Записки моряка. 1803–1819 гг. - Семен Унковский

Командирование в Свеаборг. Свидание с братом. Разлука. Пребывание на Паркалаутском маяке и поход в Юнгферзунд на гемаме Старк-Биорке

1808 года, апреля 10-го получил повеление отправиться в крепость Свеаборг, взятой тогда у шведов[40], и через три дня вместе с лейтенантом Головачевым отправились в дорогу. Ничто меня столько не огорчало, что я не получал ни одной строки из дома, но имев сведение о домашних от брата и скорая надежда с ним увидеться совершенно успокоила мое сердце.

Мы ехали на почтовых день и ночь.

18-го числа прибыли в Кюмень, крепость в 7 верстах от Рончасальма. Мы оставили свой экипаж на станции, а сами отправились в Рончасальм для свидания с братом. Никогда я еще не чувствовал таковой приятной встречи, как при свидании с любезнейшим братом; слезы радости омочили друг друга. Это было в присутствии многих флотских офицеров. Я пробыл здесь весь день. Брат мой также был назначен в Свеаборг и я восхищался от радости, что вскоре опять буду иметь с ним свидание. Мы простились со слезами и отправились со своим любезным спутником в путь.

24 апреля прибыли в Свеаборг, явились к вице-адмиралу [Гавриилу Андреевичу] Сарычеву, главному в порте командиру. Я всякой день ожидал прибытия любезного брата, но 2 мая получил приказание от адмирала, дабы немедленно отправиться на Паркалаутский маяк и смотреть за движениями неприятельских кораблей, тогда бывших в море. На другой день, получа инструкцию, отправился к вышеупомянутому маяку, который находился в расстоянии 60 верст от г. Гельсингфорса. Хотя я и соболезновал, что не буду иметь удовольствия увидеться скоро со своим братом, но исполнение должности мне казалось быть дороже всего.

4 мая прибыл на маяк, он стоит на острове, 12 верст от матерова берега. Жизнь моя была самая скучная, я был совершенно один — 3 гусара Гродницкого полку, I лоцман и вестовой состояли под моим подчинением. Но вскоре получил я письмо от брата. Он сожалел также о моем удалении, он прислал мне несколько съестных припасов и ружье. Последнее много меня занимало; время было прекрасное и множество морских птиц не позволяло мне быть без занятия. Я прожил на маяке до 4 июня. Тогда приехал мичман [Петр Гордеевич] Бачманов, которому я и сдал свой пост.

5 июня прибыл водою в Свеаборг, где мы вторично встретились с братом, — он был написан на гемам «Старк-Биорк», приготовлявшийся тогда к походу. Я также был назначен на тот же гемам под командой лейтенанта Михаила Михайловича Бровцына.

21 июня отправились в поход и 29-го прибыли в Юнгферзунд[41], соединяясь с отрядом лодок, тогда прибывших из Петербурга, под командою капитан-лейтенанта Новокщенова, и заняв якорное место, в 2,5 верстах от неприятельских шведских кораблей, состоящих из 4 линейных, фрегата и 3 бриков. Наша эскадра состояла из 6 лодок, 6 иол, 2 гемам, 1 брика, 1 галлета, 1 тендера и 2 батарей.

4 августа прибыл на баркасе из Гангута капитан лейтенант Бутаков[42]. Уговорясь с г-ном капитаном-лейтенантом, дабы будущую ночь послать лодки для тревоги неприятельских кораблей, я назначен был командовать двумя, лейтенант Соломеин также, мичман Сухотин командовал одной и мичман Муравьев[43] также одной. В полночь, подошед к неприятельским кораблям на картечный выстрел, открыли огонь. Пальба продолжалась до рассвета, и маленькое наше отделение отступило. У меня только повреждено несколько весел, а у мичмана Сухотина пробило ядром лодку и убило одного матроса. В 5 часов воротились на гемам. Капитан-лейтейант Новокщенов отправил меня с донесением о положении неприятеля к графу [Федору Федоровичу] Буксевдену, бывшему главнокомандующим финляндских войск.

7 [августа] возвратился назад, явился к г-ну Новокщенову, который тогда находился на батарее № 4 у лейтенанта Саломейна. Эскадра наша была в движении (это было в 6 часов утра). Я удивился таковой тревоге, но никак не ожидал, чтоб могло что-нибудь случиться. Но когда услышал от к[апитан]-л[ейтенанта] Новокщенова, что шведы прошедшей ночи бомбардировали гемам «Старк-Биорк» и увели яхту «Аглай» под командой лейтенанта Зимбулатова, — еще уведомил меня, что начальник наш лейтенант Бровцын убит и мичман Сухотин тяжело ранен. Я спрашивал о брате. Мне сказали, что и он ранен. Я вскочил на шлюпку и тотчас поехал увидеть любезного брата, но когда прибыл на гемам, скоро узнал, что я лишился навеки любезнейшего своего брата и друга: он уже был мертв, смертельная рана в голову картечью навечно сомкнула его глаза. Какое мое было несчастье. Я видел мертвого брата и лейтенанта Бровцына, нашего общего друга. Мичман Сухотин изранен весь и почти мертв. Кровь лилась по всему деку. Не для чего описывать мое тогда положение, те только видели, которые были свидетелями в это время. Гемам был в самом расстроенном положении, офицеры все убиты, 43 человека матросов было убито и 47 ранено. Я принялся за исправление гемама. Сердце мое сокрушалось, но я не забывал, что новое нападение будет потерей и самого гемама. Раненые отправлены были на берег под присмотром г-на штаб-лекаря Роппа, тела убитых были убраны.

Вскоре я услышал, что и любезный Василий Федорович Сухотин от несносных ран окончил свою жизнь.

8-го прибыл на фрегате «Богоявление» вице-адмирал Мясоедов. На гемам назначен начальником с тендера «Топаза» лейтенант П. Сущев.

9 августа похоронил я тела покойных. 12 августа неприятельский флот оставил Юнгферзунд. Вице-адмирал Мясоедов отправился на фрегате в Або, а наша эскадра заняла место, оставленное неприятельскими кораблями.

Гемам «Старк-Биорк» был сильно избит ядрами, в особенности…[44]

Часть II

1813–1816 гг.

Путешествие вокруг света на корабле «Суворов»

По истреблении неприятеля из пределов России и будучи в союзе со всеми державами Европы, исключая Францию, которая, истощив все свои силы, не была в состоянии противиться победоносному оружию российского императора Александра I[45].

Российская Американская компания, пользуясь столь удобным случаем, начала приуготовлять экспедицию для отвоза груза в ее селения на северо-западных берегах Америки, морем. Для того куплен был в Кронштадте корабль «Суворов», который, по исследовании корабельным мастером [Иваном Афанасьевичем] Амосовым, найден способным и довольно твердым для совершения вояжа вокруг света. Российская Американская компания, имея привилегию от правительства[46] делать условия и употреблять желающих флотских офицеров на предприятие такого вояжа, предложила начальствование сей экспедиции капитан-лейтенанту Макарову, тогда находившемуся при Морском шляхетном корпусе, как опытному морскому офицеру, которому было предоставлено выбрать для себя, по своему желанию, офицеров и матросов из ластовых экипажей в С.-Петербурге и в Кронштадте.