Дюна - Фрэнк Герберт

Поль лежал на кровати, притворяясь спящим. Спрятать снотворное доктора Юха в рукав и сделать вид, будто бы глотаешь таблетку, было проще простого. Он еле сдержался, чтобы не рассмеяться. Даже мать не заметила, что он притворяется. Ему захотелось вскочить и отпроситься у нее побегать по дому, но он решил, что она этого наверняка не одобрит. Все еще слишком неопределенно. Нет, лучше себя не выдавать.

Если я удеру без спроса, то не нарушу ничьих приказаний. Из дома я выходить не собираюсь, а дома я в безопасности.

Он прислушался к разговору в соседней комнате. Слов было не разобрать — что-то про пряности… про Харконненов. Мать с Юхом говорили то громче, то тише.

Его внимание привлекла резная доска на стене в изголовье кушетки. Он знал, что это пульт управления комнатной автоматикой. Вырезанная из дерева рыбка плескалась в тяжелых коричневых волнах. Если нажать на крохотный рыбий глаз, то включится освещение — загорятся поплавковые лампы. Повернешь одну из волн — заработает вентилятор. Повернешь другую — изменится температура.

Поль тихонько сел на постели. Слева от стены стоял высокий книжный шкаф. Если отодвинуть его в сторону, то откроется небольшая дверца в стене — кладовка. Ручка двери, выходящей в коридор, была сделана в виде рукоятки управления махолета.

Все в этой комнате старалось выдать себя за что-то другое, сбить с толку.

В комнате и на всей планете.

Он вспомнил книгофильм, который показывал ему доктор Юх: «Аракис: Его Императорского Величества испытательная биостанция в пустыне». Старый, снятый еще до открытия пряностей. В голове Поля поплыли названия и картинки, накрепко впечатанные с помощью импульсов памяти: гигантская карнегия, чертополох, финиковые пальмы, аброния, двухлетний ослинник, скумпия, креозотный куст… безхвостая лисица, пустынный ястреб, сумчатая мышь…

Картинки и названия, названия и картинки из далекого прошлого. Многие виды почти исчезли, и во всей Вселенной их можно отыскать только на Аракисе.

Зато сколько вещей, о которых он почти ничего не знает: например, пряности.

И песчаные черви.

В соседней комнате закрылась дверь. Поль услышал шаги матери, удаляющиеся по коридору. Доктор Юх, можно не сомневаться, найдет себе какую-нибудь книгу и останется в комнате.

Самый подходящий момент, чтобы удрать и побродить по дому.

Поль соскользнул с кушетки и направился к шкафу. Но почти сразу остановился и обернулся — сзади послышался звук. Резная доска откинулась и вдавилась в подушку, на которой только что лежала его голова. Поль замер, и это спасло ему жизнь.

Из-за доски выскользнуло миниатюрное тележало, не больше пяти сантиметров в длину. Он сразу его узнал — оружие профессиональных убийц любой мальчишка благородного происхождения изучает с первых лет жизни. Вороненая металлическая стрелка, направляемая невидимой рукой откуда-то неподалеку. Она проникает в тело и, прожигая себе дорогу по нервным каналам, добирается до ближайшего жизненно важного органа.

Жало приподнялось и несколько раз качнулось туда-обратно.

В голове Поля молнией вспыхнуло все, чему его учили: тележало — это оружие с ограниченными возможностями. Сжатое поплавковое поле искажает поле зрения видеокамеры. В таком полумраке, когда цель почти не отражает света, оператор может рассчитывать только на одно — поразить любой движущийся объект.

Как глупо! Пояс-щит остался на постели. Эти штуки еще можно сбить бластером, но, во-первых, бластер — это дорогое удовольствие, во-вторых, он громоздок и неудобен в обращении, и, самое главное, если лазерный луч натыкается на силовое поле, то может произойти взрыв. Атрейдсы никогда не пользовались бластерами. Они обычно полагались на щит и на свою голову.

Поль стоял неподвижно, как статуя, понимая, что если щита нет…

Жало приподнялось еще на полметра. Поблескивая в узких полосках пробивающегося сквозь жалюзи света, оно начало шарить по комнате.

Надо попробовать схватить его рукой. От поплавкового поля оно будет скользким внизу. Я должен сжать его изо всех сил.

Стрелка опустилась на полметра вниз, повернула налево и описала круг над кушеткой. Слышно было, как она тихонько жужжит.

Кто же им управляет? Кто-то поблизости. Попробовать позвать Юха? Но как только он откроет дверь, жало сразу вопьется в него.

Пол в коридоре скрипнул. Повернулась ручка, и дверь открылась.

Тележало взмыло вверх и мимо его лица понеслось к двери.

Поль выбросил правую руку вперед и присел, сжимая смертоносную стрелку в руках. Она жужжала и вырывалась, но от отчаянного усилия его мускулы сделались каменными. Яростно развернувшись, он с размаху ударил тонкое острие о стальной косяк двери. Он почувствовал, как хрястнул крохотный объектив, и тележало превратилось в безжизненную железку в его руках.

Он все равно не выпускал его — на всякий случай.

Поль поднял глаза и встретился со сплошь синими глазами Мейпс Шадут.

— Твой отец послал за тобой, — сказала она. — Люди, которые будут сопровождать, ждут внизу.

Поль кивнул, не спуская глаз со странной незнакомки в мешковатом коричневом платье прислуги. Она в свою очередь смотрела на предмет в его руке.

— Я знаю про таковские штуки. Она хотела меня убить?

Ему пришлось сглотнуть слюну, прежде чем он смог заговорить.

— Это… Оно предназначалось мне…

— Но ведь она летела в меня?

— Потому что ты двигалась. Что за ерунда? Ничего не мог понять Поль. Откуда она взялась?

— Значит, ты спас мне жизнь?

— Не только тебе, но и себе тоже.

— Но ты ведь мог убежать, и тогда эта штука убила бы только старую Шадут?

— Кто ты такая?

— Мейпс Шадут, ваша новая экономка.

— А как ты узнала, где меня искать?

— Твоя мать мне сказала. Я встретила ее на лестнице в потайную комнату, — она ткнула пальцем куда-то вправо. — Посланные твоего отца ждут.

Наверняка люди Хайвата. С ними мы быстро отыщем оператора.

— Живо спускайся к ним и скажи, что я поймал тележало. Пусть немедленно распределятся по дому и ищут оператора. Скажи им, пусть перекроют все этажи и блокируют выходы. Они знают, как поступать в таких случаях. Оператор наверняка кто-то из посторонних.

Он подумал: А может, это она? Нет, это исключается. Жалом продолжали управлять, когда она вошла.

— Перед тем как выполнить твое приказание, маленький мужчина, я хочу внести между нами ясность. Ты наложил на меня долг воды, который мне нечем сейчас заплатить. Но мы, вольнаибы, всегда платим наши долги — и белые, и черные. Нам известно, что среди вас есть предатель. Мы не можем сказать, кто он, но знай, что он среди вас. Возможно, это его рука направляла жало смерти.

Поль молча переваривал сказанное: предатель. Но прежде чем он успел открыть рот, странная женщина развернулась и выскочила в коридор.

Он хотел было вернуть ее, но что-то в ее виде подсказало ему, что она не послушается. Она и так рассказала ему все, что знала, и теперь спешила выполнить его приказания. Люди Хайвата в одну минуту перевернут все в доме вверх дном.

Он снова вернулся к их странному разговору: потайная комната. Он посмотрел налево, куда она показала. Мы, вольнаибы. Значит, она вольнаибка. Он помедлил мгновение, запечатлевая в памяти ее лицо: высохшее, морщинистое, темно-коричневое. Синие глаза без намека на белки. Он послал в память закрепляющий импульс и прилепил ярлычок: Мейпс Шадут.

Все еще сжимая тележало в руках, он сделал несколько шагов в глубь комнаты, левой рукой взял с кушетки щит-пояс, обмотал вокруг талии и уже на бегу защелкнул.

Поворачивая влево по коридору, он вспоминал, где, по словам Мейпс, она встретила его мать — внизу, на лестнице в потайную комнату.

~ ~ ~

Что давало леди Джессике силы в страшное время испытаний? Внимательно вдумайтесь в бен-джессеритскую пословицу, и, возможно, вы поймете: «Любой путь, пройденный до конца, больше никуда не ведет. Чтобы понять, что перед тобой гора, не нужно подниматься слишком высоко. Стоя на вершине, горы не увидишь».

В самом конце южного крыла Джессика обнаружила металлическую лестницу, винтом поднимавшуюся к овальной двери. Джессика посмотрела назад, в коридор, потом снова вверх, на дверь.

Овальная дверь? удивилась она. Странная форма для двери в жилом доме!

В окне под винтовой лестницей висело огромное белое аракианское солнце, клонившееся к закату. Длинные тени прочерчивали коридор. Почти параллельные полу лучи высвечивали на рифленых металлических ступеньках комочки засохшей земли.