Бездомный мрак - Михаил Март

– Долго вы добирались сюда?

– Я дежурил на машине, когда на пост поступило сообщение от пилота самолета, и мне сообщили по рации. Потом позвонили с бензоколонки. Я добрался до места минут за двадцать. Тут уже суетились ребята, и «скорая» подъехала следом за мной.

– А труп из «линкольна» вытащили?

– Мы этим не занимались. Машину сплющило, такими вещами МЧС занимается, но где в нашем захолустье, вы найдете спасателей? К тому же и вытаскивать нечего. Головешка, она и есть головешка.

– Но как же спасся тот парень у края пропасти?

– Очевидно, вылетел через ветровое стекло, а шофера руль не пустил.

– Спасибо за рассказ. Кажется, я пришел в себя окончательно.

– Отлично. Я поеду первым на мотоцикле, а вы за мной. И поаккуратнее.

Он вышел и отправился к мотоциклу, а я пересел на водительское сиденье.

Руки у меня сильно болели, но снять перчатки я не мог, спекшаяся кровь прилепила их к ладоням, теперь придется отмачивать под водой.

Мы выехали на шоссе, и он, помахав мне рукой, свернул вправо, а я пустился в обратный путь к Москве. Опять я подверг себя риску и едва не погиб на том же месте, но все же кое-каких результатов мне удалось добиться. Теперь я точно знал, что Антон опять мне солгал. Может быть, не все, но многое. Скорее всего, меня и вправду выбросило через ветровое стекло, а вот Антон не смог бы выбраться сам из сплющенной машины. Вряд ли и живым бы остался. О какой канистре с бензином можно говорить? Глупость.

В своем рассказе он упоминал, что звонил врачу с бензоколонки. Бензоколонка здесь рядом, и, значит, Антон был здесь, но в чем заключалась его роль, мне пока не понятно. И лейтенант упоминал о звонке с бензоколонки. Когда я добрался до нее, часы показывали половину восьмого вечера. Уже темнело. Я снизил скорость и остановился у заправки.

Возле будки сидел пожилой человек в голубом комбинезоне, загорелый, с сильными руками. Вытянув длинные ноги вперед, облокотившись о будку и сложив руки вместе, он мирно спал. Конечно, такая дыра, как эта, больших доходов не приносит, слишком мало клиентов.

Я вышел из машины, приблизился к заправщику и легонько стукнул его по подошве старых кроссовок узким мысом своего ботинка. Он тут же вскочил, как ошпаренный, напугав меня до смерти.

– Извините за беспокойство, любезный.

– Вам нужен бензин?

Он глянул на мою машину и еще больше растерялся. Очевидно, крепко старик спал, никак в себя прийти не может. Я уже понял, что в этом мире ничего без денег не делается. Я выудил из кармана десять долларов и сунул в нагрудный карман заправщику.

– Ничего, кроме ответов на мои вопросы.

Старик окончательно был сбит с толку. Стоял передо мной, как солдат, и хлопал пушистыми седыми ресницами.

– Расслабьтесь, – я усадил его на лавочку и сел рядом. – Вы один работаете на колонке?

– Наследство. Она принадлежала сыну, бандюки его убили. Кассирша сбежала. Заработков на одного едва хватает. Поборами обложили, не продохнуть. Приходится одному выкручиваться. Здесь и живу.

Он кивнул на будку размером три на три.

– Вы помните день девятого июля? Говорят, деньги хорошо освежают память.

Сказал я это ради красного словца. Он кивнул головой.

– Теперь понимаю. Вас интересует день, когда у котлована случилась автокатастрофа? Зачем же весь день вспоминать?

– Быстро соображаете. Выкладывайте подробности.

– Странно. На мента вы не похожи.

– У вас острый взгляд. В аварии погиб мой друг. Я хочу сам во всем разобраться. Милиция ничего внятного сказать не может.

– Жаль. Глупая смерть.

– Умных смертей не бывает. Поверьте опытному человеку. Я знаком с этой дамой не понаслышке.

– Мне тоже скоро предстоит попасть в ее лапы. С трудом ноги передвигаю. Ну так вот, дело было днем. В районе двух часов с минутами. Я сидел на этом же месте, когда подкатил громадный «линкольн». Такие машины большая редкость, навроде вашего «мерседеса», Ребята куда-то торопились. Просили налить полный бак. Не успел я крышку завинтить, как они сорвались с места, только пыль подняли. Я крикнул им вслед, но куда там. Во-первых, они не расплатились, во-вторых, крышку я плотно не закрыл и бензин мог расплескаться. Очевидно, так и произошло. Вечером я видел, как эвакуатор вез смятый, как выброшенный фантик, этот самый «линкольн». Груда обгоревшего железа.

Он потер ладонью небритый подбородок, будто чувствовал себя в чем-то виноватым.

– Дальше?

– Минут через двадцать после того, как ребята умчались, подкатила «канарейка» с мигающим маяком на крыше.

– Канарейка?

– Милицейская «десятка», но номера московские. Лейтенант спросил меня, видел ли я «линкольн». Я сказал, что видел. Но шоссе перекрыто, а объезд через котлован. Машина у них слишком широкая, там со встречной не разъехаться, особенно, если грузовик попадется. Они включили сирену и полетели следом.

– Интересно излагаете. Попытаемся начать все заново. Теперь с деталями. Сколько человек сидело в «линкольне»?

– Двое парней лет по тридцать с лишним. Оба на переднем сиденье.

– Как они выглядели?

Он прищурил глаза.

– Особо не вглядывался, но одеты хорошо. Светлые оба, чем-то похожи, но в точности описать не могу. Я уж, наивный, карман освободил для кучи чаевых, а они и за положенное не расплатились. Пятьдесят литров им влил, и тю-тю, привет. Кто-то спешит, а я расплачиваюсь…

– Что вы еще запомнили? По фотографии вы их различите?

– Нет, конечно. Зрительная память у меня не ахти. Следователь мне уже показывал фотографии. Да, похожи, но твердо сказать не мог. Ну а кто из них сидел за рулем и подавно.

– Третьего с ними не было?

– Нет. Во всяком случае, я не видел.

Такого, как Антон, нельзя не заметить.

– На заднем сиденье?

– Вряд ли. Не думаю. Когда я заправлял бак бензином, машина просвечивалась. Я отчетливо видел два силуэта.

– Хорошо. Они уехали, и через двадцать минут подъехала «канарейка». В промежуток между ними кто-нибудь проезжал? Другие машины?

– Секундочку.

Он задрал голову к небу, будто там имелась подсказка.

– Понимаете, машина-то была. Тут вот в чем дело. За пять километров от меня в сторону Москвы повесили щит: «Ремонтные работы, шоссе перекрыто». Я напрочь лишился клиентов. Предлагал даже взятку гаишникам, чтобы они сняли щит. Мол, приедут и наткнутся на ограждение. Какая им разница, где разворачиваться? А у меня люди заправлялись бы впрок. Объезд-то у черта на куличках. Вот… Ну так к чему это я? Ах да, машина… Пролетела здесь одна. Ярко-красная «ауди» восемьдесят первого года выпуска. Керосинит только так. Шлейф дыма оставляет за собой. Я еще подумал, вот болван, куда несется, будто не знает, что шоссе перекрыто. Лучше бы клапана отрегулировал.

– Вы говорите так, будто знаете водителя.

– Конечно. Как с Немчиновки сворачиваешь на Москву, там автомастерская. Гараж с тремя воротами. Леха Бубнов там работает. И пара ребят у него на подхвате. Это его керосинка. Мог бы давно нормальную машину себе собрать. Правда, лечатся у него только местные бедолаги с «москвиченками», на них много не заработаешь. Но другой работы и вовсе нет.

– Вы уверены, что он сам сидел за рулем?

– Кто его знает. Не разглядел. Промчалась дымовая шашка, как ракета, чего там увидишь. Но вообще-то он парень аккуратный, форсировать движок единственной машины не стал бы. Сами посудите, куда ему торопиться? Там же тупик. А через котлован он отродясь не ездил. – Все логично. И последний вопрос. В начале разговора вы говорили о «канарейке». Лейтенант у вас спрашивал о «линкольне», а потом они включили сирену и поехали следом. Кто они? Сколько человек находилось в патрульной машине? – Двое. Лейтенант в форме за рулем, второй в штатском рядом. Командовал штатский.

– Молодой?

– Лейтенанту лет двадцать пять, а второму лет на десять поболее будет.

– А когда вы узнали о катастрофе? Кто вам сообщил о ней?

– Не знаю, в котором часу меня разбудил мужчина. Он попросил позвонить и сказал об аварии. Я его впустил. Помню, он разговаривал с врачом. Что-то о необходимости срочно вмешаться в дело. Потом позвонил ментам. Оставил мне на столе возле телефона пятьдесят рублей и ушел.

– Вы его запомнили?

– Спросонку я был. Сидел на своем топчане, а он стоял у стола ко мне спиной. Но мужчина крупный, солидный.

– Одежда на нем была чистой?

Старик усмехнулся.

– Думаешь, он тоже побывал в аварии? Нет. Одет с иголочки. Костюм светлый, отглаженный.

– А на какой машине он приехал?

– Я на улицу не выходил. Не видел. Он ушел, а минут через двадцать загудели сирены. Вот тут я выбрался из своей собачьей будки и наблюдал за происходящим. Плохое здесь место. Гиблое. Дорога паршивая, вечно проседает, котлован все губит. Люди стараются здесь не ездить. Только отчаянные головы с нетерпеливым характером, да я, старый дурак, вечно клюющий носом, сижу в ожидании своей смерти.

Я дал ему еще двадцать долларов, поблагодарил и уехал.