Чернила и кость - Кейн Рейчел

– Наконец-то, – пробормотал Дарио. Он занял самое удобное кресло, вокруг которого собрались несколько его восхищенных почитателей. – Трубочист наконец сообразил, где его место.

Джесс поднял глаза и встретил взгляд своего соседа по комнате. Голос Дарио звучал вызывающе и цинично. И он, в отличие от Халилы, не шутил.

– О, я отлично знаю, где мое место, Дарио, – сказал ему Джесс. – В очереди перед тобой. Сколько, ты говорил, набрал баллов за экзамен?

По комнате разнесся приглушенный смех, а Халила улыбнулась. Дарио замолчал и отвернулся.

Однако, разумеется, он не забыл об этом.

Джесс уснул, как убитый, когда ему наконец удалось добраться до своей кровати, и это оказалось ошибкой. Когда он проснулся на следующее утро, после жалкого отдыха в три часа, звонок уже звенел в полумраке коридоров, а кровать Дарио пустовала. Джесс опять упустил свой шанс сходить в душ.

Когда же Джесс открыл свой сундук, чтобы взять чистую одежду, тот оказался пуст.

Изумление завладело сначала пятками Джесса, потом волной прокатилось к самой голове, а затем снова окатило его до ног. Он проснулся моментально. «Ублюдок». Джесс подумал о том, чтобы вышибить дверь ванной ногой и выволочь Дарио мокрого и голого, чтобы надрать его дерзкую задницу, однако это показалось ему слишком простым.

На сундуке у Дарио был замок, и, очевидно, сегодня он не забыл его закрыть, однако Джесс ведь вырос в семье воришек, да еще и талантливых. Он отлично знал, как вскрывать замки, а замок Дарио был самым что ни на есть простым.

Шелковая рубашка Дарио приятно прикасалась к коже. Определенно, это похоже на улучшенную версию гардероба Джесса. Он также надел чистые штаны, которые оказались ему немного длинноваты, но он заправил их в ботинки. По крайней мере, Дарио не спрятал его обувь.

Затем Джесс взял свой кодекс и прогулочным шагом отправился на завтрак, который проходил в общей комнате и состоял из фруктов и горячего крепкого египетского кофе. Он пришел рано, однако комната уже была заполнена студентами. Скоро в дверь ворвался и Дарио, его волосы до сих пор были мокрыми, а лицо раскраснелось. Его рассерженные черные глаза застыли на Джессе, и он направился к нему. С пугающей быстротой.

Джесс в этот самый момент сидел за столом и мирно чистил апельсин.

– Доброе утро, – сказал Джесс. Он не попытался защититься и даже не встал. Дарио набросился на него и схватил его за ворот рубашки, но затем замер и отпустил его, потому что, вероятно, понял, что может испортить свою дорогую одежду.

– Мне следовало догадаться, что деревенщина из сточной канавы вроде тебя рано или поздно стащит у меня что-нибудь.

Джесс бросил счищенную апельсиновую кожуру в тарелку.

– Когда моя одежда снова будет в моем сундуке, я отдам тебе твою, – сказал он. – А пока, как я полагаю, ты желаешь поделиться.

Дарио выругался на испанском и потянулся было к острому ножу, лежащему на столе рядом. Однако Джесс схватил нож первым и демонстративно стукнул им по столешнице.

– Подумай сам, – сказал он, наклоняясь вперед, – кто из нас двоих лучше знает, как этим пользоваться, маленький принц, то есть ты, или деревенщина из сточной канавы? И кого из нас, вероятнее всего, отправят домой после того, как он заплачет?

Халила подошла и успокаивающе положила руку на плечо Дарио.

– Дарио, – сказала она. – Пожалуйста. Нам и так уже многое приходится преодолевать, чтобы здесь выжить. Драться между собой просто глупо.

Дарио повернул голову и сердито на нее посмотрел.

– Ты что, назвала меня глупым? – спросил он.

– Да, – ответила она совершенно спокойно. – А теперь прекращай это.

Дарио моргнул, и на его высоком лбу собралась недовольная морщинка, а затем исчезла, и на его лице засветилось беспристрастное благородство. Он вежливо поклонился Халиле.

– Ради тебя, дорогой цветочек, – сказал он, – все, что пожелаешь.

Халила одарила его загадочным взглядом, а затем взяла со стола булочку и отправилась в самый дальний угол комнаты, где демонстративно открыла свой бланк и начала читать.

Джесс убрал руку с ножа и продолжил высвобождать апельсин из толстенной кожуры. Ему хотелось поиздеваться над Дарио, однако он понимал, что это неразумно. Он видел, как Томас безмолвно умолял его не играть с огнем, и, разумеется, Томас был прав.

Очередной урок с профессором Вульфом проходил в классе – в обычном большом классе с узкими окнами, партами, стульями и огромным пустым бланком, висевшим на стене, где Вульф мог писать что-либо при необходимости. Профессор, однако, ничего не писал. На протяжении четырех часов он неустанно задавал новые и новые вопросы, которые варьировались по темам, начиная с истории и заканчивая географией (Джессу не удалось запомнить местонахождения всех дочерних библиотек, однако этот вопрос застал врасплох еще трех других студентов), и среди них был даже один о том, как правильно пользоваться кодексом, чтобы проводить сложные исследования.

Все устали и со страхом ждали очередную лотерею с номерками, когда Халила внезапно сказала:

– А вы не расскажете нам о Железной башне, профессор Вульф?

На миг все в классе замерли, а потом профессор Вульф медленно повернулся к ней. Выражение его лица заставило мурашки бежать у Джесса по спине, страшно было представить даже, каково это – находиться под прицелом этого взгляда.

– Прошу прощения?

– Железная башня? – повторила Халила уже менее уверенным тоном. Некий мрак клубился в темных зрачках профессора Вульфа, когда он продолжил смотреть на нее, точно он что-то пытался мысленно вычислить и понять, что она имеет в виду, задавая этот вопрос.

– Что ж, если вы желаете знать о Железной башне, – сказал он наконец, – да будет так. Расскажите, что вы о ней знаете, кандидат Шрайбер.

Это прозвучало неожиданно, однако не особо смутило Томаса. На самом деле даже казалось, будто он даже рад ответить.

– Башня была построена инженером Артифекса в тысяча семьсот восемьдесят девятом году, специально для работы скрывателей того времени. Она была сделана из редкого сплава железа, который удивительным образом не ржавеет – Железный столп в Дели сделан из такого же сплава, и процесс его изготовления изучался на протяжении…

– Увлекательная история, я уверен, – прервал его Вульф скучающим голосом. – Однако я спрашивал о том, кто находится в этой башне, так что давайте на время забудем о ее чудесном дизайне.

Томас говорил уверенно, когда рассказывал о конструкции и инженерной составляющей, касающейся башни, а теперь его спокойствие испарилось. Джесс видел, как Томас сомневается, прежде чем переспросить.

– Вы имеете в виду скрывателей?

– Скрыватели – верный ответ, хотя не полный, – согласился профессор Вульф. – Поясните.

– Они… поддерживают работу библиотечной системы кодексов.

– Как?

– Сэр?

– Кандидат Сеиф желает обсудить скрывателей, поэтому мы будем это делать. Можете ли вы объяснить, каким именно образом происходит отзеркаливание информации между бланками на такие далекие расстояния? Описать точный механизм?

– Я… – Томас сглотну. – Не могу, профессор.

– Тогда чем еще они оснащают Библиотеку?

– Они… оснащают библиотеку энергией, необходимой для работы автоматизированных статуй, которые охраняют серапеумы?

Профессор Вульф подождал пару секунд, дожидаясь, пока слова Томаса растворятся в полной тишине, а затем медленно прошел по кабинету и, выглянув в окно, взглянул на Железную башню и задумчиво сложил руки за спиной.

– Пожар, уничтоживший серапеум в городе Рей, который мы обсуждали на первом уроке, все изменил, – сказал он. – До этого инцидента алхимики работали втайне и поодиночке, после же они объединились. Их открытия привели к «Доктрине об отзеркаливании», однако они выяснили еще кое-что любопытное: алхимический успех зависел не только от смешанных в нужных пропорциях веществ и снадобий и от момента, когда те были смешаны, как все полагали до этого. Подобные формулы оказывались действенны в руках одних, но не срабатывали в руках других, потому что не все обладали искрой – талантом, который объединял формулу и настоящую силу.