Высокий Ворон (СИ) - Хамаганов Юрий

А еще были новости о жизни внизу, и новости эти особой радости не доставили. Первое время Ольга была вне себя от злости, узнав, как много информации от нее преднамеренно скрывали всю ее жизнь — ее представления о родной планете и землянах зачастую оказывались наивными, даже примитивными. Но потом злость сменилась усталостью и безразличием, и Ольга начала соглашаться с тем, что в ограничении информации имелось рациональное зерно.

Подключенный к матрице симулятор работал теперь в режиме реального времени, перенося хозяйку Высокого Дома к местам основных событий через миллионы новостных сайтов. Теперь она может своими глазами увидеть бесконечные очереди безработных и голодающих, несколько десятков одновременно идущих войн разной степени интенсивности, свирепствующие эпидемии и разнузданную преступность, ставшую на многих территориях обычным явлением. И так изо дня в день, место действия не имело особого значения, везде одно и то же. Альтернативой этому кровавому хаосу были непрекращающиеся репортажи из жизни богатых и знаменитых, но они быстро наскучили.

***

Париж. Декабрь. Только это совсем не тот город, по улицам которого девочка любила рассекать на мотоцикле в раннем детстве.

Ольга и составившая ей компанию в виртуальном путешествии Арина медленно идут по центральным улицам. Симулятор работает в режиме реального времени, исключительно точно воспроизводя густой снегопад и холодный ветер, модные кожаные сапоги громко хлюпают по снежному крошеву. Окружающая картинка, созданная сетью камер уличного наблюдения, открывает вид замусоренных тротуаров и некогда роскошных магазинов, окна которых забраны стальными щитами и увиты спиралью Бруно. Деревьев не осталось — давно спилены на дрова, горит один уличный фонарь из десяти, энергия дорога. На проезжей части движутся потрепанные электромобили, за пару кварталов в небо поднимается большой столб дыма, доносятся выстрелы — одиночные щелчки пистолетов и резкие очереди АК-47. Огромная очередь в какое-то правительственное учреждение, заметно, что люди стоят на холоде уже много часов.

— В наши дни ты увидишь похожую картину во всех крупных городах, здесь еще достаточно спокойно, полиция контролирует центр и не суется без особой надобности на окраину, — произнесла Арина, разглядывая печальных людей.

— Все эти люди, в очереди — безработные?

— Конечно, с чего бы еще они стояли тут? Именно безработные, ждут пищевые пайки. У большинства из них никогда не было постоянной работы. И не будет.

— Я тут совершенно ни при чём.

Ольга знала, что имеет в виду няня. На Земле с ее огромным населением осталось слишком мало работы, едва ли процентов на десять от общего числа людей. Космическая промышленность с ее высокой эффективностью и низкими затратами безжалостно расправилась с большинством земных предприятий, сельское хозяйство за последние пятьдесят лет также претерпело кардинальные изменения, превратившись в полностью автоматизированные производства, почти не требующие персонала.

И наконец, сама Ольга и другие Измененные ее поколения: сильные, умные, за счет симбиоза с искусственным интеллектом и наномашинами получившие практически безграничные способности. И сделавшие миллиарды обычных людей ненужными ни для чего другого, кроме стояния в очередях за бесплатным пайком. Ольга никогда не переживала на сей счет, принимая такой расклад как естественное положение вещей: с самого раннего детства она знает, что нельзя стоять на пути прогресса, иначе прогресс просто раздавит тебя. Эти люди не могут с ней конкурировать, потому по всесильным законам социального дарвинизма изначально обречены на поражение и нищенское существование. В конце концов, это только бизнес, ничего личного. Единственное, что тревожит Ольгу по-настоящему — рано или поздно могут заменить и ее. Такого варианта исключать нельзя.

— Мы наблюдаем классический замкнутый круг. Космическая промышленность лишила большинство землян работы. Нет работы — нет денег, нет денег — нет торговли, нет торговли — нет работы. И вот кризис перепроизводства распространяется и в космос, хотя в целом наверху жизнь значительно легче, чем на Земле. В наши дни, чтобы жить на Земле, надо быть либо очень богатым, либо очень бедным, все остальные подались на орбиту.

Взвыли сирены, предупреждающие о начале комендантского часа и закрытии границ между районами. Ольга поежилась, когда порыв холодного ветра бросил ей в лицо комок мокрого снега. Да, после того как течение Гольфстрим прекратило свое существование, климат здесь явно не улучшился.

— Ну как, Воронок, ты уже твердо решила не возвращаться на Землю после окончания контракта?

Ольга остановилась, ее взгляд скользил по темным улицам, зарешеченным окнам, обреченным фигурам.

— Куда возвращаться? Сюда? Сомневаюсь…

Высокий Ворон — Глава 6

ГЛАВА 6: ВСТРЕЧА

Май 2089 года.

— Так значит, ты начинал службу на тюремном транспорте?

— Ага, после четвертого года учебки. У меня был выбор — либо год практики на корабле матросом, либо еще два года учебы до экзаменов, я выбрал практику и правильно сделал, так намного быстрее можно выбиться в офицеры. Получил назначение на ГУЛАГ-19, ежемесячные рейсы в Духовку: туда с пятью тысячами заключенных, обратно с необогащенной рудой.

Михаил Петров и Ольга Воронова сидели за маленьким столиком в полутемном виртуальном кабаке, отделанном под русскую старину — бревенчатые стены, глиняная посуда с хохломскими ложками, огромный камин с молочными поросятами на вертелах. Михаил пил водку «Лев Андропов, Лунная Особая», Ольга потягивала квас. Она уже закончила работу, а у куратора выдался свободный час, и Оля решила использовать возможность для того, чтобы узнать побольше о флотской службе из первых уст, особенно о том, о чем не пишут в учебниках.

— Кто были те заключенные?

— А черт его знает, мы их не видели. Из разных стран, не только из России, нам многие платили за доставку. Срока от пяти лет и выше. Их грузили на борт в модулях, уже спящими. Все очень просто: прилетел, выгрузил, загрузил руду, улетел. Ни у кого не возникало желания задержаться там подольше — очень место неприятное, прямо скажем, суровое, — Михаил вспоминал далекое прошлое, с аппетитом объедал бараньи ребрышки и подумывал повторить заказ.

— Ты сам спускался на Венеру?

— В Духовку? Да, несколько раз пришлось, то еще приключение. Постоянно под землей, носу из бункера не высунешь, хотя один раз довелось поработать на поверхности, ремонт делали. Шестьсот градусов в тени, давление девяносто три атмосферы, а ветер такой, что удержаться можно только на якорях, и бешеные молнии. Трудновато было. Зато потом как девчонки слушали про наши подвиги…

— Я кое-что вспомнила про Венеру: Боддикер тогда свой побег организовал? — Девочка спрашивала не специально ради конкретных фактов, которые отлично помнила, а потому что без вопросов Михаил легко уходил от темы, начиная говорить о разном.

— Нет, инцидент с Колумбией произошел намного позже, в первый месяц после войны, когда Тартар еще назывался Большой Свалкой. Подай мне тот кусочек.

Ольга проглотила румяный кусок свинины, передала Петрову отменный бифштекс и продолжила.

— Ты еще пару рейсов на Меркурий сделал? Видишь, я все про тебя знаю!

— Нет, не все, на Сковороду я летал лишь однажды. Экстренная доставка оборудования на одну из станций Союза, у них там был пробой в теплоизоляции. Вот там нормально, не сравнить с Духовкой. Сели на ночную сторону, передали груз и сразу взлетели, за семь часов управились. На Луну сильно похоже, только вот пыли нет — спеклась вся коркой, местами гладкой, как лед.

Михаил прервал рассказ, проглотил пару ложек окрошки, затем похлопал себя по солидному животу.

— Ну, как говорится, по усам текло, в брюхо не попало. Давай еще по стаканчику, пока мы молоды.