Разлом (СИ) - Островская Алина

— Он умер сто сорок девять лет триста шестьдесят дней назад…

Мне показалось, что в ее голосе прозвучала скорбь с капелькой грусти. Но разве машина способна испытывать человеческие чувства? А вдруг… я ведь не знаю чего достигло человечество прежде, чем кануть в Лету.

— Должно быть ты скучаешь по своему создателю, если отсчитываешь дни с момента его кончины.

— В моей программе отсутствует данная установка, — отмахнулась она от меня, отводя виртуальные глаза в сторону.

— Интересное библейское совпадение получается, — пробормотал вслух свои мысли и, опередив уточняющие вопросы, продолжил: — что случилось с человечеством, Ева? Почему никого не осталось?

— Как никого? А вы? — удивилась машина.

— Я — это другое.

— Вы не человек своего времени? А тот мальчик? Он ведь тоже представитель Homo Sapiens…

— Что ты хочешь этим сказать?

— Пока есть вы, человечество не погибло…

— И все же, ты не ответила.

— В моей программе стоит запрет на разглашение данной информации…

— Сколько еще существует «ковчегов», подобных этому?

— Ещё три…

— Отведи меня на минус четвёртый этаж, Ева.

— Следуйте за мной…

Ее изображение периодически рябило, но уверенно плыло по коридору. Я заглядывал в приоткрытые двери, подмечая необычные детали интерьера и обтекаемость форм. Выхватывал взглядом незнакомые предметы и по ним старался предположить время катастрофы. К моменту, когда мы дошли до очередного лифта, я убедился на 98 %, что это произошло не на моем веку. А когда мы вошли в основной зал минус четвёртого этажа, процент резко подскочил до ста. Помещение навскидку в тысячу квадратов заполняли стеклянные блоки. В них упорядоченно располагались шкафы с книгами и рукописями, диски, виниловые пластинки и видеокассеты, скульптуры, картины великих художников и неизвестные мне современные работы. Одно такое произведение полностью поглотило мое внимание. На нем художник запечатлел город. То ли это был полёт его фантазии, то ли он просто отобразил то, что действительно видел. Но это был город будущего. Гармоничный и стройный. Где природа сочетается с технологиями, и одно не мешает другому.

В другой части зала, в холодильниках и пробирках хранились ДНК-данные животных и семена растений.

— Компьютеры поддерживают оптимальную температуру и влажность воздуха для длительной сохранности ценностей Крипты, — пропела голограмма за моей спиной.

— Можно ли их открыть?

— Нет. Для доступа в блоки необходимо специальное разрешение…

Жаль… я бы не отказался от пары учебников. Только попав в мир без технологий, начинаешь понимать, что все знания о принципах работы привычных, повседневных механизмов слишком поверхностны, чтобы свободно их воспроизвести.

— И у кого есть такое разрешение? Блоки ведь созданы для того, чтобы когда-нибудь их открыть.

Ева на мгновение задумалась.

— На этот счёт мне не оставляли никаких рекомендаций…

— Не возражаешь, если я осмотрюсь?

— Позовите, если понадоблюсь, — подчёркнуто дружелюбно улыбнулась Ева и исчезла.

Я точно не знал, что хочу найти здесь. Но мне казалось правильным побывать на рабочем месте человека, создавшего все это. Не просто же так он разрешил доступ в Крипту, но, при этом, запретил его в блоки. Возможно, чтобы предотвратить грабежи самого ценного? Но как-то же он должен был предусмотреть получение доступа к блокам, иначе самая цель Крипты становится недостижимой.

Его уголок сложно назвать «рабочим местом». Обыкновенный деревянный стол с двумя ящиками, да кресло с настольной лампой, совершенно не вписывающиеся в общий интерьер. Ни компьютера, ни иной традиционной оргтехники. Зато в рамке фотография, вероятно, его семьи. Интересно, они жили с ним здесь? Или…

Пыльный стол пестрел множеством бумажек для заметок. Аккуратные записи перечёркивались или замулевывались полностью до дыр в бумаге. Он о чем-то рассуждал… Что-то обдумывал. Попытался прочесть некоторые из них, но обрывки фраз так и не сложились во что-то внятное. Пошарил в ящике стола, испытывая некий благоговейный трепет от осознания, что этим вещам почти сто пятьдесят лет. И хозяин не касался их так долго…

На первый взгляд, содержимое ящиков не привлекало никакого внимания. Бумажки, ручки, скрепки и снова бумажки. Ничего впечатляющего. Но перебирая их, я случайно ударил костяшками о дно ящика и замер, прислушиваясь к глухому отклику. Двойное дно? Выложив все вещи на стол, я аккуратно вынул донышко, обнаруживая внутри небольшую записную книжечку в синем твёрдом переплете. Первая страница которой гласила: «Собственность А. А. Васнецова. Немного о жизни в Крипте Цивилизации, или оставь надежду, всяк сюда входящий».

Пролистал страницы дневника, полностью исписанные мелким убористым почерком. Внутри назревал некий протест, не дозволяющий мне сию же секунду приступить к прочтению чужого дневника. В конце концов, если бы хозяин хотел, чтобы его записи прочли, он бы не стал прятать его в тайничке. С другой стороны, в том ли я положении, чтобы следовать нормам морали и беспокоиться о личных границах давно почившего человека? Да даже срок хранения государственной тайны в пять раз меньше!

Господи, что за бредовые мысли лезут в мою голову… Это все похмелье. Точно оно. Наплевав на едва различимый голос совести, я открыл дневник на первой странице и начал читать.

«06 июня 2101 года.

Понедельник день сложный, но радостный лично для меня. Пока техники занимаются последними штрихами, тестируя гибернационные капсулы, я добился определенных успехов в программировании Евы. Ее новая версия способна саморазвиваться на интеллектуальном и эмоциональном уровне. Она любознательна и открыта к новым знаниям. Уже сейчас я могу с гордостью заявить, что она — мое лучшее творение».

«07 июня 2101 года.

Сегодня произошёл неконтролируемый выброс энергии в одном из реакторов на минус пятом этаже. Благодаря предохранителям и стабилизаторам напряжения, вся техника продолжила работать в штатном режиме.

Заметка: голограмма Евы подвисает. Исправить в ближайшее время.

«10 июня 2101 года.

Среди рабочего персонала ходят слухи, что на минус третьем этаже устанавливают новейшую разработку Evolution Corp. Возмутительно, но монтаж не был согласован ни с одним из кураторов проекта «Ковчег». Более того, меня туда не пускают. А причины столь экстренной установки держат в строжайшем секрете».

«11 июня 2101 года.

Сегодня я узнал, что Крипту планируют запечатать в ближайшие дни. Добровольцы для помещения в гибернационные капсулы, лучшие из лучших, проходят медицинские осмотры и готовятся к погружению в сон. Это знаменательный момент для всей страны! Эти люди, смельчаки, первоиспытатели и первопроходцы, проснутся через несколько сотен лет, чтобы шагнуть в будущее. Они сохранят достижения нашей цивилизации в целостности. Впредь, все, чего человечество достигало веками, больше не встанет на грань исчезновения. Оно навсегда сохранится в Крипте».

«13 июня 2101 года.

«Ковчег» довольно быстро заполняется ценностями. Своё почетное место занял и Пакт о перемирии, подписанный всем странами и подводящий черту под затяжной, кровопролитной Третьей Мировой Войной. Человечеству нужно было замереть на краю пропасти, чтобы, наконец, понять: мы шагаем не в ту сторону. Только объединив силы, только сплотившись мы способны преодолеть острые проблемы нехватки ресурсов, продовольствия и пресной воды. Бессмысленной резней вопрос перенаселения планеты не решить! Наконец-то руководители стран услышали глас учёных! Вместе мы способны исправить многое! Сила в единстве. И я счастлив, что наши дети будут жить в мире».

«21 июня 2101 года.

Я довольно долго не писал. Объём работы увеличился, высшее руководство регулярно торопит, вынуждая пренебрегать рядом тестов, необходимых для окончательного одобрения закупорки Крипты. Сплю по четыре часа в сутки и начинаю замечать за собой небольшие провалы в памяти.