У тебя есть сын - Ли Майклс

— А теперь, кто может сказать, почему некоторые виды батареек называются «холодными»? — спросил Бен.

В воздух взметнулся целый лес рук, и Линдсей перестала прислушиваться. Она знала все подробности наизусть, но для детей здесь все было ново и необычно, поэтому на несколько минут она решилась оставить их без присмотра.

— Я благодарна тебе за то, что ты оставил Бипа, — тихо сказала Линдсей, обращаясь к Гиббу.

Его глаза блеснули, что удивило Линдсей, но, когда Гибб заговорил, голос звучал ровно и бесстрастно:

— Не хвали меня слишком, Линдсей. У меня просто нет времени ни на что, кроме работы.

— Отец говорил мне, что ты очень занят. Знаешь, я даже удивилась, что у тебя нашлось время на экскурсию.

Гибб пожал плечами, и тут к ним подошел Бип.

— Привет, Гибб! — радостно воскликнул он. — Я надеялся, что сегодня тебя увижу!

Линдсей умоляюще посмотрела Гиббу в глаза. Он отвернулся от нее и наклонился к мальчику.

— Как поживает змей, приятель?

— Без тебя он так хорошо не летает. Намек был таким очевидным, что Линдсей стало неловко за сына. Его желание не могло быть выражено яснее, даже если бы он прямо попросил Гибба еще поиграть с ним.

— Не стоит преувеличивать, Бенджамен, — ответил Гибб. — Не забывай, что я не рассчитал и едва не запутал змея вокруг башни с часами.

— Думаю, это очень впечатлило бы пожарную команду, которой пришлось бы выручать змея, — пробормотала Линдсей.

Бип заулыбался:

— Да, было бы забавно!

— Только не надо пробовать. Смотри, все уже пошли дальше, Бип, нам нужно догонять. — Она взяла сына за плечо и подтолкнула вперед.

— А ты пойдешь с нами, Гибб? Гибб отрицательно покачал головой:

— Прости, но у меня много работы.

— Ну, может быть, увидимся в выходные? Линдсей, которая не могла больше слышать нотки отчаянной надежды в его голосе, вмешалась:

— Вряд ли, дорогой. Гибб очень занят, как я поняла.

Она собралась было уходить, но Гибб задержал ее.

— Беги вперед, Бенджамен, — строго сказал он. — Поговорим с тобой позже.

Бип посмотрел на мать, потом на Гибба и нехотя пошел вслед за группой.

— Я отвечаю за детей, — сказала Линдсей. — Мне пора.

Гибб выпустил ее руку.

— Я не нуждаюсь в твоей помощи или в толковании моих слов, Линдсей.

— А я не хочу, чтобы Бипу было больно. Ты же сам сказал, что у тебя нет для него времени.

— И я вполне способен сам ему это объяснить, без твоей помощи. Чего ты боишься? Неужели считаешь меня негодяем, который может сначала нарочно вселить в ребенка надежду, а потом одним махом ее разрушить? — мягко спросил Гибб. — Или опасаешься, что я ее не разрушу?

Линдсей посмотрела ему прямо в глаза.

— Конечно, разрушишь, Гибб, — рано или поздно. Ты ни на что другое не способен. — Она повернулась на каблуках и поспешила за группой, отлично сознавая, что Гибб смотрит ей вслед.

Через час экскурсия подошла к концу, и в фабричной столовой Бен раздал детям игрушки, работающие на батарейках.

Кэти Рассел пробормотала:

— Слава Богу, что сейчас все разъедутся по домам. Не представляю, что было бы, если бы в классе стояло такое жужжание.

Линдсей улыбнулась:

— Я предлагала отцу дарить им что-нибудь менее шумное — какие-нибудь фонарики, например. Но он не послушался, потому что сам обожает эти глупые игрушки не меньше детей.

Во время их разговора в столовую вошел Дейв Джонас, у которого был перерыв на обед. Он презрительно фыркнул:

— Только не обращайтесь с этим к нашему глубокоуважаемому эксперту, а то он вообще отменит все подарки. — Дейв бросил монету в автомат и достал оттуда конфету, потом налил себе кофе из огромной кофеварки. — Ходят слухи, что он собирается брать с нас плату и за кофе или заставит приносить свой.

— Ты же не думаешь, что Гибб на самом деле способен на что-нибудь такое, Дейв?

— Только не говори, что ты на стороне своего бывшего, Линдсей.

— Нет. Но Гибб умный человек. Он понимает, что подобными действиями ничего не добьешься. Можно сэкономить несколько центов, при этом потеряв хорошее отношение работников, стоящее тысячи долларов.

— А какое ему до этого дело? Он же здесь ненадолго. Но ты права, кофе — это мелочь, не стоящая внимания. Последней новостью было то, что он просматривал все контракты работников фабрики. — Дейв уселся за ближайший столик и развернул конфету. Задумчиво обронил:

— Не знаю, но может быть, кому-то следует предупредить Гарднера, что такие штуки могут оказаться оч-чень вредными для его здоровья. У Линдсей сжало горло.

— Это угроза?

Дейв передернул плечами.

— Думаю, можно понимать и так. — Сунув конфету в рот, он добавил:

— Послушай, Линдсей, не надо на меня так смотреть. Я не первый, кто об этом говорит.

К тому времени, когда Линдсей помогла усадить гомонящую толпу малышей в автобус и вернулась в столовую, перерыв Дейва кончился, и он вернулся на свое рабочее место.

Досужие сплетни, сказала она себе. Ситуация неясна, поэтому неудивительно, что работники недовольны и беспокоятся. Дейв не разбирается в тонкостях экономики, и его угроза, скорее всего, могла быть высказана в порыве раздражения из-за неизвестности.

Погруженная в свои мысли, Линдсей побрела в главную контору. Раз уж она здесь, можно забрать почту «Траста Арментраута». Хотя отец и обещал завезти ее позже, но у него слишком много дел, чтобы обо всем помнить.

Секретарши Бена на месте не оказалось, но Линдсей знала, где Луиза хранит почту траста. Таковой оказалось немного — пара писем с просьбами о финансовой помощи, банковское извещение и кое-какие бланки, требующие ее подписи.

Она полезла в ящик стола в поисках ручки, когда вдруг позади нее открылась дверь кабинета Бена.

— Луиза, вы не могли бы… — начал Гибб, но тут же осекся. — Привет, Линдсей. Надеюсь, ты нашла, что искала.

— Я не лезу не в свои дела, Гибб, — язвительно ответила Линдсей. — Просто хочу найти ручку, чтобы поставить подписи на этих бумагах.

— Попробуй поискать в подставке на углу стола, — Гибб указал на керамический стакан, набитый карандашами и ручками. — Надеюсь, хоть в одной из них есть чернила.

Линдсей прикусила губу. Она терпеть не могла попадать в неловкую ситуацию, а Гибб определенно обладал талантом ставить ее в затруднительное положение. Уходить он явно не собирался, наоборот, сел на край стола и, скрестив руки на груди, уставился на Линдсей.

Под этим взглядом она чувствовала себя на редкость неуютно, и ее руки дрожали. Подпись вышла в виде какой-то странной закорючки, но исправить ничего уже было нельзя, так что она сложила бланк и сунула обратно в конверт.

— Отец здесь? — обратилась она к Гиббу. — Я оставлю ему записку, если ты мне позволишь выбраться наконец из-за этого стола.