Сказки о животных и волшебные сказки - Коллектив авторов

— Эх ты, — говорит див, — струсил, будто Тан–батыр сюда заявился, а он ещё на свет–то не родился.

Только див проговорил слова свои, Тан–батыр из–под моста выскакивает.

— Тан–батыр и на светродился, и здесь появился, — говорит.

— Вот и славно, что появился, — говорит див, — я тебя пару раз кусну, разок проглочу, — говорит.

— Не проглотишь, кость широка.

— Ладно, тогда тягаться будем или бороться начнём?

— Пускай дядя твой тягается, давай бороться! — говорит Тан–батыр.

И начали они бороться. Поднимает Тан–батыр дива в воздух и так о землю хряпает, что все кости у того рассыпались. После чего складывает Тан–батыр эти кости в поленницу, на коня хозяйского вскакивает и едет во дворец.

Стражник говорит:

— Эй, добрый человек, пожалуйста, не оставляй меня здесь, я ведь не стражник, я только оделась так, а вообще–то я средняя дочь такого–то падишаха, ты уж возьми меня с собою, ладно?

— Ладно, — говорит джигит, — за моего брата замуж пойдёшь, за среднего. — И показывает ей бумагу, падишахом выданную. — Ты, — говорит, — пока оставайся здесь в серебряном дворце, а я тебя на обратном пути заберу, сейчас же поеду за твоей младшей сестрой. В какой она стороне и далеко ли отсюда?

— Если вот на этом серебряном коне поскачешь, ровно семь дней пути, — говорит девица.

И едет он, серебряного коня оседлав. На исходе седьмых суток доезжает до золотого дворца. Обнесён тот дворец толстой и крепкой стеной. Возле золотых ворот стоит дозором воин в золотых доспехах, на золотом коне. Как приблизился к нему Тан–батыр, этот воин–стражник и говорит:

— Эй, сын человечий, что здесь потерял, тебя ведь див сожрёт, тогда жизнь потеряешь.

Джигит говорит:

— Он меня сожрет, или я его убью, а только сейчас мне самому очень есть хочется, ты бы накормил меня.

Стражник говорит:

— Нет у меня ничего, кроме приготовленных для хозяина трёх бочек кислого питья, трёх печей хлеба да трёх туш быка.

— Мне хватит, — говорит джигит.

— Раз так — отвечает стражник, — подойди к тем чугунным воротам, если сумеешь их отворить, накормлю тебя.

Вдребезги разбивает Тан–батыр те чугунные ворота и входит во дворец. Сильно удивлён, конечно, стражник этакой силой джигита. Заводит он его в одну комнату, поит и кормит. Наевшись–напившись, начинает джигит расспрашивать:

— Когда хозяин твой вернётся и в какую сторону вообще отбыл?

— Вернётся он со стороны вон того дремучего леса, — говорит. — И будет там некий золотой мост. Див на золотом коне по этому мосту поедет, и будет с ним его верный пёс.

Тан–батыр говорит:

— Я сейчас лягу, отдохну. Как настанет время твоему хозяину возвращаться, ты меня разбуди, а просыпаться не буду, коли меня вот этим шилом, — и даёт стражнику шило.

Ложится Тан–батыр и тотчас засыпает. День прошёл, и ночь прошла, настало время диву домой возвращаться. Пытается стражник джигита разбудить, куда там, тот и не пошевельнётся. После чего берёт стражник шило, ему выданное, и вонзает джигиту в икру. Вскакивает тот со словами: «Ай, спасибо, очень вовремя ты меня разбудил». Подаёт ему стражник ковш воды, зачерпнув его из стоящей рядом бочки:

— Выпей перед уходом, от этой воды сила прибавляется, — говорит.

Пьёт Тан–батыр воду. После чего стражник, заведя джигита в другую комнату, говорит ему:

— Есть у дива привычка: кто к нему придёт, тащить сразу во дворец, в гости, якобы. Вот здесь стоят две бочки, в одной вода, от которой сила прибавляется. А в другой — от которой сила убавляется. Ты эти бочки местами поменяй.

Последовал джигит доброму совету, бочки поменял. И, попрощавшись, пошёл к золотому мосту, спрятался под ним.

И вот по истечении некоторого времени, в назначенный час, подъезжает к мосту див на золотом коне со своим верным псом. А пёс–то на мост не ступает, поджав хвост, с визгом возвращается к своему хозяину. Впадает див в страшную ярость. Хлещет он пса своего плетью и коня на мост направляет. Однако на середине мос та встаёт вдруг его конь как вкопанный. И бьёт его див, и понукает, а конь его — вперёд ни шагу. Говорит ему див, обозлясь:

— Что ты, дохлятина, или думаешь, Тан–батыр где–то близко, да его ещё и мать на свет не родила.

Только он это проговорил, джигит из–под моста вылезает.

— Тан–батыр, — говорит, — и родился, и здесь уже появился.

Див говорит:

— Я думал, ты ростом очень велик, а тебя от земли едва видать. Два раза куснуть тебя, да разок глотнуть — вся забота.

— Не торопись, подавишься.

После чего див говорит:

— Если так, тягаться будем или бороться?

— Пусть отец твой тягается, — говорит джигит, — а тебе суждено в борьбе шею свернуть, я из твоих родственников уже поленницу сложил.

После чего начинают они бороться. Борются–борются, никто победить не может. То есть, конечно, сила на силу пришлась. Долго они так возятся, но в конце концов утомил Тан–батыр дива. Чувствует див, что–то не так. «Погоди, — думает, — как бы он меня дальше–то совсем не сгубил. Надо домой пойти, отдохнуть малость». Говорит он Тан–батыру:

— Пойдём ко мне, перекусим слегка. А уж потом до конца биться будем.

Идут они к диву во дворец, едят, пьют там. Див, не зная, что бочки с волшебной водой переставлены, хлещет ту, которая силу убавляет. Тан–батыру подливает ту, которая силу прибавляет. После чего отправляются они обратно к золотому мосту. Ну, добрались.

Див говорит:

— Тягаться или драться?

— Если тяжбы боишься, можно и подраться, — говорит Тан–батыр.

Идут на полянку возле моста. После чего кидают жребий — кому первым бить. Выпало диву начинать. И первым делом размахнулся див и так ударил, что Тан–батыр по щиколотки в землю ушёл. Вытянул он ноги из земли и ударил в свою очередь: див по колени в земле завяз. Высвободил див ноги и так приложил, что Тан–батыр по самые колени увяз. Тан–батыр опять ударил, див по пояс в земле оказался. Барахтался, барахтался, выкарабкался–таки да так врезал Тан–батыру, что тот по пояс в землю ушёл. Пытается он из земли выбраться, не может.

Див говорит:

— Давай, козявка, вылезай, ты чего там в грязи барахтаешься?

— Не беспокойся, — говорит джигит, — козявка–то выберется, вот как ты выбираться будешь, это мы посмотрим.

Сказав так, дёргается он изо всех сил и выскакивает из земли, как пробка. Встаёт напротив дива, размахивается как следует да как вдарит. Нету дива, одна голова из земли торчит. После чего говорит Тан–батыр:

— Вылезай, дубина, чего ты там застрял?!

Нет у дива сил из земли выбраться. Вытащил тогда Тан–батыр свою саблю, диву голову, из земли торчащую, снёс, туловище из земли выдернул, нарубил мелко и в поленницу сложил.

Едет Тан–батыр, хозяйского золотого коня оседлав, прямиком в золотой дворец. Встречает его там воин–стражник, безмерно обрадованный:

— Я, — говорит, — не воин, меня только одели так, а вообще–то я младшая дочь такого–то падишаха, ты возьми меня с собой, не оставляй здесь.

Подаёт Тан–батыр бумагу, падишахом составленную, и говорит:

— Я уже, — говорит, — сестёр твоих старших освободил. Они выйдут замуж за моих старших братьев, а ты, если согласна, мне женою будь.

Ну, договорились они да тотчас и свадебку сыграли безотлагательно. Погостили ещё в золотом дворце несколько дней и стали собираться в дорогу, чтоб за сестрами заехать. Перед тем, как отправляться, джигит говорит:

— Эх, эти золотые постройки пропадут без толку, а жаль! Девица говорит:

— Ты не беспокойся об этом.

После чего они, собрав кое–что в дорогу, седлают коней и отправляются. Немного отъехав, девица обернулась к золотому дворцу, платком махнула — и стал дворец золотым яичком и в руки ей вкатился. Заворачивает она то яичко в платок и передаёт Тан–батыру:

— На, — говорит, — храни у себя.

Едут они, едут и на исходе седьмых суток добираются до того серебряного дворца.

Встретились дочери падишаха, обнялись со слезами. Три дня и три ночи в серебряном дворце гостили, теперь собрались и выезжают в дорогу. Отъехав немного, повернулась дочь падишаха к серебряному дворцу и платком взмахнула: тотчас превратился дворец в серебряное яичко и в руки ей катится. Заворачивает дочь падишаха серебряное яичко в свой платок и передаёт Тан–батыру:

— На, — говорит, — пусть и это у тебя хранится.

Едут они, едут и через семь суток пути достигают дворца медного. Входят. Обнимаются со старшей сестрой, плачут от радости. Та принимает их как самых желанных гостей. Погостив же во дворце медном три дня и три ночи, собираются они в дорогу. Отъехав недалеко, младшая сестра, глядя на медный дворец, тоже платком машет. И съёживается медный дворец в медное яичко, в руки к ней катится. Заворачивает дочь падишаха то медное яичко в платок, передаёт Тан–батыру:

— На, — говорит, — ты уж храни их все.

Берёт Тан–батыр и медное яичко, в карман себе кладёт. Ладно. Едут они дальше. И этак едучи, добираются до дна той самой горной дыры. А до дна добравшись, тотчас Тан–батыр дёргает за конец каната, знак подаёт: вытаскивайте нас, мол, отсюда. Прежде всех берётся за канат старшая сестра. Вытаскивают её наверх. Только она появилась, начали старшие братья Тан–батыра драться меж собой с изрядной жестокостью, крича дико: «Моя!», «Нет, моя!».