Летопись Аляски - Сергей Марков

В июне Иван Кусков близ устья Ледяного пролива видел падение метеора, который, подобно раскаленному ядру, промчался по ночному небу. Простодушные русские люди верили в эти тревожные приметы.

И вот высокое пламя поднимается над кровлями Ситки. Пылают дом правителя крепости, сараи, корабль, стоящий у берега. Тойон Скаутлельт в красном суконном кафтане и лосином плаще стоит на пригорке против дома начальника. Он руководит кровавой резней. Воины племени ситка врываются в казарму, убивают Василия Медведникова и других русских, снимают скальпы с еще живых жертв. Русские пушкари падают замертво у своих медных единорогов. Индейцы бьют по русской крепости ил пушек; рушатся острые частоколы, языки пламени пробиваются через окна Верхней казармы. Но что это'

В толпе индейцев, лица которых раскрашены графитом, а волосы осыпаны орлиным пухом, мелькают лица европейцев. Те самые матросы, которых Баранов определил на службу, которые лишь вчера ходили на добычу нерп и сивучей, теперь идут впереди индейцев, бросают зажженные пыжи на кровли Ситки, окровавленными руками хватают бобровые шкуры. Разграблен склад мехов в Верхней казарме.

Истребив всех русских, находившихся в этот день в Ситке, индейцы бросились в окрестный лес – ловить женщин, собиравших ягоды.

Абросим Плотников, работный человек со скотного двора, восемь дней скитался с одним алеутом в дремучем лесу, скрывался в дупле. Он уцелел и сделался почти единственным свидетелем резни в Ситке.

В эти страшные часы к берегам Ситки подошел на корабле «Юникорн» черный корсар Барбер. Он принял к себе на борт трех русских беглецов из Ситки, трех алеутов и восемнадцать женщин и детей. Вероломство Барбера перешло все границы. Скрывая следы собственного преступления, он схватил тойонов Котеляна и Скаутлельта и заковал их в кандалы. Барбер приладил веревочную петлю на нокрее, грозя повесить на ней тойонов, если они не отдадут мехов, награбленных в Ситке. Бобровые шкуры Барбер немедленно прибрал к рукам. После этого Барбер нагло появился у Кадьяка, выставил двадцать пушек с борта корабля и потребовал с Баранова выкуп за пленных. Скрепя сердце Александр Андреевич отдал пирату бобров, по крайней мере, на тридцать тысяч рублей, лишь бы выручить из плена русских людей и алеутов.

После этого Барбер ушел на Гаваи, где пьянствовал и хвалился тем, что скоро пойдет на Кадьяк и разобьет из пушек барановскую крепость.

Вскоре открылось, что Барбер был главным виновником ситкинской резни. Он заранее высадил у мыса Эджкамб своих матросов, подстрекавших индейцев к мятежу, дал тойонам пушки, ружья и порох. Больше того, Барбер с другими белыми пиратами привозил в южные проливы Аляски чернокожих рабов и продавал их индейцам. Он подбил тойонов Бобровой бухты к выступлению против русских. Барбер нанес большой вред русским делам на Аляске. Одновременно с истреблением Ситки индейцы напали на промысловую партию Урбанова в Кенайском проливе и перебили более девяноста звероловов-алеутов. Иван Кусков, бывший в то время возле Якутата, несколько дней бился с окружившими его индейцами-колошами, палил из пушек, скрываясь от пуль и стрел индейцев за завалами из срубленного леса.

В 1802 году было истреблено в разных местах Аляски более двухсот русских и алеутов. Барбер с мостика своего корабля любовался огнем пожаров, встающих над крепостями Большой Земли.

Но, несмотря на все эти бедствия, русский флаг развевался на деревянных башнях одиннадцати крепостей Аляски. Двенадцатая крепость – Ситка – была еще в руках индейцев. Баранов готовился к бою за возвращение крепости. Он строил корабли, один из которых был назван «Ермаком».

Хотя Ситка была занята индейцами, русские не прекращали своих походов за бобрами в воды к югу от нее. Тимофей Тараканов и Швецов ходили на байдарах в Калифорнию. Они побывали в порту Сан-Диего, доходили до бухты Сан-Кинтин, где добыли тысячу бобров. Пират Барбер опять дал о себе знать. Один шкипер взял у Баранова двадцать пять алеутов якобы для совместного бобрового промысла и не вернулся обратно. Через некоторое время пресловутый Барбер привез этих алеутов на Кадьяк и стал вымогать за них выкуп. Алеуты не могли объяснить, где именно они оказались по милости шкипера, лишь потом выяснилось, что он оставил их в Калифорнии, где алеутов и подобрал Барбер. Пират взял с Баранова десять тысяч и удалился с Кадьяка.

Слава Баранова гремела по Тихому океану. В 1804 году о нем узнал Тамеамеа Великий, король и преобразователь Сандвичевых (Гавайских) островов. Он послал к Баранову гавайского поселенца Кларка с предложением завязать торговые связи с гаванями Океании. Баранов уже носил титул «Главного правителя Русской Америки», имел чин коллежского советника. Остров Ситка был назван в его честь островом Баранова.

Летом 1804 года Писсарро Российский, правя парусным шкотом грозного «Ермака», поплыл к мятежной Ситке. В пути он бил бобров и замирял индейцев Якутатской области. На Ситку шел целый отряд кораблей: «Ермак», «Александр», «Ростислав», «Св. Екатерина». На соединение с этой флотилией с Кадьяка вышла красавица «Нева», только что завершившая первый поход вокруг света.

Баранов высадился на берег и утвердился в брошенном индейцами селении на высокой горе. Оттуда была хорошо видна крепость, где засели индейцы за толстыми стенами из лиственничных бревен, с помостами для пушек. Главный тойон Ситки Катлеян руководил обороной крепости. Баранов предложил ему сдаться, выдать пленных кадьяковцев. Но тойон, променявший дружбу с Барановым на барберовский ром, упорствовал и отвергал предложение о мире. Тогда Баранов пошел на приступ. Он бился с индейцами шесть дней. Рука его была прострелена насквозь. Наконец воины племени ситка оставили крепость. Баранов великодушно простил Катлеяну его измену и подарил тойону жезл с российским гербом, украшенный орлиными перьями. Русский флаг вновь развевался над островом Баранова.

Не прошло и года, как Новоархангельска и узнать было нельзя. Двадцать пушек стояло на турах новой крепости, за крепостными палисадами возвышался дом правителя, недалеко от него лежала площадь будущего города; посреди площади стояла мачта с флагом Российско-Американской компании. На берегу, ниже крепости, располагались лавки, кладовые, казармы с помостами для пушек, сушильни.

Неподалеку от поселка виднелся садик Баранова, окруженный частоколом; там проводил свой досуг Писсарро Российский. На досуге он много читал. Когда-то, на пути из Охотска к Аляске, терпя бедствия на Уналашке, Баранов все сокрушался, что оставил в Охотске книгу «Путешествия Джемса Кука». Теперь он имел в своем распоряжении сотни книг. По приказу из Петербурга, по собственному рвению, Баранов построил здание библиотеки на Кадьяке. На «Неве» и «Надежде» на Большую Землю было доставлено много книг, журналов, картин. Тут были сочинения Михайлы Ломоносова, басни Дмитриева, «Описание Камчатки» Крашенинникова, описание путешествий Макензи, Гирна, Ванкувера, Лаперуза, книги по истории Америки, Индии и Азии. Были и «Жизнь Робинзона Крузо, природного англичанина», руководство по металлургии и горному делу, пособия по разным ремеслам. Кадьякские эскимосы и алеуты рассматривали электрическую машину, портрет Суворова, картины Греза и Уткина. Кроме библиотеки, на Кадьяке был основан музей. Даже театр был в Русской Америке. В 1804 году, на святках, подштурман «Невы» Федул Мальцев давал на Кадьяке представления.

Но кажется ли удивительным, что в те годы алеуты и эскимосы Нового Света и даже индейцы изучали французский язык? А это было на самом деле. В «высшей» школе на Кадьяке в 1805 году подростков обучали и французскому языку, и географии, и математике. На островке близ Кадьяка жил отшельник, бывший серпуховской купец. Он обучал детей огородничеству, приручал зверей. Земледельческие опыты были успешны: Кадьяк имел свой картофель. В артели Сапожникова разводили рогатый скот. На Кадьяке были склады, в которых хранились запасы китового жира, лососины, ягод, кореньев, грибов, мяса горных баранов. Русские люди прочно обживали Новый Свет.

В 1805 году тридцать аляскинских поселенцев ходатайствовали перед Российско-Американской компанией о том, чтоб их оставили навсегда в Новом Свете. А в Ситке в 1805 году было очень голодно. Люди валились с ног от недоедания и цинги. От цинги не помогало пиво из еловых шишек – изобретение Баранова. Первонасельники Новоархангельска ели каракатиц, мясо чаек, воронов и белоголовых орлов. Припасов, доставленных с Кадьяка, не хватало.

Над Ситкой вновь нависла угроза войны с индейцами. Тойоны, получившие оружие от Барбера, строили крепостицы на островах Ванкуверовых проливов. Оттуда они делали набеги на русские промыслы, стреляли из фальконетов по ловецким ватагам и байдарам звероловов. Этой же осенью племя угалахмютов напало на Якутат. Воины в лосиных плащах умертвили двенадцать русских со Степаном Ларионовым, их начальником. Ночью, после резни в Якутате, туда пришли двести промысловых байдар передовщика Демьяненкова. Звероловы не решались пристать к берегу; несколько дней байдары провели в море, люди теряли силы. Налетел шторм, и большинство промысловых лодок пошло ко дну.