Экспедиционный корпус (СИ) - Лопатин Георгий

— Эх… хлеба маловато… да и бурда эта горькая… — послышались приглушенные жалобы солдат, но при этом так, что слышно их было отлично, специально так исхитрялись, авось отреагируют. — Чаю у них нету, что ли? Пьют не пойми что…

— Пейте что дают, — рыкнул на них фельдфебель, хотя и сам, когда хлебнул содержимое, недовольно скривился.

Непривычны русские солдаты оказались к кофе. Да и само кофе тоже оказалось так себе. Сбодяженое наполовину не то из цикория, не то вовсе из жженого ячменя. В этот период с подвозом товаров из колоний у французов имелись какие-то проблемы.

Пока находились в лагере, там давали привычный чай, французские интенданты быстро поправили рацион стоило только об этот попросить, им даже лучше. Ну а на фронте ради роты русских солдат, да еще рассредоточенных тонким слоем по батальону, никто заморачиваться не станет.

— Ничего, будет вам чай, когда на свой участок фронта встанем, — обнадежил их Климов.

— Это дело, вашбродь, — отозвался фельдфебель.

— Вот только ром в него добавлять вряд ли не будут.

— Ром, вашбродь? — удивился фельдфебель.

— Его.

После такого уточнения о рецептуре кофе, многие солдаты стали смотреть на содержимое своих кружек уже иным взглядом. Что такое ром, они узнали чуть ли не первым делом еще в лагере, да так хорошо, что многие отведали розг из-за не совсем трезвого состояния.

Так уж повелось у французов, что первыми ели солдаты, за ними унтера и только после всех — офицеры. В русской армии все наоборот. Офицерам зачастую было вообще наплевать, поели ли их солдаты или нет.

После завтрака, солдаты как по команде закурили. Французы достали сигаретки или набили табаком зачастую самостоятельно вырезанные трубки, ну а наши свернули «козьи ножки» из газетных листов. Каждый имел стратегический запас.

Газету кстати «супники» офицерам тоже принесли. Причем как городские издания, аж из самого Парижу, так и фронтовую. Во французских армиях имелись собственные газеты, правда с разной периодичностью издания от недели до месяца. Доходило то того, что какой-нибудь отдельный полк выпускал собственный листок.

В небе застрекотал самолет, летевший с востока. Летел на приличной высоте, но французы все равно открыли по нему бешеную стрельбу из всего что было. Задолбили пулеметы.

Патрон франки используют мощный, на четыре километра пуля бьет, так что шансы достать супостата имелись. И закон больших чисел сказал свое веское слово, бойцы выпустили тысячи пуль и даже если всего одна десятая процента попала, этого хватило с лихвой. Так что пилот повернул назад, причем пошел со снижением под радостные вопли солдат.

Ожесточенную стрельбу солдат вместе с посылаемыми в сторону фрица проклятиями понять можно. Если самолет пролетит через линию фронта, то как пить дать начнет охоту за полевыми кухнями и если германскому пилоту будет способствовать удача, то как минимум сами французы останутся без обеда, а возможно еще и без ужина.

Не смертельно. У каждого есть НЗ из двух порций сухого пайка, но приятного тоже мало.

17

После завтрака, Климов решил проверить как устроились остальные подразделения сводной роты. Нет ли каких проблем и жалоб, может быть недопонимания с аборигенами возникли. Но у солдат все оказалось нормально.

Жалобы звучали лишь по поводу все той же отвратной воды. Посоветовал с помощью брезента собирать воду, тем более, что судя по накатывающим тучам, дождь действительно скоро должен был начаться через час другой.

Утром бойцы привели в порядок свои шинели, что к этому моменту подсохли и теперь можно было выбить впитавшуюся в ткань глину в которой изгваздались вчера утром. Занятие бесполезное по большому счету, вновь изгваздаются, но солдат надо было занять каким-то делом, чтобы не придумали дел себе сами.

К половине одиннадцатого снова примчались «супники». На этот раз действительно в жестяных баках принесли суп из говядины с рисом. Правда чуть теплый.

В небе снова внезапно появился самолет, только на этот раз французский. Он воспользовавшись низкой облачностью оказался в глубине немецких позиций. Немцы тоже начали стрелять из всего что у них имелось, но самолет был все же далековато. Впрочем, долго над вражеской территорией ему полетать не дали. Появилось сразу три немецких самолета и пошли на перехват противника. Французу пришлось срочно уматывать, вновь ныряя в облака. Успел он при этом что-то разведать — бог весть.

Судя по вспышкам на крыльях немецких самолетов, фрицы начали активно стрелять по беглецу, но тот весьма проворно маневрировал, то пикируя, то вновь скрываясь в тучах.

Солдаты принялись стрелять по немецким самолетам, но на этот раз без успеха, так что очень быстро троица оказалась далеко на западе. Чем дело закончилось осталось для Михаила и прочих неясным. Назад немецкие самолеты над ними не пролетали или что вернее их просто не заметили из-за еще сильнее сгустившейся облачности, а немцы при возвращении наверняка запросились в самую облачную гущу, чтобы не подвергнуться обстрелу с земли.

— Ладно, посмотрели воздушное цирковое представление, пора и за работу, — сказал Михаил, видя, что солдаты слишком расслабились. — Хоть окопы и не наши, но нам тут десять дней куковать, потому надо привести их в порядок.

Начали копать. Работали примерно полчаса, а потом в небе послышался свист.

— В укрытие!!!

Ба-бах! Раздался взрыв где-то совсем рядом. Вздрогнула земля и прилетело несколько комьев сверху.

Солдаты с непривычки запаниковали, заметались как курицы, но после второго взрыва, что видимо прочистил им мозги, наконец кинулись в свои убежища. Лишь один французский солдат-наблюдатель остался на своем посту в своей нише.

Снаряды взрывались не слишком часто, каждые десять-пятнадцать секунд, так что стало ясно, что это не артподготовка перед атакой.

— Нервы мотают? — несколько нервно спросил Климов.

Он тоже впервые оказался под обстрелом. Несмотря на то, что находился в крепком убежище, было страшновато, да что там страшновато, откровенно тряслись поджилки. Чтобы не опозориться, (ноги стали ватными), Климов присел на свою койку.

Лейтенант кивнул, а потом добавил:

— Тут сразу несколько целей: как психологически надавить, но это на обстрелянных солдат действует слабо, больше окопы не дают сделать нормальные и хотят разрушить уже имеющиеся.

— Понятно…

Немцы, вот так, что называется по капле, давили на нервы около получаса, а потом пошел дождь. Для стрельбы по квадратам осадки вроде не помеха, но все же долбить перестали. Хотя как подумал Михаил, что скорее всего просто выработали отведенную на стрельбу норму снарядов.

— Бывало такое, что после короткой паузы снова начинают бить?

— Не припомню… Да и смысл?

«Ну да, — согласился Михаил. — Бьют вслепую. Это в будущем станут второй серией накрывать тех кто поспешил на помощь к пострадавшим от первого обстрела…»

Выбравшись наружу, Климов никого из своих солдат не увидел. Только лишь опытные французы вылезли на свет и тут же присели под навесы, что имелись тут и там, быстро поправив те, что покосились от ударных волн.

— Эй, воины! Дождь идет! Воду будем собирать?! — крикнул он в коридор солдатского убежища в котором слышался крепкий мат фельдфебеля, что пытался заставить своих подчиненных выбраться наружу.

Но рабочих просто так выгнать не получалось, матерились в ответ, дескать, нам и тут хорошо. Еще немного и там могла завязаться потасовка, коя неизвестно чем в итоге закончится.

— Да черт с этой водой! — послышалось из глубины. — А ну как немец вновь ударит?! Из-за воды подыхать? Нет уж!

— Это еще не удар был, так легкая пощечина! Нежная! — засмеялся в ответ Михаил. — Или собрались там все оставшееся время провести?!

— А если и так?!

— Семенов! — послышался рык фельдфебеля. — Я щас тебя…