Старообрядчество и церковный раскол - Игорь Аркадьевич Родинков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Старообрядцы после Никоновской реформы выступили защитниками идеи Москвы – Третьего Рима, сторонниками сохранения самобытности России и Русской Православной Церкви, или «древнего благочестия», как они говорили. Ведь Русь, по их мнению, уже сподобилась Божией благодати и превосходит весь мир своим благочестием. Как считали старообрядцы, весь христианский мир, «исказивший» свою веру под гнетом мусульман, как греки, или владычеством римского папы, должны обращаться к России как к образцу православного благочестия. Так, Никита Пустосвят утверждал, что «в Российском государстве-царстве исстари самая истинная православная вера» и что она уже давно «благодати Божия сподоблена бысть». А в Челобитной царям Ивану и Петру Алексеевичам инока Сергия (1682 г.) утверждается: «Великое же Российское царство, Третий Рим, благочестием всех превзыде и все благочестие в него воедино собрася. И един российский под небесем христианский царь именуется во всей вселенной».
Свою правоту старообрядцы обосновывали, в том числе, и решениями Стоглавого собора 1551 года, закрепившими самобытные правила Русской Православной Церкви (например, двуперстное сложение при крестном знамении было запрещено менять под страхом анафемы). Формой выражения борьбы с изменением общего духовно-политического курса страны стала борьба за сохранение древней обрядности.
Церковная реформа, по мнению старообрядцев, меняла не только обряды, она изменяла тем важнейшим религиозно-философским установкам, которым служила Россия последние полтора века. Никоновская реформа и поддержка ее царем Алексеем Михайловичем показались защитникам «древнего благочестия» крахом, катастрофой, полной погибелью «Третьего Рима», уже воссиявшего на просторах Московского государства. И самое страшное для них было даже не в том, что «древнему благочестию» изменил патриарх. Самое страшное было в том, что измена исходила от царя – единственного истинного православного царя во всей Вселенной. А это значит, что Божий мир, которым правил русский царь, рушился на глазах. Для них была дика даже мысль, о проклятии церковными иерархами тех, кто соблюдал старые обряды, в том числе двуперстое знамение. По их мнению, под проклятие подпадали и все предки русского народа, в том числе Сергий Радонежский, Александр Невский и Креститель Руси – князь Владимир.
В эсхатологической доктрине раннего старообрядчества центральным был вопрос о том, как смотреть на переживаемое время, и он сводился к учению о времени пришествия в мир антихриста. Открытый спор об антихристе шел в среде староверов с самого начала. Еще до реформы, в 1648 году, в Москве появилась «Книга о вере», которая пророчила наступление «последних времен»: предтеча антихриста – папа римский, а явление самого антихриста связывали с 1666 годом (напомним, что 666 – это «число зверя»в Откровении Иоанна Богослова). Апокалиптические настроения еще более усилились, когда именно в 1666 – 1667 гг. на церковном соборе были осуждены и лишены духовного звания протопоп Аввакум и его сторонники.
В этой сложной и грозовой духовной атмосфере в старообрядческой среде рождаются несколько толкований учения об антихристе. Некоторые считают, что антихрист уже явился в мир, и угадывают его в патриархе Никоне, и даже в самом царе. Другие были более осторожны и называли патриарха и царя лишь его предтечами. И к концу века утверждается учение о «мысленном», или духовном, антихристе – уже пришедший антихрист властвует на земле, но невидимо, в образе самой никонианской церкви. В 1694 году учение о приходе мысленного антихриста было провозглашено в качестве догмата на старообрядческом соборе в Новгороде.
Признание прихода антихриста, ожидание скорого конца света стали главными причинами «убегания» старообрядцев в далекие края, на край света. Они «убегали» не просто от власти, а от «антихристовой» власти, не из Московского государства, а из царства антихриста.
***
Другой путь развития России во всемирно-историческом процессе был связан с ориентацией на греческое православие, почитавшееся во всем православном мире как вселенское (стоит напомнить, что Константинопольский патриарх почитался первым среди других православных патриархов).
Именно этого пути придерживался Никон, сформулировав свою позицию, как патриарх словами: «Я русский, сын русского, но вера моя греческая». Сторонников этого пути стали именовать «грекофилами». Они считали, что хватит Руси идти особняком от других народов, надо возвращать Русскую Церковь на путь вселенского православия.
«Грекофилы» хотели перенести на Русь опыт современной греческой догматики и, соответственно, принципы схоластико-догматического мышления. Инициаторам такого перенесения казалось, что этот опыт, неизмеримо более глубокий, древний и распространенный в православном мире, нежели собственно российский. Он позволит поднять русское православие на новую высоту, расширить его богословскую базу и все это, соответственно, усилит влияние русского православия, Русской Церкви и Российского государства среди других православных народов, позволит России принять на себя обязанности Вселенского православного царства. Именно эта идея – созидание на основе России Вселенского православного царства – была ведущей в «грекофильской» среде. В этом и был главный смысл никоновской церковной реформы.
«Грекофильство», по сути дела, разрывало с той традицией, которая считала Россию «Третьим Римом», ибо сама идея «Третьего Рима» изолировала Россию от других православных стран, концентрировала внимание на уже сложившемся прочтении православного учения, почитая все остальные прочтения неистинными. С точки зрения Греческой Церкви, это было серьезным заблуждением. Только в том случае, если Русская Церковь исправит свои ошибки, она сможет исполнять роль «Нового Израиля», «богоизбранной невесты», как называл идейный лидер «грекофильства» Епифаний Славинецкий Русскую Церковь в одном из своих сочинений, а Российское государство сможет стать оплотом и защитницей вселенского православия.
В середине столетия именно «грекофильство» стало идейным обоснованием проведения церковной реформы, ибо все «грекофилы» считали, что Русская Православная Церковь слишком отдалилась от истинного – греческого – православия. Во второй половине XVII века «грекофильство» – это уже самое влиятельное течение, ставшее позицией официальной церкви и поддерживаемое царской властью. Особым влиянием оно стало пользоваться во времена патриарха Иоакима (1672–1690). Страстный борец за веру, Иоаким жестко противостоял и «латинству», и старообрядчеству. Именно в его правление были осуждены и подвергнуты наиболее жестоким репрессиям и сторонники «латинствующих», и старообрядцы. Среди ведущих «грекофилов» XVII века можно выделить Епифания Славинецкого, Евфимия Чудовского, Афанасия Холмогорского, митрополита Тобольского Игнатия. Немалое число составляли и греки, приехавшие в Россию по приглашению властей, – Арсений Грек, братья Иоанникий и Софроний Лихуды и др.
***
Пока на Руси никониане и старообрядцы вели между собой непримиримую борьбу, на Русской земле появился и закрепился третий путь исторической перспективы. Он
