Навеки твоя - Мария Устинова

Андрей прижал бинт к ссадинам, и я застонала.

— Думаешь, это был он? Он меня заказал? Из-за Антона? Господи, Андрей, теперь из дома не выйти…

— Нет, Дина, — отрезал Андрей. — По моему городу ты будешь ходить и ничего не бояться. Парни взяли стрелка. Я постараюсь, чтобы он сдал заказчика. Выясню, кто этот хрен с горы и уберу его для тебя.

Он говорил глухо — все слова вперемешку. Плечи напряженные, взгляд прикован к разодранной коже. Рот Андрея искривился сильнее обычного.

— Спасибо, — чтобы поблагодарить, я положила ладонь ему на предплечье. — Из дома, кажется, придется съехать.

— Если хочешь, отвезу тебя к себе. Свой реальный адрес светить не могу, извини. Твоя охрана с нами не поедет. Если ты готова мне довериться…

Андрей взглянул мне в глаза и замолчал.

— А как же твоя девушка? Даша.

— Ее там не будет. Только мы. Что скажешь, ласточка?

Я заметила, что сжимаю пальцы на йоту сильнее обычного.

В дверь постучали, приоткрывая — за ней стоял тот парень с цепью, которого я видела с Андреем раньше. Он отвернулся и мы потеряли зрительный контакт.

— Ну? Что тебе надо? Не видишь, занят? — кивнул Андрей на мои колени.

По тому как мнется этот бугай с мордой зверя, я поняла, что у нас плохие новости.

Глава 14

— Поговорить надо, — здоровяк покосился на меня. — Про снайпера.

Андрей поднялся, скомкав бинт, и швырнул в раковину. На старой эмали расцвели кроваво-красные цветы. Он бы и дальше с удовольствием дул на мои колени, но у этого типа встревоженный вид. На меня он смотрел неодобрительно.

— Не тяни время, — бросил Андрей.

— Я его узнал, Андрей. Он из московских, работал на серьезных людей… Ты сказал, в лес везти. А что потом с ним делать будешь?

— Что обещал. Допрошу, отрежу башку и отошлю заказчику.

Андрей повернулся спиной, давая понять, что разговор окончен. Он хотел вернуться к прерванному занятию.

— Постой, — парень придержал его за плечо и сразу же с уважением отпустил. — Ты не горячись, подумай… Наше дело алкоголь, тачки… Мы договорились, когда ты пришел: нас не трогают, и мы не лезем. Схлестнемся с ними — все потеряем!

— Не понял, — Андрей рассмеялся, — ты зассал?

— Слушай, ты не прав… Одно дело прижать, но… Я не понял, чего ради ты в войну вписываешься? — во взгляде, брошенным на меня мельком, было море злобы и ненависти. — Из-за чего хочешь всё похерить? Из-за бабы?

— Заткнись, — огрызнулся Андрей.

Меня окатило жаром с ног до головы. Прямо при мне его отговаривали помогать. Стало стыдно: порчу ему привычную жизнь, отношения — всё, к чему прикасаюсь. И этот бык с цепью даже не знает всего. Андрей не против другой группировки идет, против высокопоставленного человека, у которого закон в руках. Послужной список Андрея тянет на пожизненное. Его не оправдают. Таких, как он, вообще стараются живыми не брать.

— Короче… Мы решили, что не в деле. Я не собираюсь за твою бабу подыхать!

— Ну так пошел вон, — Андрей опустился перед моими коленями, заканчивая с ранами. Двигался скованно, я запоздало поняла, что у него ушибы по всему телу, он же на себя полностью забрал удар. Парень хлобыстнул дверью, из коридора долетел возмущенный гомон — тот делился, что творит босс. — Не обращай внимания. Он просто сыкло.

Он улыбнулся, но презрительное «из-за бабы» горело стыдом на коже. Я Андрея знаю, он псих: ни закона, ни братвы не боится, ни смерти. Он с такой любовью вытирал мне кровь: я видела эти чувства и с тех пор, как вернулась в Ростов, они с каждым днем набирали силу, как снежный ком. И чудовищно меня пугали. Я стала яблоком раздора, косточкой в своре цепных псов: из-за меня он ссорился со своими.

— Я еду за город, ты со мной? Только твою охрану стряхнуть придется. Не хочу, чтобы они видели стрелка.

Я кивнула и повысила голос, надеясь, что охранник услышит за дверью:

— Я останусь здесь! Побудьте на парковке.

— Подожди минутку. Туфли принесу, и поедем, — Андрей вымыл руки и скрылся за дверью.

Когда он выходил, я заметила, что в коридоре толпятся люди. Он рыкнул на них — разогнал, чтобы не собирались под дверью, где сижу я. После покушения я и так чувствовала себя уязвимой, еще эта стая вокруг. Я поджала ноги, балансируя на неудобном бортике ванны. Тихо скрипнула дверь, я подняла голову, но вместо Андрея на пороге стояла Даша.

На ней было атласное платье персикового цвета, и оно безумно ей шло. В глазах дрожали слезы.

— Я тебя ненавижу, — голос охрип, став сексуальным.

Прическа, несмотря на тонну лака, растрепана. Нюдовые тени с перламутром, бронзовая помада — слишком ярко для дневного макияжа, но гламурно и безжизненно. Мы почти незнакомы, хотя Даша смотрела так, словно я царю в ее мыслях. Это я ее не знала, а она меня — вдову Эмиля, секс рабыню криминального авторитета и свою соперницу, знала прекрасно. Думала обо мне, говорила мысленно, и проклинала.

— Оставь его в покое…

Я смотрела на нее, приоткрыв губы. Мне нечего было сказать. В глубине души она понимала, что его сердце давно занятно — и не ею.

— Я ни при чем, — все-таки пробормотала я.

— Пошла ты знаешь, куда! — она заплакала, задыхаясь, так горько плачут от бессилия. — Его из-за тебя убьют, сука ты недоделанная! Одного в могилу свела и опять притащилась, чума!

Нужно было послать ее, но я почему-то слушала. Каждое слово гневной отповеди вызывало тупую боль, но Даша права. Я чума. Проклятие города. Черная вдова. Разрушаю все, к чему прикоснусь…

— Даша! — раздался от дверей окрик. Девушка резко обернулась, Андрей шел на нее. — Я тебе говорил к ней не подходить? Иди домой! Я позвоню.

Он обошел ее и плюхнул передо мной мои же лодочки, порядком потрепанные и кое-как почищенные от пыли. Девушка смотрела на Андрея, пытается поймать взгляд, урвать хоть каплю внимания. Я когда-то тоже волочилась за мужчинами, как тряпка. Даша оказалась умнее меня. Залитое слезами лицо разгладилось, она развернулась и вышла с неприступно-гордым видом.

— И что с ней творится, — пробормотал Андрей, и присел. — Извини.

Мы одновременно потянулись к туфлям, но я успела первой. Обулась и встала.

— Идем, — Андрей вывел меня в коридор и бросил своим псам, отирающим стены. — Кто хочет, со мной. Остальные свободны.

Он собрал людей, и мы выдвинулись. Я смотрела в окно черного