Путешествие на Запад. Том 2 - У. Чэнъэнь
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Что за святой мог явиться сюда? – спросил волшебник.
– Когда я была маленькой, – сказала на это принцесса, – и жила у себя во дворце, я мечтала о достойном муже и дала обет, что если найду такого, то отправлюсь на знаменитую гору, поклонюсь святым местам и сделаю подношение монахам. Но, став твоей женой и проводя время в удовольствиях, я позабыла об этом. И вот во сне ко мне явился святой и потребовал, чтобы я выполнила свой обет. Когда он крикнул, я проснулась и поняла, что это был сон. Я тотчас же пошла к тебе, мой господин, чтобы рассказать об этом, но неожиданно увидела привязанного к столбу монаха. Умоляю тебя, мой господин, выполни мое скромное желание и сжалься над ним. Тогда я смогу выполнить данный мною обет и поднести подаяние этому монаху. Не знаю только, согласишься ли ты на это.
– Очень уж ты суеверна у меня, женушка, – сказал волшебник. – А впрочем, не такое уж это важное дело. Если мне захочется поесть человеческого мяса, я достану сколько мне будет нужно. А этого монаха можешь отпустить. Пусть идет на все четыре стороны.
– Господин мой, – промолвила принцесса, – я уже отпустила его, он вышел через задние ворота.
– Тогда в чем же дело? – спросил волшебник. – Отпустила – и ладно. А через какие ворота – это все равно.
Затем он схватил свой стальной меч и громко крикнул:
– Эй, Чжу Ба-цзе, иди сюда! Я тебя не боюсь, но сражаться с тобой не буду. Из уважения к моей жене я сохраню жизнь вашему учителю. Он ушел через задние ворота, ищите его там и отправляйтесь дальше. Но если когда-нибудь вы снова попадете в мои владения, пеняйте на себя: пощады не будет!
Услыхав эти слова, Чжу Ба-цзе и Ша-сэн, словно их освободили из ада, ринулись обратно в лес, взяли под уздцы коня, схватили носилки с вещами и моментально окрылись. Обойдя кумирню, они подошли к задним воротам и позвали своего учителя. Узнав их по голосу, Сюань-цзан тотчас же откликнулся. Раздвинув кустарники, Ша-сэн помог учителю выйти и сесть на коня. И вот:
Синеликий демон, угрожая,
Встал пред ними, страшный злобной силой.
Бай Хуа-сю появилась, к счастью, —
Путников от смерти защитила.
Так и рыба, изрыгнув из пасти
Золотой крючок, – уходит в море,
Резво бьет хвостом по волнам синим,
Весело играет на просторе.
Итак, они отправились дальше, Чжу Ба-цзе, как и раньше, шел впереди, а Ша-сэн следовал позади. Выйдя из соснового леса, они очутились на широкой дороге. В пути Чжу Ба-цзе и Ша-сэн не переставали ссориться, обвинять друг друга то в одном, то в другом, Сюань-цзан едва успевал мирить их.
С наступлением вечера они пораньше устраивались на ночлег, а на рассвете, с первым криком петуха, снова пускались в путь. И так, привал за привалом, они незаметно прошли еще двести девяносто девять ли.
И вдруг они увидели перед собой прекрасную страну. Это и была страна Баосянго – чудесный край.
Далекая дорога
И цепи гор вдали,
А край богат все так же,
Хоть он за сорок ли.
Луна сияет ярко,
Блаженны облака;
Колеблются туманы
Дыханьем ветерка.
Прекрасная картина:
Здесь, у подножья скал,
Ручей на перекатах
Белее яшмы стал.
Тропинками повсюду
Исчерчены поля,
В ростках душистых злаков
Кормилица-земля.
На трех ручьях немного
Увидишь рыбаков,
На две горы лесистых
Один лишь сборщик дров.
Железною стеною
Там город окружен,
И рвом с водой кипящей
Надежно защищен.
И, в счастье соревнуясь,
Здесь весел каждый дом,
Высокий спорит терем
С блистательным дворцом.
Террасы высотою
В десятки тысяч чжан;
Как пестрые знамена,
Дворцы Хуанчайдянь,
На золотых ступенях
У яшмовой стены,
На лестницах дворцовых —
Придворные чины.
Колокола и флейта,
Свирель и барабан
Гаремное томленье
Развеют, как туман,
В садах императрицы
В росе стоят цветы,
Каналы государя
Прозрачны и чисты.
Сгибает ветер ветви
Прибрежных тонких ив,
Над водами каналов
Причудливо склонив.
В повозках пятиконных
На стогнах городских,
Блистают горожане
В одеждах дорогих;
В местах уединенных
Приволье для стрелков:
Они одной стрелою
Пронзают двух орлов.
Полночных развлечений
Построены дома,
И песни оглашают
Дворцы и терема.
Такое сладострастье,
Такая красота
Веселью не уступят
Лоянского моста.
Идя за книгой, старец
И плакал и скорбел
О славном Танском царстве,
Кляня его удел.
Ученики же старца,
Узрев его печаль,
Безмолвно устремились
Умом и сердцем вдаль.
Сюань-цзан и его ученики не могли налюбоваться красотами страны Баосянго. Наконец они собрали свои вещи и, ведя коня, отправились в гостиницу при почтовой станции, где и остановились. После этого Сюань-цзан пешком отправился к воротам дворца и обратился к дворцовой страже:
– Я – монах, посланец Танского императора, – промолвил он. – У меня есть письмо к вашему государю. Покорнейше прошу доложить обо мне.
Дежурный у ворот чиновник поспешил к своему повелителю.
– Великий государь, – произнес он. – Сюда прибыл почтенный священнослужитель, посланец Танского императора: он хочет засвидетельствовать вам свое почтение и передать какую- то бумагу.
Государя очень обрадовало это известие, и он тут же распорядился ввести Сюань-цзана во дворец. Когда Трипитаку подвели к трону, он трижды громко приветствовал государя. Находившиеся на приеме чиновники в один голос с одобрением говорили, что сразу, дескать, видно выдающегося представителя великой страны, поскольку лишь такой человек может с подобным благородством и так свободно воздавать почести.
– По каким делам вы прибыли сюда, почтенный отец? – спросил Сюань-цзана правитель страны.
– Я – житель Танского государства и последователь учения Будды, – отвечал
