Девочка на шару - Татьяна Луганцева

Яна поняла одно: она лежит на сырой земле в выкопанном котловане и ругается не только этот мужчина, еще даже и не попытавшийся встать на ноги после меткого удара ее коленки, а добрый десяток рабочих, сбежавшихся на инцидент. Еще Яна поняла, что мужчина, пытавшийся ее не то убить, не то спасти (она пока не решила, что именно он делал), не был негром. Он просто весь измазался в грязи и пыли и был тем самым мускулистым типом, который не понравился ей с первого взгляда. В данный момент ее открытие подтверждала белая дорожка от слезы на лице типа.

Яне его было совсем не жаль. «Поделом ему!» – набычилась она, садясь на земле и сплевывая слюни вперемешку с грязью. Сквозь гул незнакомых голосов Яна наконец-таки различила русскую речь.

– Яна! Яна! Боже! Пропустите нас! Разойдитесь! – Вере пришлось орудовать локтями, чтобы протолкнуться к Яне, так как она кричала по-русски и никто ничего из ее воплей не понимал.

– Яночка, как ты? – кинулась она к своей покровительнице. – Мы так испугались! Это было такое впечатляющее зрелище! Ужас! Я ничего похожего в жизни не видела!

Яна напрягла свои присыпанные песком мозги. Вот она возвышается на горе стройки с развевающими волосами и горящими глазами, развивается перепалка, по всей видимости, с прорабом. У нее в руке оказывается рука трупа, и вот она, бросив ее, летит в котлован, где ее и присыпают землей. Яна содрогнулась. Действительно, зрелище наверняка было не для слабонервных людей.

– Ну, вы, ребята, даете… – только и смог вымолвить Никита, протиснувшись вслед за Верой и выглядывая из-за ее плеча. Он смотрел на Яну круглыми глазами, открыв рот, словно на диковинную игрушку. – А почему ты, Яна, не пошла с нами дорогой, которой ходят все нормальные люди? – задал он ей риторический вопрос.

Мужчина в бандане стрельнул на них глаз и прошипел сквозь зубы:

– Русские…

Яна сделала конвульсивное движение, но снова достать его ногой не смогла.

– Ну, ты как? – опять спросила Вера, тревожно всматриваясь Яне в лицо.

– Ничего… Только внутри все горит, словно перцем посыпали… везде земля… в носу, в ушах, в глазах, в голове и, такое впечатление, что и в легких. Ужас! – надрывно кашлянула Яна.

– Если бы не тот мужчина, тебе бы конец, – авторитетно заявила Вера, косясь на мужчину в бандане. – Он один кинулся к тебе на помощь, когда ты увязала в земле, словно в зыбучих песках. Это было ужасное зрелище!

– Он кинулся за мной, потому что маньяк и любит издеваться над трупами, – надула губы Яна.

– Ты была вся в земле и не дышала. Я так испугалась! – сложила руки на груди Вера.

– Может, хватит кудахтать, туристы? – прервал их беседу мужчина в бандане на ломаном русском языке. – Не пора бы вам проваливать отсюда?

– Ты как разговариваешь с нами, хам? – Жизнь просто ключевой водой возвращалась к Яне.

– Вы и так натворили здесь дел. Убирайтесь, иначе я сейчас вызову полицию, и вас оштрафуют за порчу объектов исторической ценности, – прохрипел мужчина, тоже сплевывая землю.

– Это я сейчас вызову полицию! – взвилась Яна. – Что вы творите на моей земле и с моим домом без моего согласия?

– Что? – переспросил мужчина в бандане.

– Яна, а ты ничего не перепутала? – не очень уверенно спросила Вера.

– Если я тут не живу, это еще не значит, что я не помню, где находится мой дом! – заявила Яна и, вцепившись в забинтованного Никиту, поднялась на ноги.

Еще раз смерив своего противника уничтожающим взглядом, она, пошатываясь и держась за своих попутчиков, пошла в сторону замка. Рабочие расступились, и взору Яны предстала дикая картина. Все пространство по правую сторону от ее дома было перерыто и являло миру какие-то странные сооружения из камня. Ее дом с правой стороны был полностью подрыт, словно стоял на отвесной скале. Весь фундамент был обнажен, как будто это корни деревьев.

– Какой кошмар! Да что ж такое здесь происходит? – заморгала глазами Яна. – Кто мне все объяснит? И это то тихое и спокойное место, куда я стремилась?

Яна подошла к своему дому с другой, с лицевой стороны. Замок состоял из двух крыльев: правого и левого, посередине соединенных широкой и высокой башней с узкими окошками. Все было сделано в простом старинном стиле, без всяких украшений и вычурностей, из серого камня. И вдруг дорогу Яне преградил мужчина в черном костюме, смотревшемся на нем в такой солнечный день и в такой пыли, поднятой строительством, очень дико.

– Что вам здесь надо? – спросил он на плохом английском языке.

– Да вы тут все никак с ума посходили! – впала в транс Яна. – Я вообще-то здесь живу.

– Кто? Что? – не понял мужчина.

– Я – владелица этого дома! – отчаянно жестикулируя руками, сообщила Яна.

– Кто? Что? – тупо повторил мужчина.

– Он что, тоже в котлован падал? – предположил Никита.

– Я – Яна Карловна Цветкова – хозяйка дома, – терпеливо повторила Яна.

– Русская хозяйка? – растерялся мужчина.

– Ну наконец-то! – обрадовалась Яна, всплеснув руками и подняв облако пыли.

– А что вам надо? – снова насторожился мужчина в костюме.

– Нет, ну вы посмотрите на него! Я хочу войти в свой дом! – Яна снова начала терять терпение.

– А можно ваши документы? – прокашлялся мужчина.

Когда он внимательно изучил паспорт Яны, ему ничего не осталось, как вздохнуть и пропустить Яну с ее друзьями.

– Милый дом! – облегченно сказала Вера, входя в мрачную прохладу холла.

– Мне он уже не кажется таким милым, – буркнула Яна, осматриваясь.

Внешне вроде бы ничего не изменилось. Обшитые темными дубовыми панелями стены с медными подсвечниками, которые давно не использовались по назначению (Яна настояла, чтобы они остались для красоты и для имиджа старинного дома). Высокие побеленные потолки, деревянный пол из широких досок. Сразу напротив входа начиналась широкая лестница, ведущая наверх, справа от нее находилась гостиная с камином, это уже было правое крыло, а слева – кухня с обеденным залом и левое крыло.

Яна подняла глаза и увидела Барбару собственной персоной, спускавшуюся по лестнице на шум у входной двери. Старушка была, как всегда, опрятна и собранна, одета в черное строгое, несколько старомодное платье с кружевным белоснежным воротничком. Маленькие старческие ладошки теребили носовой платок, а подслеповатые глаза внимательно всматривались в вошедших людей. И совсем странно было услышать из уст чопорной на вид старушки ругательства:

– Что тут за вакханалия? Что за черти у нас в доме?

– Да что ж такое?! Почему все в Италии меня встречают вот так? Не надо было мне сюда приезжать! – воскликнула Яна. – Барбара, это же я! Яна Цветкова! Вы не узнаете меня?

Старушка остановилась на лестнице, словно каменное изваяние, прижав руки к груди.

– Яночка? Не может быть!

– Да уж поверьте, действительно я, – вздохнула Яна в окружении своих сопровождающих. – И я хотела бы получить внятные объяснения по поводу того, что здесь происходит.

Барбара наконец-таки оторвалась от перил и заспешила к хозяйке.

– Яна, это действительно вы? Какая неожиданность!

– Я спросила, что здесь происходит, – повторила Яна.

– Вы так ужасно выглядите! Мне кажется, вам сначала необходимо принять ванну, душ, переодеться, а уж потом мы поговорим, – засуетилась Барбара. – Вы можете подниматься в свою комнату, а ваших гостей я размещу в гостевых.

– Хорошо, – сдалась Яна, прокашлявшись. – Только селите их в разных комнатах, они не муж с женой. И даже не жених с невестой.

Вера фыркнула, а Никита засмеялся, напустив на себя важный вид.

– Больно надо! – буркнул парнишка.

Давно, в свой первый визит, Яна облюбовала себе апартаменты в центральной башне дома-замка на втором этаже. Сейчас она поднялась по лестнице и вошла в свою комнату. Радовало уже то, что хотя бы здесь ее не ждал никакой неприятный сюрприз. Большая комната неправильной формы была перегорожена на несколько зон красивыми ширмами с мозаичным стеклом в восточном стиле. Справа располагалась ее гордость – абсолютно круглая огромная кровать под покрывалом кремового цвета в мелкий цветочек и с оборочкой по кругу. Кровать была куплена Яной и ее мужем Ричардом, можно сказать, в их медовый период. А вот вместительный шкаф для одежды был старинным – тяжелым и представительным. Яне сейчас было не до разборки одежды. Чем только ни была обычно захламлена комната Яны. Впрочем, всегда, где бы она ни появлялась, все повторялось заново – она накупала абсолютно ненужные и не сочетающиеся между собой по стилю, цвету, форме и другим признакам вещи и заставляла ими пространство вокруг себя. Вот и в ее итальянских апартаментах скромно стояли сломанные напольные весы, занимающие достаточно много места, огромный цветочный горшок в ожидании своей пальмы, старинный ткацкий или прядильный станок (какой именно, Яна и сама не знала). Тут же красовались несколько пуфиков, сваленные в кучу зонтики, вешалки и полки для обуви. Поражала воображение статуя Аполлона из белого мрамора с отколотыми левой рукой и мужским достоинством. Яне буквально в руки впихнули фигуру бога в одной антикварной лавке в Риме. Зачем она приобрела его, Яна не знала, и теперь Аполлон мирно пылился в ее комнате вместе с торшером под абажуром из натянутого на железный каркас темного бархата и столиком для глажки, которой она не занималась никогда в жизни. В комнате странной планировки было целых три небольших окна, которые все равно не впускали света столько, сколько было нужно этому просторному помещению. Поэтому на каждой стене Яна велела развесить бра под старину, а в центре с потолка апартаментов свисала шикарная люстра из цветного итальянского стекла, которая значительно облегчила кредитную карточку Ричарда при ее покупке. По тому, что вещи остались на своих местах, и по затхлому воздуху в комнате Яна поняла – в ее комнате не жили, а по тому, что на полированной поверхности журнального столика с кривыми ножками отсутствовал толстый слой пыли, Яна сделала вывод, что комната все же убиралась.