Клуб любителей фантастики, 2004 - Анна Богданец

Я вновь открыл первую страницу. Расплывающиеся перед глазами крупные буквы слагались в заглавие: «Как я провел лето». Да, в этом сочинении был жаворонок, и шорох леса, и бабушкина корова, которая так потешно косила темным глазом и нервно дергала хвостом, и раскормленный полосатый кот, лениво греющийся на заборе… На десятке листов школьной тетради поместилось все мое лето, и даже плавящемуся в небесной синеве солнцу там нашлось место. Но я никогда не смог бы написать так!

Что ж, подарки судьбы нужно принимать мужественно. Я осторожно вложил тетрадь в сумку, будто боясь, что сочинение исчезнет столь же неожиданно, как и появилось, и вновь открыл блокнот, собираясь сделать отметку о выполнении первого задания. Белая глянцевая страница подмигнула мне солнечным зайчиком. Она была чиста. Я быстро перелистал блокнот. Пусто! Лишь гордо красовалась на титульном листе единственная надпись — мое имя, и ничего больше.

— Ну, подумай головой, — сказал я себе, пытаясь успокоиться. — Если сочинение уже было написано, то зачем об этом нужно писать в блокнот? Правильно? Правильно! Вот ты ничего и не писал. Эх, голова два уха и четыре хвоста. Склероз. Самый настоящий.

Утешившись таким взрослым диагнозом, я доложил маме о выполненном домашнем задании, получил от нее пирожное и, поедая сладость на ходу, отправился к приятелям. Блокнот остался лежать на столе, поблескивая маленькой золотистой ручкой, как будто, дразнясь, высовывал тонкий змеиный язычок…

На следующий день я записал в блокноте: «Сделать математику, выучить стихотворение, решить задачу по физике». На этот раз я писал под копирку, подсунув под нее обычный лист. Мало ли. На всякий случай. Со склерозом не шутят.

Я даже почти не удивился, когда обнаружил в своих тетрадях решенные задачи, а чеканные строфы поэта-классика зазвенели в ушах. Страница блокнота опять была пуста. Столь же чистым оставался и лист, призванный подтвердить или опровергнуть склеротический диагноз. И на хрустящем черном листе копирки я не смог разглядеть ни буквы, словно писал не на бумаге, а на жести.

— Волшебство! — восхитился я, совершенно не испугавшись. — Это волшебный блокнот!

Только дети способны на такое бестрепетное отношение к чуду. Дети тянутся к волшебству, растопыривая ладошки звездочками. Дети знают, что чудеса есть. На самом деле, а не только в сказочных историях. Дети ждут, что в любой момент подобная история может произойти с кем-то из них. В крайнем случае — с мальчиком из той школы, что на другом конце города, троюродного брата которого знает двоюродный приятель соседа. Эта же история произошла со мной, а не с кем-то, живущим неведомо где. И мне казалось, что я ждал ее всю свою жизнь.

Ну, действительно, почему бы этому блокноту не быть волшебным? Я все еще верил в чудеса и даже смутно подозревал, что Дед Мороз не приходит в новогоднюю ночь только потому, что папа цепляет белую бороду и облачается в красный плащ. Дед Мороз просто не хочет портить папе праздник! Конечно, я не признавался в этом никому — засмеяли бы, как же, такой большой, а верит в сказки. Но я всегда знал, что где-то там, за углом, меня дожидается кудесник. И вот, наконец, мои мечты сбылись, я стал хозяином волшебного блокнота.

Сначала, конечно, я пользовался блокнотом вовсю. Ну, вы же понимаете, тяжело удержаться от того, чтобы не получить желаемое просто так, практически не прилагая никаких усилий. Домашние задания, контрольные, уборка комнаты, новые игрушки — все было перепоручено магии блокнота. Ведь это было так просто, всего лишь следовало написать: «Хочу, чтобы в комнате было убрано!» — и всё. Родители радовались моим отличным отметкам. А мне постепенно становилось скучно. Постоянно играть — надоедало, к тому же мне начало казаться, что я поглупел. Да-да, именно так. Однажды, просто ради интереса, я решил почитать школьный учебник. И ничего не понял. Совершенно! Я смотрел в книгу и видел ту самую комбинацию из трех пальцев. Это мне не понравилось. Конечно, я мог попросить блокнот, и тут же стал бы великим ученым. Но как-то не хотелось. В результате я отложил блокнот в сторону и начал учиться самостоятельно. Успеваемость тут же съехала вниз, родители хмурились, но я был упрям. Постепенно все стало налаживаться…

Волшебство блокнота казалось уже ненужным. Ведь все то, что предлагал он, я мог получить самостоятельно, и это мне нравилось. Правда, как-то я подрался с мальчишкой из параллельного класса и, придя домой с расквашенным носом, немедленно достал блокнот и написал: «Хочу драться лучше всех в школе!» Глупое желание. Тем более что исполнено оно было совсем не так, как мне хотелось. Я не стал драться лучше, сил у меня не прибавилось. Зато все остальные мальчишки стали более хилыми. Я вспомнил, что где-то читал о подобном, не то в какой-то фантастической книжке, не то в популярной статье. Пришлось исправлять ошибку… Результатом стал расквашенный в очередной раз нос, но я этому почти не огорчился.

Время шло, я помнил о блокноте, но пользовался им все реже. Став старше, я начал понимать, что ничего не дается даром. И где-то к каждому моему желанию должен быть привешен ценник. Очень даже вероятно, что когда-нибудь придется оплатить счет. А так как прейскуранта чудес у меня не было, я твердо решил, что буду пользоваться блокнотом только в самых крайних случаях.

Так я закончил школу, поступил в институт. На вступительных экзаменах чуть было не провалился и уже пожалел, что не попросил помощи у блокнота, но в последний момент ситуация выправилась, экзаменатор задал нужный вопрос, и я благополучно набрал проходной балл. Это тоже было маленьким чудом, однако оно не имело отношения к волшебному блокноту.

Я учился, без особого блеска, но и без провалов, переходя плавно от сессии к сессии, от курсового к курсовому, продвигаясь к диплому. И где-то в середине этого пути встретил Наташку. Она перевелась к нам из другого института, с такого же факультета. Эта рыжая девчонка поразила мое воображение так, что я был готов не то что «целовать песок», но вылизывать институтские коридоры там, где она проходила. Я помню, как она цокала высокими каблучками по каменным плитам, а ее платьице, такое сиреневое в синенькие цветочки… нет, розовое в белые горошины… ну, это уже неважно… это платье развевалось, словно крылья птицы. И отчего-то я все вспоминал далекое деревенское лето и соседскую девчонку, танцующую на лесной поляне рядом с остролистым кустом, осыпанным алыми ягодными брызгами.

Я ходил за ней по пятам. Писал за нее конспекты. Делал курсовые. Покупал мороженое. Водил в кино. Проще рассказать, чего я не делал, чтобы понравиться ей. Но она лишь благодарно чмокала меня в щеку. Она меня не любила. Друг и друг, много таких рядом. А я хотел быть единственным. И однажды, когда она снова ушла в кино с более удачливым однокурсником, я в полном отчаянии достал свой блокнот. Он был все таким же празднично-волшебным. Тисненая кожа переплета не потускнела и не потрескалась, а золотистая маленькая ручка все так же подмигивала солнечным зайчиком.