Легенда о Безголовом - Андрей Кокотюха

Освобожденная девушка стояла в дверном проеме и продолжала вопить.

Тот, которым протаранили дверь, поднялся на ноги и бросился на помощь своему приятелю. Жихарь пнул его ногой, попал в живот и на некоторое время вывел из строя. Но к этому времени пришел в себя очередной нападающий и снова ринулся в атаку. Тот, в чьих объятиях оказалась я, швырнул меня на обшарпанное кресло и зашел с другого фланга. Втроем мужчины в конце концов сбили Стаса с ног, один сел ему на голову, а остальные попытались застегнуть на нем наручники.

– Милиция! – выкрикнула я. – Немедленно вызовите милицию!

Однако женщины на рецепции с этим явно не спешили. Больше того – они сразу же успокоились. Перестала визжать и шлюха. Причем она даже не думала удирать. А затем ситуация прямо на моих глазах достигла апогея и одновременно – наивысшей степени абсурда.

Наконец-то заковав своего пленника в наручники, один из нападавших сильным пинком заставил его перевернуться на спину. И теперь, в ярком свете люстры, висевшей в холле, они смогли отчетливо рассмотреть лица друг друга. Я услышала:

– Твою ж мать! Жихарь! Какого хрена?..

– Гриша, сучара драная! Что за дела?

– Эй, что там такое?

– Гля, мужики, – Стас!

– Ну, не, я такого кина еще не видел!..

В следующую минуту со Стаса уже снимали наручники. А тот, от чьих объятий у меня до сих пор трещали кости, даже предъявил мне документы.

Нас взяли каменецкие менты.

Разбор полетов проходил в том же баре «Корчма».

И после трех часов этих разборок я была готова отправиться даже в одиночную камеру, лишь бы ничего не видеть и не слышать.

Сначала коллеги долго выясняли, кто кому должен накрыть поляну. Из четверки, которая нас «принимала», Стас хорошо знал двоих: Гришу, в прошлом подольского мента, который перевелся сюда три года назад, и местного сыскаря Пашу. Ситуация прояснилась моментально и, как по мне, оказалась даже слишком прозрачной. Здешние менты контролировали несколько точек, где работали каменецкие проститутки. За «крышу» им отстегивали долю, и со своей миссией они вполне справлялись: не позволяли чужим наезжать на девушек и их сутенеров, а также улаживали конфликты с клиентами.

– Мы почему вздернулись, Стасик? – пояснил Паша, разливая водку. – Тут несколько дней назад нарисовались какие-то крутые на «крузаке». Пришлые, не наши, я и сейчас не в курсе, откуда их принесло. А номера вообще молдавские, прикинь! Сняли они, значит, трех девочек, вывезли на Смотрич, попользовались под шашлычок, а потом – под задницу, и гуляй! И ни одной ни копья. Сказали: будете шуметь – вообще в речку со скалы побросаем. Ну, мы и решили вопросик. Пацаны ж не знали, что на ментов нарвутся. Если б кто другой, тогда да, а тут – хрена!

– Короче, выплатили они компенсацию, сели в свой молдаванский джип, и больше их тут никто не видел, – заключил Гриша, призывно поднимая стопку.

– А теперь, Стас, вообрази: сначала возле гостиницы, в зоне нашего особого внимания, какой-то посторонний амбал нарисовался. Потом прихватил девчонку в «Корчме», да еще и стволом размахался! Таксисты ж не дураки, номера ваши с ходу засекли, так что нам оставалось только накрыть хулиганов и надрать задницу. Ну скажи: какого ты Людку таким наскоком выдернул? Нельзя было по-человечески? Поговорить там, туда-сюда…

– Уж мне эти оборотни в погонах! – сокрушенно прищелкнул языком Жихарь и выпил. – Ни фига вы не понимаете, что такое психическая атака.

– Психическая? Я бы сказал – придурковатая!

– Придурковатая… ах-ха-ха-ха!..

Застолье происходило постфактум. Проститутку Люду раскололи там же, у гостиницы. Она признала: снял ее на прошлой неделе мужчина средних лет, назвался Эдиком, попросил рассказать о том же, о чем и Сашу, и даже заплатил ту же сумму за информацию – триста долларов. Люда не усмотрела в этом ни малейшей опасности, охотно слила Эдику все злачные точки и даже обслужила по льготному тарифу. А главное – никому, ни одной живой душе об этом не проболталась.

Так что версия Жихаря накрылась медным тазом. Никто из каменецких деятелей теневого бизнеса не имел к Сизому ни малейших претензий. Он получил то, что ему требовалось, вернулся в Подольск и там нашел свою смерть.

Мы снова оказались там, откуда начали.

Правда, Стаса это, как мне показалось, совершенно не беспокоило. По крайней мере, сейчас. Формальные претензии насчет того, кто на чью территорию залез и кто кому плюнул в борщ, были сняты с первым же тостом. А дальше менты продолжали препираться уже просто так, по привычке. Сперва еще пытались обсуждать историю с безголовыми трупами и личность того мудака, который этим занимается: Подольск благодаря телевизионным новостям уже несколько дней был у всех на языке. Потом прошлись по Яровому – вроде бы нормальный мужик, только весь этот цирк его достал. Приходится отмазываться от всех скопом, вот он и зверствует. После четвертой перешли на личности шлюх, и я услышала несколько не слишком пристойных с точки зрения общественной морали историй, ярко характеризовавших нелегкий труд каменецких проституток. Затем внезапно вспомнили обо мне и начали знакомиться со мной по второму кругу, дружно поднимать стопки в мою честь и при этом по-гусарски вскакивать, с грохотом отодвигая стулья. Единственное, что меня слегка утешило, – кормили здесь кое-чем более основательным, чем закуска «Фантазия». Под конец Гриша стал предлагать свои услуги – дескать, сядет за руль и мигом доставит нас со Стасом в Подольск, но я категорически отказалась.

Утомившись пить за мое здоровье, менты потребовали еще закусок и водки, и я, исходя из того, что Стас уже один раз расплатился, намекнула ему на возможный дефицит финансов. Мой спутник отмолчался, зато встрял Паша и, округлив глаза, открыл страшную тайну: в этом заведении у них неограниченный кредит. Из чего я сделала вывод: возможно, каменецкие менты и не явные оборотни в погонах, зато халявщики на все сто.

Увенчалось застолье нестройным, но очень громким хоровым пением. Еще не докричав «Їхав козак за Дунай», мужчины перейшли на «Ой, хмариться, туманиться», потом на «Ой, на горі женці жнуть», а под занавес почему-то исполнили «Смуглянку», причем только припев, зато трижды. «На коня» пили уже у моего «опеля». Взглянув на часы, я удостоверилась, что еще нет и одиннадцати, и подумала: сегодняшний вечер, пожалуй, самый длинный за всю мою жизнь.

Жихарь уснул, как только я тронулась с места. Едва мы выехали за пределы города, он начал храпеть, и все мои тумаки не возымели действия. В отчаянии, кляня себя последними словами, я включила музыку, но могучий храп здорового и весьма пьяного мужчины перекрывал и ее. Смирившись со своей судьбой и решив при случае заглянуть в гороскоп на предмет того, был ли у меня сегодня благоприятный во всех отношениях день, я выключила радио и под аккомпанемент храпа Жихаря двинулась дальше.

Дождь, собиравшийся с вечера, застал нас на полпути. Благо дорога была прямой и от Каменца до Подольска вела меня сама. Часы показывали начало первого, когда я добралась до окраины городка и свернула налево, в сторону развалин имения Ржеутских. Рядом с ними проходила грунтовая, но хорошо накатанная дорога, позволявшая заметно сократить путь к центру.

Миновав небольшую лесополосу, я поднялась на вершину холма, на которой высились останки резиденции.

И поначалу, не поверив глазам, решила, что моросящий дождь создает какой-то необычный оптический эффект.

Я машинально сбавила скорость.

Теперь машина едва ползла, постепенно приближаясь к развалинам.

Какая-то тень неподвижно маячила на полуразрушенной кирпичной стене.

Я затаила дыхание и вытянула шею, чтобы получше рассмотреть это явление. С началом дождя тучи проглотили луну, и то, что я видела, освещал лишь отблеск моих фар.

Он выхватывал из мрака темную фигуру, облаченную во что-то вроде длинного плаща.

Головы на ее широких прямых плечах не было.

Я до отказа нажала педаль тормоза и почему-то выключила фары. Все вокруг погрузилось во мрак. По крыше машины шелестел дождь, впереди угадывались только контуры развалин. Через несколько секунд я снова, словно опомнившись, включила фары.

Безголовый призрак исчез.

Словно растворился в ночи.

Или в струях дождя.

15 сентября, суббота

Здесь был Минотавр

Завтракали без настроения.

Жихаря я оставила в машине, и он продрых там, как сурок, до самого утра. Потом явился к Тамаре – извиняться, но та уже знала о наших вчерашних приключениях и была не в духе. Не из-за самоуправства Стаса – к такой его самостоятельности здесь все уже привыкли. Жихарь получил по полной за пьянку и в качестве наказания был лишен самого необходимого – похмелятора. Даже Олег, несмотря на мужскую солидарность, ничего не смог поделать: развел руками и предложил заварить чаю покрепче. Конечно, Жихарь имел полное право развернуться, слинять и начать сеанс исцеления. Но, как я заметила, ему вовсе не хотелось шататься по пивнушкам.