Расколотый идол - Гидеон Эйлат

— Хорошо, хорошо, не сердись только, — зачастил Пролаза. — Я подскажу, где ее искать.

— Вместе пойдем.

Пролаза раскрыл было рот, но, встретив ледяной взгляд киммерийца, понял, что спорить бесполезно.

Конан вышел из таверны и, время от времени подталкивая Пролазу в спину, зашагал по мостовой. Они пробирались узкими переулками, стараясь обходить людные места и площади. Путь был неблизок, вдобавок уже почти стемнело.

Правую руку Конан не снимал с меча, при каждом подозрительном шорохе до середины выдвигал клинок из ножен, но об опасности не думал. Он с младых лет привык доверяться своим инстинктам.

Наконец Пролаза подвел его к обветшалому каменному строению под черепичной крышей. Главный вход был освещен, дверь отворена нараспашку, на улицу прорывалась музыка. Конан сразу узнал храм секты кадуцеев — малочисленных и, по слухам, безобидных почитателей змей. Пролаза не рискнул войти через парадную дверь; забежал в переулок и велев Конану заслонить его от прохожих, о: вынул из-за пазухи связку отмычек и вскоре отворил маленькую дверцу в глухой стене.

Они переступили порог и оказались в просторном зале. Посередине, на подковообразной арене, огороженной барьером, подобно цирковой, происходило священнодействие Вокруг арены кольцами поднимались скамейки для прихожан. Храм был не очень щедро освещен, зато шума хватало с избытком — звенели бубны, тренькали струны, и жрецы в белых сутанах на арене не в лад играли на страшил изогнутых флейтах; самый рослый и плечистый из них истязал большой барабан

Под эту «музыку» в центре арены по-змеиному извивалась полуголая старуха с распущенными до пояса седыми волосами. Два живых питона обвивали ее туловище руки и качали головами в такт движениям. Лицо старух пряталось под зеленой маской, изображавшей голову кобры. На песке арены несколько самых настоящих змей упитанных гадюк, тоже «танцевали», поднимаясь на хвостах. Казалось, женщина нисколько не боится их — слой еще младенцем играла не с куклами, а с живыми ядовитыми гадами. А питоны-то не теряются, ухмыльнулся Конан, глядя, как змеи скользят по телу старухи. От такого сильного, тугого тела не отказалась бы любая молодица.

Наконец музыка стихла, питоны точно по команде сползли на песок, и в освещенный свечами круг жрецы ввели двух девушек. Совершенно нагие, они сразу приковали к себе внимание Конана. Раскатилась барабанная дробь, взвизгнули флейты, грянули бубны — начало было многообещающим. Но тут Пролаза толкнул Конана под нижнее ребро.

— Не зевай. Она уходит.

Женщина-змея незаметно отступила в темноту.

— Ничего, я знаю, где ее комната, — шепнул Пролаза и попел Конана узким темным коридором вдоль каменной стены.

— Так эта старуха — Саба? — недоверчиво спросил Конан.

Пролаза не ответил. Они шли ощупью. Время от времени совсем рядом раздавалось подозрительное шипение.

— Впрочем, мне еще тогда показалось, в ней есть что-то змеиное, — рассудительно произнес киммериец. — Очень уж она хладнокровная.

Они вошли в тесную комнатку. Женщина-змея в шелковом красном халате сидела перед большим, во всю стену, зеркалом, влажной тряпицей снимала грим со щек. По плечам рассыпались пышные светлые локоны, в сиянии свечей они отливали золотом. Рядом на подлокотнике кресла висел седой парик.

— Пошли вон, кобели проклятые, — зло сказала она, не поворачиваясь. — Стоило ли рясы надевать, чтобы потом за юбками бегать? Оставьте меня в покое, и так голова трещит, без ваших елейных речей.

— Саба, это же я, — сладенько пропел Пролаза. — Твой друг.

Саба со стоном потерла лоб и вдруг, вспомнив, что друзей у нее нет, резко обернулась. Гримаса боли на лице сменилась тревогой.

— Конан? Какими судьбами? — Похоже, боль отпустила. Саба улыбнулась. — Здравствуй, котеночек. Рада, что ты жив-здоров. А я тут, видишь, подрабатываю. Платят мало, зато кормят сносно. Если б еще жрецы не приставали…

— С твоими-то способностями работать за харчи? — Конан рассмеялся.

— Видишь ли, Конан, — серьезным тоном проговорили Саба, — я теперь совсем другая. Порядочная, хочешь верь, хочешь не верь. Пускай мой путь не устлан розами, зато п добываю хлеб честным трудом. И пусть он нелегок и неблагодарен, я его не стыжусь. — Она гордо вскинула голову. — Любой труд заслуживает уважения, и я не понимаю, что тут…

Пролаза не дал ей договорить.

— Саба, — пискнул он, — я ему все рассказал про идола.

Отреагировала она мгновенно, — седой парик попал Пролазе в лицо, а от кувшина, полетевшего следом, немедиец увернулся.

— Тощий придурок! — Она кипела от злости. — Да я тебя питону живьем скормлю!

— А ты знаешь, радость моя, что тебя повсюду ищут? — осадил ее Конан. Саба перевела на него возмущенный взгляд.

— Знаю ли! Он еще спрашивает! Да я это логово месяц готовила. Никто бы до скончания века не додумался мен и здесь искать. И не нашел бы, если б не этот. — Она люто сверкнула глазами в сторону Пролазы и повернула голову к Конану. — Ты что же думаешь, я извращенка, чтобы тут с гадюками целоваться? А от жрецов по сто раз на дню отпихиваться — это, по-твоему, сплошное удовольствие? Да я всех этих гадов ползучих и ходячих с детства ненавижу. — Неожиданно она смолкла и прижала ладони к глазам. — О-о-о! Опять!

— И у тебя? — с сочувствием спросил Пролаза. — «Прекрасное тело, мое драгоценное тело, вы разбили мое тело…»

— Заткнись! — крикнула Саба. — Мало мне этого нытья внутри головы, теперь еще и снаружи!

— Выходит, я не один такой, — эгоистично обрадовался Пролаза. — Прекрасная новость, мне даже полегчало чуток.

— Ах ты, тля никчемушная! — вспылила Саба. — Еще рот разевать смеешь! Если б не твои корявые руки, все было бы в порядке!

— Руки мои тут ни при чем. Если б не твои цыплячьи мозги, мы бы вообще не сунулись к Пузу. Добыча грошовая, а неприятностей полон короб.

— Ребята, знаете что, — проговорил Конан, усаживаясь верхом на скамью, — чем ссориться, вы бы лучше подумали, как теперь быть. Сдается мне, на этот раз вам не сносить голов. Пузо шутить не любит, да и Ониксовый, похоже, крепко на вас осерчал.

— Что ты о нем знаешь? — тотчас спросила Саба.

— Только то, что вы его украли и разбили и что он теперь в большой обиде не только на вас, но и на Пузо, который не сберег его драгоценное тело.

— А ты тут при чем? — не отставала Саба.

— Да, в самом деле, — присоединился к ней Пролаза.

— Пузо мне велел разобраться с идолом, — честно ответил Конан.

Пролаза даже присел от страха.

— Значит, он тебя нанял, — срывающимся голосом произнес вор.