Запретное знание - Стивен Дональдсон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Как вы можете себе представить, нам нужно было заниматься серьезными манипуляциями для того, чтобы найти способ защиты генетического кода от изменения. И у нас все шло отлично. Правда заключается в том, что мы подошли совсем близко. Мы находились так близко к открытию, что оно стало сниться мне по ночам. Это походило на подъем по лестнице, когда верха не видно, потому что все затянуто облаками. Я не мог видеть конечной точки, но видел каждую следующую ступеньку перед собой. Все, что нам было нужно, это фонарь, и нетрудно догадаться, что конец был уже не за горами.
Я мечтал, как вы можете себе представить, – сказал он, словно извиняясь, – стать спасителем человечества. Мы все участвовали в этом, весь наш отдел – и мы не смогли бы справиться с такого рода работой без Орна – но именно я был единственным, видевшим ступени. Я был единственным, кто понимал, насколько близко мы к концу лестницы.
Затем его улыбка искривилась, словно он радовался своей собственной печали.
– Вот как я оказался здесь.
– Что случилось? – спросила Морн. Несколько коротких недель назад она была молодым офицером, выполняющим свое первое боевое задание, с идеалами, приобретенными в семье, и достаточным опытом, чтобы знать, что эти идеалы – вещь очень важная. Сама мысль о достижении, столь жизненно необходимом, столь потрясающем, как иммунитет к мутации – идея, которая могла бы подарить людям так много радости – до сих пор волновала ее, несмотря на Ангуса и прыжковую болезнь.
Вектор неловко пожал плечами.
– Однажды, когда я пришел на работу, я обнаружил, что не могу вызвать результаты моих исследований на экран. Они были слишком сложными и требовали слишком много времени, чтобы просто ставить опыты. Поэтому мы экспериментировали на компьютерных моделях и эмуляторах. Но мое исследование исчезло. Весь проект исчез – все, чем занимался целый отдел. Не имело значения, какие коды доступа мы использовали, с каким бы приоритетом, наши экраны оставались пусты.
Именно Орн догадался, что произошло. Он нашел доступ в систему и обнаружил, что там находиться множество программно встроенных кодов, о которых мы ничего не подозревали. Когда эти коды, активировались они закрывали доступ к проекту. Отрезая его. Никто из нас не смог получить ни капли информации. Система даже не распознавала наши имена.
– Коды были установлены ПОДК. – Когда он произнес эти слова, в его тоне снова зазвучала ярость, черная и глухая. – Не ОДК. Это был не тот случай, когда Объединенные Добывающие Компании просто решили защитить себя на тот случай, что Интертех станет слишком могущественной фирмой. Орн понял это, потому что коды затрагивали загрузочные и корневые каталоги. Они поступали с обладающего более высоким статусом компьютера ПОДК, находящегося в здании Администрации, одновременно копирующего все сделанное нами.
Она слушала, словно зачарованная. От его слов у нее по коже побежали мурашки.
– Компьютер подчинялся непосредственно СИ. Предположительно он не должен был делать ничего иного кроме как проверять исследования Интертеха, приглядываясь к технологиям, которые могли оказаться полезными для полицейских. Но когда Орн добрался до компьютера, он выяснил, что компьютер обладает силой – и статусом – стереть все исследования компании.
– Вы молоды, – сказал он внезапно, обращаясь к Морн. – Вы не были нигде, кроме Академии, и не были далеко от Земли долгое время. Вы когда-нибудь слышали хоть один слушок о иммунитете против мутации РНК? Кто-нибудь когда-нибудь дал вам возможность поверить, что нет нужды проводить остаток жизни в страхе перед запрещенным космосом? А может быть полиция – или ОДК – предали огласке нашу информацию?
Ошарашенная, она отрицательно покачала головой.
– Нам нужно сырье для обороны, мы прошли все ступени лестницы. А они забрали информацию, присвоили ее. – Глаза Вектора казались такими голубыми, словно горящими. – Они не хотят чтобы мы знали, что то, как мы живем сейчас, вовсе не обязательно – точно так же, как и ненужно. Запрещенный космос – источник их могущества, их оправдание. Если бы у нас были лекарства, вырабатывающие иммунитет, нам бы не понадобилась эта блядская полиция Объединенных Добывающих Компаний.
Он сделал попытку сдержаться, но у него ничего не получилось.
– Подумайте об этом на досуге, – закончил он. – По меньшей мере миллиард человеческих существ обречен на постоянный страх перед возможным генетическим вторжением, и ради чего? Ради мелочи. Ради того, чтобы консолидировать и увеличить силы полиции. И ОДК. И в конце концов весь космос, занимаемый человечеством, превратится в обширный гулаг, командовать и управлять которым будет ОДК, к своей вящей выгоде, с полицией в качестве мускулов.
Я один из счастливчиков. – Гнев Вектора начал понемногу стихать; но его улыбка не возвращалась. – Я бросил это грязное дело. Интертех закрыл наш отдел и перевел всех в другое место, но я продолжал поддерживать контакт с Орном. В основном потому, что его совершенно не мучило раскаяние, он стремился сблизиться с людьми, у которых вообще никогда не было совести. Я ушел из Интертеха и пошел обучаться инженерному делу на одной из орбитальных плавильных печей. Затем Орн нашел мне работу на небольшом независимом грузовозе, вместе с несколькими другими, – при этих словах он позволил себе слабую саркастическую ухмылку, – неудовлетворенными душами. Мы захватили корабль и принялись заниматься делами на свой страх и риск. Потом мы встретили Ника. Орн разбирается в нелегалах, а я разбираюсь в отличных мозгах, и потому мы присоединились к нему. И с тех пор мы здесь.
Тут он остановился. Может быть, он наконец увидел, насколько он потряс ее. А может быть, просто его силы иссякли, после того как он недавно перенес такие перегрузки. Он встал, словно преодолевая сопротивление каждого сустава, явно собираясь оставить ее наедине с ее мыслями.
Но не сделал этого. На выходе из камбуза он остановился и спросил:
– Знаете, почему я двигаюсь таким образом?
Морн тупо покачала головой.
– Артрит, – сказал он. – Однажды я совершил ошибку и вмешался в одно из грязных развлечений Орна. Он избил меня. Сильно избил. Несколько моих костей были сломаны или повреждены. Но с этого начался артрит. Он становится словно мозоль на старых ранах и шрамах. И расползается дальше. Сильное m – агония.
– m-агония, агония m, – сказал он, словно кого-то цитируя. – Вот все, что нужно знать на земле.
И выходя добавил:
– Я предпочитаю жить так, как сейчас. Насколько я убежден пираты – отличные ребята.
Она долгое время оставалась на камбузе одна. Она только что пережила приступ прыжковой болезни; впервые с того времени, как «Повелитель звезд» увидел «Смертельную красотку», она должна была чувствовать надежду. И тем не менее она ничего не чувствовала; она чувствовала себя заброшенной и загнанной в угол. Она стала полицейским, потому что хотела посвятить себя душой и телом служению и идеалам ПОДК; вероятно, еще и потому, что хотела отомстить за мать. Но если Вектор был прав, если он говорил правду…
В таком случае ПОДК совершила подлость настолько колоссальную, что воображение Морн отказывалось это представить; настолько невероятную, что она ставила с ног на голову все, что Морн ценила и во что верила; настолько подлую, что это меняло моральные законы космоса, принадлежащего человечеству, от цивилизации и этики к жестокостям убийства и насилию, от капитана Дэвиса Хайланда к Ангусу Фермопилу.
Во что ей сейчас верить? В то, что Вектор лгал? Если и так, она все равно никогда не сможет этого доказать. И никогда не сможет уничтожить в своем мозгу то, что сейчас услышала; это всегда будет здесь, отравляя ее мысли, мучая ее так же, как запрещенный космос. Неважно, насколько честным был ее отец – или она сама; и она и он были всего лишь игрушками в чужих злых руках.
Одна на камбузе «Каприза капитана», с чашкой остывшего кофе, когда ей было никуда идти, Морн Хайланд провела еще несколько часов, печалясь о своем отце – и обо всем, что он представлял в ее жизни. Она убила всего лишь его тело, и лишь потому, что была больна и не ведала, что творит. Вектор Шахид убил его образ, память о нем.
Эта печаль была необходима. До тех пор как это не закончилось она не могла возбудить в себе достаточно гнева, чтобы вернуться в каюту, где лежал пульт управления шизо-имплантатом.
Глава 5
Когда Морн попыталась вернуться в каюту, то обнаружила, что у нее возникла новая проблема, о которой она и не подозревала. Черная коробочка продолжала передавать приказ «спать» в центры ее мозга. Едва попав в зону действия прибора, она почувствовала, что едва передвигает ноги.