Ваше благородие - Николай Стариков

— На нет и суда нет, — ответил Анатолий. — Приведите себя в порядок, капитан. Вас в таком затрапезном виде начальству представить не могу. Валера, — позвал он своего ординарца, — помоги пленному помыться, просушиться. Майору Бодрову надо показать его в приличном виде. Конвоир в помощь нужен?

— Ги-ги, — показал в улыбке крупные зубы двухметровый Валера. — Перерасход внимания получится.

— Как вы попали в окружение? — вновь обратился Шведов к Фесселю.

— Господин майор, не вынуждайте…

— Ладно, идите с Валерием.

— Чего вы с ним цацкаетесь? — возмутился Макаров. — По зубам навернуть пару раз, все выложит.

— Зачем нам знать то, чего не следует знать? Вы в войсках НКВД давно?

— Нет. После госпиталя направили к вам.

— Служба у нас такая. Знать надо, и твердо, лишь то, что требуется для дела.

— Каждому командиру, — возразил старший лейтенант, — положено знать задачу начальника ступенью выше.

— Это верно для общевойскового боя. Деятельность войск НКВД можно охарактеризовать как оперативно-боевую. По форме наши боевые задачи во многом схожи с армейскими, но содержание совершенно иное. Войскам НКВД приходится иметь дело с преступниками всех мастей и оттенков, предателями Родины, пособниками врага, его агентурой. У общевойсковых враг один, тот, что впереди, у нас он вокруг. В основе успеха нашей работы лежат бдительность, анализ, оперативность, соблюдение секретности.

— Товарищ майор! — крикнул ординарец. — Подойдите к нам, пленный желает что-то сообщить.

— Иван Петрович, посидите здесь. Немец явно не хочет иметь свидетелей разговора.

Шведов подошел к пленному, с остервенением смывающему с себя грязь. На перекладине между двумя деревцами сушилась его одежда.

— Разрешите мне отлучиться на две-три минуты, — обратился Валерий, — дровишек надо насобирать для костра.

Когда ординарец отошел, Фессель негромко сказал:

— Я позвал вас, чтобы сообщить: в лесу на противоположном берегу реки укрываются не менее полусотни вооруженных бандитов. Единого командования у них нет, действуют обособленными группами.

— Где командир остаточной группы немцев?

— Он был рядом со мною. А когда из резиновой лодки, на которой мы с ним переправлялись, вышел воздух, Дузель, возможно, утонул или возвратился в лес. Если опять оказался там, майор быстро подчинит себе разрозненные группы бандитов. Не знаю, что у него сейчас на уме, но идею прорваться через линию фронта он не оставит. Теперешние его подчиненные — не солдаты вермахта, сдаваться не станут.

— Спасибо за информацию.

— Другую сообщить не могу. Не обессудьте.

— Зачем вы это все сказали?

— Мне еще жить надо, а умирать не за что. После Сталинграда многие так думают.

— Дузель такого же мнения?

— Он солдафон, хотя и ленивый.

— Как майор все-таки может поступить в дальнейшем?

— По-моему, вновь попытается прорваться по намеченному пути. Шаблон — планида Дузеля. Не тяготит его излишняя гибкость ума.

— Как у оставшихся в лесу с питанием?

— На исходе, — ответил Фессель, принявшись счищать с одежды грязь.

В одним трусах, отмахиваясь от комаров, разведчик совершенно не был похож на важную боевую единицу вермахта, от которого он без сожаления отрекся.

Не тот нынче немец, что был год назад. Не тот!

Подошел ординарец с большой вязанкой дров.

Полученная информация немедленно в письменном виде была отправлена с офицером связи в оперативное отделение. На словах Шведов просил лейтенанта лично передать Бодрову, чтобы он срочно прибыл на командно-наблюдательный пункт по вопросу конфиденциального характера.

Командир мобильного отряда не получил указаний на дальнейшие действия после операции. Потому, имея информацию о нахождении в лесу «западный» большой группы боевиков, возможно, под руководством немецкого майора, он счел необходимым оставить подразделения на своих местах с прежними задачами до поступления новых распоряжений.

Вскоре командир первой роты доложил, что в его полосе ведения огня и наблюдения подобраны тела тридцати шести убитых, тринадцать раненых, взято в плен двенадцать солдат вермахта. Вторая рота сообщила об уничтожении двадцати двух солдат, захвате восемнадцати раненых. С помощью таблицы радиосигналов эти сведения были переданы в оперативное отделение штаба.

Поднялось высоко солнце, притихли комары. Когда прибыл штабной «виллис» с Бодровым и офицером связи, Шведов попытался доложить по форме, но Сергей отмахнулся.

— Знаю о твоих успехах, с чем и поздравляю.

— А потерь-то нет! Чудеса!

— Если бы всегда так получалось, мы бы с тобою в Берлин первыми вошли, как непобедимые. Этот успех мы отметим потом. Зачем звал?

Анатолий молча показал глазами на стоявшего невдалеке пленного капитана, который находился под неустанным наблюдением Валерия.

— Пусть подойдет.

Шведов подал знак рукой, Фессель приблизился. Представился Бодрову.

— Я вас слушаю, — сказал Сергей.

— Господа офицеры! Сразу видно, никто из вас не был разведчиком. Ни один оперативник не станет говорить о делах в присутствии троих и более человек. Тайна может существовать, лишь когда о ней знает один человек, наполовину, если двое. Подтвердить сказанное никто не сможет. Господин майор, — обратился пленный офицер к Шведову, — вы меня извините, но я хотел с вашим начальником остаться наедине. Еще раз извините.

Когда отошел Шведов, Фессель кивнул в его сторону, сказал:

— Не знаю, на каком счету у вас этот офицер, на мой взгляд, он заслуживает внимания. Если бы в советских войсках были все офицеры такими, мы бы не дошли до Сталинграда.

— Чем он вам понравился?

— Наблюдая со стороны, отметил четкую и слаженную работу его подчиненных, дисциплинированность. Закончил успешно операцию, и никаких внешних признаком ликования, будто так оно и должно быть. Да и человек он обаятельный.

— Я-то зачем вам понадобился? Редкий случай, чтобы пленные ставили какие-то условия, еще реже, чтобы их выполняли. Я же, как видите, приехал. Значит, случай исключительный?

— Вы не пожалеете, что сделали это.

— Так о чем все-таки речь?

— В тылу вашего Юго-Западного фронта длительное время действует хорошо законспирированная шпионско-диверсионная резидентура под руководством опытного резидента с псевдонимом Зверь. Место дислокации радиостанции, его самого и радистки — населенный пункт Белые Журавли. Прикрытием является торговля на местном рынке товарами, добытыми налетами на железнодорожные эшелоны, колонны автомашин, обозы. Основная же задача резидентуры — сбор сведений в прифронтовых районах о передвижении войск, проведении инженерных работ, совершение диверсий и террористических актов.

— Не может быть, — не удержался от улыбки Бодров, — чтобы у нас под носом могло такое твориться.

— Зря улыбаетесь, — заметил оплошность Сергея Фессель, — уж поверьте мне, — не понял он причины веселого настроения русского майора.

— Трудно поверить, — сделал серьезное лицо Бодров. — Спасибо за информацию. Ей нет цены! Но как на резидентуру выйти?

— Торгует на рынке тушенкой и другими продуктами женщина по имени Лизка. Знают ее многие. Через нее идут контакты с агентами.

— Еще раз спасибо!

— Но это еще не все! — воскликнул капитан, увидев, что майор намеревается закончить разговор.

— Сергей насторожился.

— Несколько дней назад к нам явился перебежчик. Так вот он сообщил, Лизка заподозрила неладное в организации резидентуры. Вроде бы настоящий Зверь исчез, а вместо него появился другой человек, но с тем же именем. Я послан разведывательным центром группы армий «Юг» в качестве инспектора для установления самого факта подмены резидента и проверки всей работы организации. Выполнить задачу помешало наступление вашего фронта. Теперь я в плену.

— Переловим агентуру по вашей наводке.

— Ваше благородие, не спешите. Дело в том, что Зверю и его группе планируется особое задание в условиях отступления группы армий «Юг».

— За это тоже спасибо. Как будут развиваться дальнейшие события вследствие вашей информации, мне знать не положено. Сообщение о планах разведывательного центра группы армий «Юг» поберегите для тех, кто подобного рода делами занимается.

— А я сначала подумал, к разведке вы отношения не имели. Приятно работать с людьми, понимающими смысл информации и способными уловить грань дозволенного в полученном сообщении.

— Какой смысл вы вкладываете в понятие «информация» и «сообщение»?

— Информация — рациональное зерно в сообщении, выявленные данные, необходимые для принятия решения.

— Приятно было познакомиться с настоящим разведчиком.

Сергей встал, расправил плечи, перешагнул через бревно.