Настанет день - Дженел Тейлор

— Покупать у вас я ничего не собираюсь и ни в какие религиозные секты вступать не стану. У меня все есть. Так что, спасибо большое, и всего вам хорошего!

— Здравствуйте, Нанетта! — Кэмми обезоруживающе улыбнулась. По спине её разлилось приятное тепло. Мать Тая и прежде была женщиной с характером. Никому не удавалось её согнуть, даже Сэму Стоваллу. Гордая и независимая, Нанетта всегда умела настоять на своем.

И сейчас холодный прием Нанетты почему-то привел Кэмми в полный восторг. Годы, по счастью, оказались не властны над этой женщиной.

— Мы с вами знакомы? — нахмурившись, спросила Нанетта.

— Я Кэмми! Одно время, когда моя мама состояла в браке с Самуэлем Стоваллом, я была сводной сестрой Тая. С тех пор, конечно, много лет прошло.

— Господи! Кэмми, ну конечно же! — восторженно вскричала Нанетта, пылко обнимая её. — Девочка моя, я не собираюсь говорить, как ты выросла — это слишком бросается в глаза. Господи, до чего же я рада тебя видеть! Ты всегда была моей любимицей.

Столь неожиданно теплый прием затронул какие-то тонкие струнки в душе Кэмми. На глаза накатили слезы, а в горле застрял комок. Она не смогла вымолвить ни слова, и лишь молча обнимала Нанетту.

— Что тебя ко мне привело? — спросила Нанетта, проводив Кэмми в гостиную.

— Я… просто хотела кое-что узнать, — выдавила Кэмми, и тут же, осмотревшись по сторонам, восторженно ахнула.

— Нравится? — спросила Нанетта, скрестив на груди руки и с гордостью обводя взглядом гостиную.

— Потрясающе! — с подкупающей искренностью воскликнула Кэмми.

— Меня всю жизнь привлекал ковбойский образ жизни, — призналась Нанетта.

Все во внутреннем убранстве гостиной напоминало о временах Дикого Запада. Тяжелые домотканные одеяла со сценками из жизни ковбоев, развешанные на стенах седла, лассо и бизоньи рога, кофейный столик в виде фургона первопроходцев, огромный камин, в котором можно было стоять в полный рост.

Да и сама Нанетта была облачена в джинсы и клетчатую ковбойскую рубашку с расстегнутым воротом. На ногах красовались ковбойские же сапоги. От неё веяло таким теплом и домашним уютом, что сердце Кэмми вмиг растаяло.

«Я люблю вас, Нанетта, — подумала она. — Кроме вас, у меня никого больше не осталось…»

И тут же с горечью отбросила эту мысль прочь. Ведь, по большому счету, они с Нанеттой были всего лишь старыми знакомыми.

— Ну, что у тебя новенького? — спросила Нанетта, усадив Кэмми на софу. Подушки были вышиты классическими индейскими узорами. — Ты виделась с Тайлером?

Глаза Кэмми едва не вылезли на лоб. Неужто Нанетта научилась читать чужие мысли?

— Нет, Тая я сто лет не видела, — ответила она. — С тех пор, как он исчез.

— Да, я понимаю, — кивнула Нанетта. — Просто мне почему-то казалось, что вы должны были увидеться.

— Почему? — изумилась Кэмми.

— Ведь ты была ему так дорога! Я решила, что хоть разок-то вы должны были встретиться.

— Я была ему дорога? — переспросила Кэмми. — Я… но мы… мы с ним никогда не были очень уж близки. — Она с трудом понимала, что говорит.

Нанетта слушала, склонив голову набок, Кэмми вдруг подумала, что мать Тая напоминает ей какую-то птичку. Резвую и стремительную, вроде ласточки. Или стрижа. Нанетта буквально излучала энергию. Кэмми просто не могла представить её женой Самуэля Стовалла или голливудской сценаристкой. Здесь, на ранчо, она смотрелась так, словно прожила на нем всю свою жизнь.

— Но ты хотя бы знаешь, где находится Тайлер? — спросила Нанетта, пристально глядя на нее.

— Нет, — честно призналась Кэмми. — Собственно говоря, именно поэтому я здесь. Мне бы очень хотелось… — голос её предательски дрогнул, — связаться с ним. А вам, судя по вашим словам, известно, где его искать.

— Разумеется.

Не ожидавшая подобной откровенности, Кэмми удивленно вскинула на неё глаза.

— И вы… скажете мне?

Нанетта ответила не сразу. Но наконец сказала:

— Да, если на то пошло, то теперь я уже не настолько в этом уверена. Не зря ведь, наверно, он не давал о себе знать. Ты уж извини, Кэмми, но я дала Тайлеру слово, и не могу его нарушить.

— Да, я понимаю, — Кэмми не могла скрыть своего огорчения. Она почувствовала, что глаза её увлажнились.

— Хотя я убеждена, что от тебя он бы скрываться не стал бы. И тем не менее я хочу сначала сама задать ему этот вопрос. В любом случае, мы не должны говорить об этом Самуэлю.

Нанетта вела себя так, будто Кэмми была известна какая-то их семейная тайна. Но Кэмми не смогла скрыть своего удивления.

— Неужели Тай не хочет, чтобы отец знал место его нахождения? — спросила она.

— Да ни за что на свете! — Нанетта осуждающе покачала головой. — Неужели ты ничего не знаешь? Мне даже не верится. Ведь Тайлер так любил тебя. Он был просто по уши в тебя влюблен.

— Кто? Тай? — Кэмми показалось, что она ослышалась. Но в следующий миг она рассмеялась, сообразив, что Нанетта шутит.

— Ну конечно, — серьезно подтвердила Нанетта. — И не вздумай уверять меня, что не знаешь и этого!

Кэмми недоверчиво замотала головой. Она уже хотела было возразить, но затем, собравшись с мыслями, ответила:

— Я была для него младшей сестрой, только и всего. Вы, видимо, это имели в виду.

Однако Нанетта лишь загадочно улыбнулась. Потом, чуть помолчав, сказала:

— Нет, я имела в виду совсем другое. Видишь ли, в те времена я часто виделась с Тайлером. Самуэль только мечтал о том, чтобы я уехала и никогда больше не мозолила ему глаза, однако Тайлер был… и остается моим сыном. Я люблю его. И память мне до сих пор не отказывает.

Кэмми так и подмывало сказать Нанетте, что на сей раз память её подвела, но вместо этого она промолвила следующее:

— Я уже десять лет даже не разговаривала с Таем. Почему все-таки он не хочет, чтобы отец знал, где его искать?

— Да, потому что Сэм тут же разболтает об этом на весь мир. По большому счету, он ведь только о себе заботится, а на Тая ему наплевать. Что, не веришь? — Она горько усмехнулась, перехватив недоверчивый взгляд Кэмми. — А ведь это чистая правда. Жаль только, что Тай так поздно это понял. Перед отъездом он насмерть с Сэмом разругался.

— А из-за чего, вы не знаете? — с оборвавшимся сердцем спросила Кэмми. — Нет, Тай никогда мне этого не рассказывал. Но он твердо настоял, чтобы Самуэль никогда не узнал, где его искать.

— Понимаю, — промолвила Кэмми, хотя ровным счетом ничего не понимала. Хотя в глубине души догадывалась, что лишь очень серьезное потрясение могло вынудить Тая бросить все и уехать неведомо куда. В её памяти до сих пор сохранились все мельчайшие подробности их единственной и прощальной ночи. Тая снедала затаенная грусть. Так, во всяком случае, показалось Кэмми, хотя чувства, переполнявшие её в ту незабываемую ночь были настолько сильны и противоречивы, что едва ли она могла полностью им доверять. Она отдавалась ему страстно и беззаветно. И отдалась вся, без остатка. Только тогда Кэмми осознала, насколько его любит. Хотя Тай, конечно же, ничего подобного по отношению к ней не чувствовал. Да и не мог чувствовать. Скорее всего, он так толком и не понял, с кем провел ночь, а наутро вообще начисто позабыл о всем, что между ними произошло. Да и в самих его ласках было что-то, порожденное безысходностью и отчаянием. Словно он цеплялся за нее, как утопающий за последнюю соломинку. А в таком состоянии ему, конечно же, было все равно, что за женщина делит с ним постель.