Призраки прошлого (СИ) - Томилова Мария

Кайлеб эйр Виррор — еще одна страница ее невеселой биографии. Он всегда снился к перемене погоды и неприятностям. За столько лет это стало привычным.

Насмешка судьбы свела двух подростков: пятнадцатилетнего сына прежнего «хозяина жизни» герцога Ярика Виррора, некогда правителя Астры и прилегающих территорий, потерявшего имя и состояние в ходе «Красного переворота» ри Грея и ее, четырнадцатилетнюю дочь победителя, мелкого барона, теперь же лорда Кристофера Сойлера, нового коменданта крепости Сноуфорст.

Парень не страшился ни бога, ни черта, такой же как Вальгард смелый и ловкий, порой непредсказуемый, вспыльчивый, дерзкий, порой замкнутый, мрачный, непонятный и странный.

Шестнадцать лет назад его отец совершил роковую ошибку — не поддержал Аарона, оставшись верным подданным династии Кольби. Взойдя на трон новый император жестоко покарал упрямого правителя Севера. Такие вещи он отслеживал точно и никогда не оставлял без внимания. Спустя год после коронации, Роан разорвал на клочки семью Кайя: отца сожгли, как врага новой власти на площади Радости, старшего брата повесили у ворот родной вотчины прямо в Астре, над матерью герцогиней публично надругались самым зверским способом, ослепили и выгнали собирать милостыню на просторы умытого кровью северо — востока.

Земли, принадлежащие семье вместе с казной, судостроительной мануфактурой определили в пользу государства, а значит — Аарона, остальное же имущество — дома, скот, взял на правах «управления» Наместник дерра — лорд Эштан таал Мийяр, весьма скользкий, двуличный тип, представитель близкого кружка нового императора. Он же милостиво оставил семилетнего сына герцога Виррора в своем личном распоряжении.

Семейство Сойлеров тогда еще проживало в Талассе, но Лейя четко запомнила скупые намеки уже повзрослевшего Кайя о ненависти, пробуждаемой исполнением унизительных поручений Мийяра, которые приходилось терпеть. Как этот урод устраивался ночевать в родительской спальне, на их кровати, заставляя прежде стягивать сапоги и массировать ступни ног, тщательно мыть волосатое, потное тело. Ему доставляло особое удовольствие унижать сына бывшего властителя края, помыкая им на свое усмотрение, держа на побегушках по самым мелким поручениям; получал наслаждение, наказывая в зависимости от настроения. Кай сносил молча. Со временем Наместник стал ему доверять и давать более ответственные поручения, разрешив выезжать из Астры на мыс Марли, с доставкой в гарнизон срочной почты и съестных припасов.

Случалось, разбойники, крестьянская хулиганье выслеживало в пути, нападало и избивало подростка. Из черной зависти, из ненависти за свою извечную горькую долю. По причине умственной ограниченности им хотелось отомстить и вывалять в грязи «герцогского выродка», того, кто еще вчера по социальному статусу находился выше их всех, вкусно ел и пил, сладко спал. Им нравилось топтать ногами «голубую кровь», плевать в красивое и гордое лицо, того, кто никогда не встанет на колени. Кай не отрекся от отца, как мог поддерживал мать и никогда не жаловался, предпочитая с достоинством терпеть несправедливость. Он ничего не забыл.

Лейя лечила несчастного, обрабатывая синяки и ссадины едкими растворами в комнате прислуги. В плохую погоду Кай предпочитал заночевать во внутреннем дворике «Сноуфорста», прямо в телеге накрывшись рогожей, или на полу сарая, присыпанным соломой. Кайлеб имел привычку долго и пристально смотреть на дочь лорда Сойлера, отчего у той сжималось сердце и дрожали колени. Чисто интуитивно ее пугал его приезд и любое проявление внимания, хотя она отлично понимала униженное положение и уязвимость личного слуги Наместника. Старалась не выказывать разницы в отношении к нему и ее окружению.

Когда они сошлись ближе и начали чаще общаться — дискомфорт, испытываемый на первых порах — прошел. Лейя вспомнила, как мазала настойкой багульника большую ссадину на скуле Кайя. Сидя на стуле, он словно застыл с каменной физиономией, не сводя глаз с лица девушки. Рана не являлась критической, но он пожелал обработки. Тогда же дочь коменданта впервые осознала: гость из Астры приходит сюда ради НЕЕ. Ему нравится ЕЁ компания. Он ищет общения и встреч именно с НЕЙ.

Неловкое молчание попеременно нарушалось их дыханием, поскрипыванием половиц, да жужжанием мухи у оконного проема. Несчастная пыталась пробиться сквозь стекло и обрести свободу. То хаотично ударялась в преграду, то ползала вверх — вниз.

— Готово.

Закончив, Лейя убрала склянки и отвернулась к умывальнику ополоснуть руки. В сухой расщелине деревянного подоконника, под старой паутиной, без признаков жизни лежала бабочка.

— Иш тар шахх пиир ым эрр, — произнес Кай чуть слышно, подхватив ее за кончик крылышка, спрятал в кулаке, а когда раскрыл ладони, насекомое резво запорхало по комнате к полному изумлению девушки.

— Перламутровка! — улыбнулась она, любуясь окраской: оранжевой в черную крапину. — Странно, я думала давно мертвая.

Не первый день тут лежит, ведь так? Выходит — спала. Или? Да, ну…не может быть!!! Это просто другая бабочка.

Кай не ответил, только пожал плечами и загадочно сверкнул глазами. Не оглядываясь, спустился с крыльца и уселся в телегу. Через пару минут послышался стук копыт по брусчатке хозяйственного дворика — слуга Наместника Севера покидал крепость, двигаясь в направлении Астры.

Глава 7. Лейя Сойлер

Время утекает подобно ручейку воды или песчинкам, ускользающим прямо сквозь пальцы, а может и через удары упрямого сердца, наотрез не желающего понимать, что все давно в прошлом…Прошлое мертво, и оно никогда не вернется. Пора перестать думать о нем. Просто ждать вестей, не поддаваясь приступу паники. Просто жить.

Очередная частица бытия без остатка растворилась в пространстве. Дни на мысе, как близнецы, похожи один на другой.

Вечером, закрывшись в своей комнате, она выглянула в окно полюбоваться раскаленным диском, плавно исчезающим на границе двух стихий воздуха и воды. Ярко — малиновый закат над спокойным морем, затянутым дымкой молочного тумана, обволакивающий каменистый берег черно — серых скал, подводил итог прожитым суткам. Летящие на запад птицы, рождали тоску и острую потребность вернуть обратно уютный мир детства, прежнее окружение, маму. В такие вечера время останавливалось и зависало, превращаясь в жестокую пытку, снова заставляя перебирать и перетряхивать в памяти пыльные архивы прошлого.

На тренировочной площадке воины окончили песнопения во славу империи и выстроились в шеренгу на вечернюю перекличку перед отбоем. Грохотал командный голос отца.

На этом месте, ровно семь лет назад, она впервые увидела его — темноволосого юношу в кожаных доспехах, отбивавшего удары двух нападающих.

— Мама, кто это? — спросила Лейя, указывая на непрерывно движущиеся фигуры молодых людей, вооруженных мечами.

— Бран, сын императора, — ответила мать, шире отогнув занавеску. Немного понаблюдав, женщина вернулась к столу и принялась за письмо. Ей нравилось писать письма, а Лейе слышать поскрипывание пера о шершавую поверхность бумаги вкупе с равномерным дыханием матери. Вот и сейчас она предалась любимому занятию, дочь же просто смотрела в окно.

Вокруг парня плавно кружили двое противников, попеременно то слабо нападая, то отступая с целью разогрева. В руках они держали отнюдь не деревянные, а самые настоящие мечи с остро заточенными, стальными клинками, сверкающими на солнце.