить. Хватит, поработали, у меня ведь и свои дела есть. Подполковник Герасимов, он ведь что? К Сыромятникову езжай, а потом будет предъявлять — что нового сделал по делу Скоробогатова? И можно до хрипоты доказывать, что работал на строительстве дачи по его же распоряжению — бесполезно! Подполковнику ничего не докажешь, все равно будешь виноват.

В Управление я ехал с тайным желанием получить новость о том, что Скоробогатов нашелся. В этом случае мне не нужно было бы готовить отчет для Герасимова. Я специально не звонил Надежде Алексеевне, оттягивая момент. Однако сделать это все-таки пришлось, и Скоробогатова каким-то механическим голосом ответила, что Георгия Анатольевича нет ни дома, ни на работе, что он не появлялся и не звонил… Я поскорее разъединился, пока Надежда Алексеевна не забросала меня вопросами, что конкретно делается в направлении поисков ее супруга, а также не набросилась с обвинениями в халатном исполнении своих профессиональных обязанностей.

Планерка началась неожиданно. Я еще перед ее началом успел переговорить с подполковником Герасимовым и сообщил ему об окончании работ у Сыромятникова, а также о том, что Скоробогатов по-прежнему не найден. Однако подполковник лишь нахмурился и проследовал дальше, не обратив особого на меня внимания.

А начал он ее с не относящихся ко мне дел. Дал выволочку двоим операм, затем объявил, что на «стройку века» к Сыромятникову пошлет теперь начальником Точилина на целую неделю, после чего тяжело посмотрел на меня. И от этого взгляда я не ждал ничего хорошего.

— Так вот, Синицын… — Подполковник пристукнул папкой по столу. — Не знаешь, что у тебя в отделении творится?

Я никак не мог понять, чем вызвана такая реакция, и спросил:

— А в чем дело-то?

— В чем дело? — грозно надвинулся на меня Герасимов и обвел взглядом всех присутствующих. — Дело в том, что пока ты прохлаждаешься, твоего Скоробогатова нашли!

— Где? — невольно вырвалось у меня. Я настолько был ошарашен этой новостью, что даже не возразил, что, вообще-то, не прохлаждался эти два дня, а выполнял указание самого подполковника.

— Сказал бы я тебе — где! — прорычал Герасимов. — Да воспитание не позволяет!

Я проглотил слюну и повторил уже тверже:

— Где нашли?

— За городом, на… — ответил Герасимов. — У обочины дороги! Мертвым, — уточнил он. — В общем, подробности узнаешь из материалов и у экспертов.

— Подождите. — Я все еще не понимал. — А почему вообще решили, что это Скоробогатов? Его что, опознали?

Подполковник посмотрел на меня как на умственно отсталого.

— Потому что у него, Синицын, документы при себе были, ясно? Водительские права и паспорт! Сознательные граждане всегда с собой документы носят… — И подполковник тем временем продолжал вещать: — Так что теперь тебе, Синицын, не исчезновение раскрывать, а у-бий-ство! Ясно?

— Не совсем, — признался я. — Почему именно убийство? А не несчастный случай, к примеру?

— Ты еще на самоубийство понадейся! — хохотнул Герасимов, видимо, считая эту реплику удачной шуткой. — Я сказал — все подробности у экспертов! Тогда сам поймешь! Короче, Синицын, докладывай, что успел наработать и какие у тебя дальнейшие соображения! — потребовал подполковник и сложил руки на груди, приготовившись слушать.

— Я собирался разрабатывать версию с человеком по фамилии Астахов, — начал я, быстро воспроизводя в памяти то, чем занимался до отправления на штрафные работы к Сыромятникову.

— Ты его два дня разрабатывал! — не удержался и тут же перебил меня Герасимов — он вообще плохо умел слушать.

— Я же не виноват, что он куда-то запропастился! — попытался защититься я и быстро перешел к следующему моменту, пока Герасимов не обвинил меня в исчезновении кандидата в депутаты. — И есть еще толстый незнакомец, который приезжал в офис Скоробогатова, — продолжил я, стараясь игнорировать язвительность подполковника.

— И ты до сих пор не знаешь, кто он! — подытожил тот.

— Так никто же его не опознал! — сказал я в свое оправдание. — Откуда же я могу знать?

— Обязан был знать! Обязан, на…! Ты на то здесь и поставлен, чтобы все узнавать, ясно, на…?

Я не стал отвечать, а вместо этого внес конструктивное предложение:

— Надо бы позвонить и выяснить, не появился ли Астахов.

— Так звони, на…! — рявкнул Герасимов.

Я поспешно достал из кармана свой сотовый и набрал домашний номер кандидата в депутаты, который, по счастью, запомнил наизусть, так как он был легким. Номера сотового Астахова у меня не было, а спрашивать его у жены я не решился. Торопливо поздоровавшись, я спросил, можно ли мне услышать Игоря Кирилловича. Супруга сообщила, что, к сожалению, тот сейчас находится на работе и будет только вечером, но я был и этому рад, поскольку данная новость означала, что Астахов хотя бы жив-здоров, в чем я, признаться, уже начал сомневаться после того, как узнал о смерти Скоробогатова.