Звёздная бирема «Аквила». Мятеж - Олег Мелехов

Что кому любо[29], - мурлыкнула Ливия слегка охрипшим голосом и вкрадчиво поинтересовалась, — Ты согласен, Гай Ацилий?

— С великой Сапфо трудно спорить, — дипломатично отозвался тот. Энтузиазм наварха, конечно, был весьма приятен, особенно учитывая недоступность гетер, однако… Впрочем, в присутствие префекта и Кассии ему вряд ли что-то грозит, кроме стихов и восхищенных взглядов.

Но Ливия вдруг тоже сообразила, что они пока еще не одни. И, по привычке сурово нахмурившись, скорее скомандовала, чем предложила:

— Позволь теперь показать тебе мой корабль, Гай Ацилий! Уверяю тебя, «Аквила» достойна твоего благосклонного внимания!

По ее мнению, этап установления контакта был уже пройден, опознавательные коды… э-э… получены, поэтому можно уже и к стыковке переходить. Пространство для маневров расчистить только — и вперед.

«Я тебе сейчас устрою прогулку», — посулил ей взглядом Квинт.

— Да, Гай Ацилий, у нас есть на что посмотреть. Я покажу тебе наши боевые расчеты.

И решительно поманил патриция ладонью.

— Боевые расчеты! — фыркнула наварх. — Ничего особенного, расчеты как расчеты. А вот смотровая палуба — это действительно интересно. Представь себе огромное панорамное окно, сквозь которое на зрителя льется свет тысяч звезд… Кстати, там есть удобные диваны.

И, в упор глядя на префекта, процедила:

— Разумеется, мы все вместе можем туда пойти.

«Но кое-кто может и не дойти», — просигналила она бровями недоговоренное.

Квинт выдержал напор наварха с честью. Выдвинув тяжелую челюсть вперед и сжав кулаки, он смерил Ливию тяжелым взглядом с головы до ног и молвил самым развеселым тоном:

— Я предлагаю выпить за нашу образцовую бирему, за нашу «Аквилу» и её славное будущее.

В пустующие чаши снова щедро полилось вино.

Ливия, слегка покачиваясь, встала, подняла чашу и, свирепо улыбнувшись своему префекту, провозгласила:

- За «Аквилу»!

Могучая волна ревнивой любви к восхитительной, прекрасной, самой смертоносной в секторе биреме подхватила наварха, накрыла с головой и выдавила сентиментальную слезинку из слегка помутневших глаз. Наварх залпом опрокинула в себя вино, и, шарахнув по столу пустой чашей, вдруг затянула:

— Пусть я погиб и взят могилой,

и кровь моя досталась псам,

- на слове «псы» она тряхнула головой и снова ударила по столу, на этот раз кулаком:

- Победоносная «Аквила»,

победоносная «Аквила»

все так же реет в небесах!

Хорошо у наварха получалось, душевно.

— Ша «Акфилю», — прошепелявила Кассия, хотя ей сильно мешали спрятанные за щеку оливки.

Пили стоя, поэтому Квинт принял на себя груз привалившегося к нему разгоряченного тела наварха. Ему было не в тягость, главное, чтобы патрицию ничего не досталось.

Кассия старательно заскулила без слов, подтягивала куплет, полностью сосредоточенная на том, чтобы подобрать со стола всё недоеденное и спрятать на черный день.

— Ну и сволочь же ты, Квинт, — жарко прошептала на ухо префекту Ливия. — Ни себе, ни людям, да? — и для уверенности обхватила морально устойчивого Марция за пояс. И вовсе не потому, что ее саму ноги не держали, а исключительно по причине беспокойства за моральный облик и психологическое состояние командира манипулариев.

— Великолепный пир, доблестные Аквилины, — дипломатично встрял патриций, пока наварх с префектом друг друга не придушили. — Однако боюсь, что мы с Кассией более не в силах продолжать веселье… Не позволите ли теперь нам отправиться на покой, любезные хозяева?

— Конечно, конечно! — наконец-то искренне обрадовался Квинт.

- Завтра, — щедро посулила Ливия, — мы непременно… повторим.

Что касается бывшей манипуларии, то она, и вправду, была уже не в силах жевать, хотя прежде думала, что такого с ней никогда не случится.

— Шпасибо жа обет, — выдавила она и спряталась за спиной у Ацилия. — Пошли уше, пошли отшюта.

Они разошлись по каютам, которые, к счастью, находились почти рядом, в одном коридоре. Квинту пришлось тяжелее, он волок на себе дремлющего наварха.

А пока руководство биремы ублажало себя мясом, вином и невинной беседой, навархова подлая тварь злонамеренно гадила на постель Квинта Марция квадратно-гнездовым способом. К моменту его возвращения с хозяйкой на буксире, ящерица уже сделала всё, чтобы в каюте нечем было дышать от вони, а на кровать — невозможно смотреть без содрогания. Теперь же она горделиво сидела на потолке, наслаждалась произведенным эффектом.

— Твоюцентурию, — устало молвил префект, борясь с искушением возложить Ливию на оскверненное ложе. — Провалитесь вы обе!

Врожденное благородство победило, не без борьбы, но, тем не менее, и загаженное белье отправилось в утилизатор, а наварх — была благополучно размещена на кровати и целомудренно укрыта.

Сначала измотанный Квинт хотел отправиться в рекреационный сектор за заслуженным утешением, но вовремя вспомнил, что там царит траур.

«Вот, кстати, и первое последствие смерти Пассии», — решил он. Опять же, оставлять наварха без присмотра не хотелось. Мало ли что ей в голову придет посреди ночи? Квинт Марций, не раздеваясь, рухнул на матрас и заснул, как ему казалось, лишь вполглаза.

Сытая и удовлетворенная Кассия разделась и задрыхла, свернувшись клубочком, да так быстро, что совсем забыла поплакать, как настоятельно советовал корабельный врач, для вывода из организма излишков гормона стресса. Девушка справедливо решила, что концентрация гормонов удовольствия после пиршества вполне достаточна для поддержания в норме её гомеостаза.

Гай же Ацилий, вполне довольный и обедом, и приветливостью наварха, и, что уж скрывать, неприветливостью Квинта Марция, еще долго лежал, глядя в потолок и сам себе улыбаясь. Весьма, надо сказать, беспечно. И мысли в его голове, привычной к винопитию, а потому оставшейся светлой, бродили самые разные, от несколько фривольных до откровенно крамольных.

Среди ночи Ливия пробудилась с раскалывающейся головой и с мерзостным привкусом во рту. «Оливкой отравилась, — решила наварх. — Или синтезатор… сломался». Постанывая, она добралась до санузла, по дороге пару раз споткнувшись обо что-то… или об кого-то, в незнакомой каюте и не разберешь! Холодный душ слегка облегчил муки наварха, но для верности она еще и таблетку приняла, запив прямо из ладоней. А потом, забыв даже вытереться, прошлепала обратно. Сил хватило только трусы натянуть. В потемках Ливия несколько минут безуспешно искала своего сцинка, не нашла, да так и заснула, несчастная и одинокая, спихнув одеяло на пол. До традиционной утренней планерки наварху оставалось четыре часа.

Глава 4

Утро встретило Квинта Марция не столько прохладой, на каковую не поскупилась наварх, врубив кондиционирование на полную мощность, сколько малоприятным соседством. Синеязыкая ящерица бессовестно устроилась почивать на теле префекта. Причем на самой его, тела, уязвимой части. Внизу живота. Улеглась, свернулась, когти выпустила и наотрез отказывалась покидать занятый плацдарм.

— Ливия, сними гадину, — прошипел префект сквозь постукивающие от холода зубы. — По-хорошему прошу.

Квинт мог, конечно, дотянуться до оружия, но по понятным причинам стрельба ему мало чем помогла бы.

Наварх, в одних трусах копавшаяся в бауле со своими вещами, только отмахнулась.

— Как только найду, куда поганец-Флавий засунул мое белье… Фиделис! Иди к мамочке, засранец! Иди сюда, кому сказала!

— Иди к мамоччччке..

Ящер тем временем в процессе размышлений над предложением хозяйки сосредоточенно когтил своё «ложе».

«Сорвать гадину рывком, подбросить и пристрелить налету?» — прикинул Квинт.

— Никакого сладу с паразитом, — умиленно протянула Ливия, смилостивившись, и быстро подцепила сцинка за хвост, отрывая его от жертвы. Ящер повис, возмущенно шипя. Наварх зашипела в ответ, очень похоже. А потом пояснила: — Надо же, как ты ему понравился, Квинт Марций! Вот уж не ожидала! — и, встряхнув питомца, сурово посулила: — Оставлю без сладкого, изменник! Марш в домик! И кто только тебя выпустил…

Вообще-то, ящерице полагалось сидеть в террариуме. Но, должно быть, контубернал Ливии Флавий по юношеской своей рассеянности выпустил Фиделиса побегать. А обратно загнать забыл. Мысль о том, что оплошность могла быть и не случайной, наварх решительно прогнала.

Водворив Фиделиса на законное место, Ливия продолжила поиски своих одежек. Не являться же на планерку полуобнаженной, по примеру благородного Ацилия! Ей-то что, а вот подчиненные могут не понять.

— Держи Фиделиса в домике, иначе я поджарю и его, и твоего порученца, и своего порученца… — пробурчал префект и мысленно добавил: — «И тебя, Ливия, с огромным удовольствием».