Неповторимая - Шеннон Дрейк

Она вгляделась в глаза Алистера, так похожие на ее собственные, и кивнула. Она поняла, как важно не проговориться о том, что Дэвид Даглас жив. Дэвид должен сам увидеть, как изменился Алистер.

— Я проверяю, как ведутся дела в обоих поместьях, Алистер. Мне известна твоя честность и щепетильность.

— Это искупление, — выговорил он.

— За меня?

— За то, что случилось с Дэвидом. — Он помедлил и глубоко вздохнул. — Я не боялся того, что он подаст на меня в суд. Я хотел поговорить с ним как с другом.

Шона удивленно спросила:

— Почему же ты этого не сделал?

— Ты же знаешь отца. И то, как он дорожит честью Мак-Гиннисов.

— Господи, Алистер, если бы я только знала, что произошло! — с отчаянием воскликнула она.

— Все давно в прошлом, — отозвался Алистер. Шона почувствовала, что дрожит.

— Прошу тебя, давай поскорее уйдем отсюда.

Они выбрались из шахты вдвоем. У входа Гоуэйн беседовал с Лоуэллом, Алданом и Аларихом. Женщины разошлись по домам, мужчины принимались за работу.

— Шона, мы собираемся в большом зале Касл-Рока, — сообщил Гоуэйн. — Немедленно.

— Хорошо, дедушка, если ты так хочешь, — ответила Шона, но суровый тон Гоуэйна встревожил ее.

Она решила вести себя, как подобает взрослой женщине, и не позволить деду настоять на своем.

— Но ты, наверное, заметил, что я перепачкана угольной пылью. Мы соберемся в большом зале вечером, за ужином. А пока я хотела бы привести себя в порядок и уладить еще несколько дел.

Шахта располагалась на расстоянии мили от Касл-Рока, на противоположном берегу озера, но сегодня утром эта миля показалась Шоне непривычно длинной, а проведенная церемония окончательно утомила ее. Она прошла мимо Гоуэйна к своему коню, не желая дать дедушке шанс изменить ее решение.

Усевшись в седло, Шона оглянулась. Ее родственники стояли плечом к плечу — Гоуэйн, Лоуэлл, Айдан, Аларих и Алистер — в обычной позе горцев со слегка расставленными ногами, очень прямыми спинами, расправленными плечами и скрещенными на груди руками. Вместе они представляли собой сильный и единый отряд. Этими мужчинами она гордилась.

По какой-то причине Шону вдруг охватила дрожь. Она подняла руку и помахала им. Они помахали в ответ. Развернув лошадь, Шона пустила ее галопом к замку.

Глава 6

Они собрались вокруг длинного стола в большом зале: Гоуэйн сидел на одном конце, Лоуэлл — на другом, Алистер и Аларих — по одну сторону, а Айдан — рядом с пустым креслом, ждущим Шону. Как и днем, эти крупные мускулистые мужчины, над которыми, казалось, время не властно, произвели на Шону внушительное впечатление. Черноволосые, ясноглазые и сильные, они отличались целеустремленностью и упорством. Воистину горцы — особый народ.

Они были прекрасными наездниками, а преодолевать холмы и долины бегом могли почти так же быстро, как и на лошадях. Что бы ни происходило в окружающем мире, они оставались верны давним обычаям и преклонялись перед властью до тех пор, пока считали нужным. Север Шотландии — дикие и суровые места, где выживает не каждый, покорить их было нелегко, и большая часть завоевателей предпочитала скорее обходить эти края и здешний народ стороной, нежели дорого платить за попытку подчинить их своей воле.

Мак-Гиннисы гордились своей землей, считая себя неотъемлемой частью ее. Эти воинственные и надменные мужчины — ее родственники, помощники и защитники. И вместе с тем — ее повелители, подумалось Шоне, едва она перевела взгляд на Гоуэйна. Они действуют из лучших побуждений, заверила она себя, каждый из них, какими бы странностями ни отличался. Она любила их и гордилась ими.

Все мужчины вежливо поднялись с мест, едва Шона вошла в зал. Стол уже был накрыт к ужину — очевидно, Гоуэйн отдал приказ Майеру, дворецкому замка, и кухарке Энн-Мэри, чтобы их не беспокоили во время трапезы. Значит, на свет предстоит вытащить грязное белье, решила Шона. Однако тянуть с объяснением не стоило, к тому же Шона не боялась вступить в борьбу с Гоуэйном. Они спорили слишком часто. Но сегодняшняя встреча была для нее иной.

Дэвид Даглас жив.

Она быстро прошла по залу к столу и улыбнулась Айдану, когда он придвинул ее кресло. Айдан улыбнулся в ответ довольно сухо.

— Ты задержалась, — недовольно заметил Гоуэйн.

— Правда, дедушка? Мне очень жаль. Но я не припоминаю, чтобы мы назначали время.

Он погрозил ей пальцем.

— Шона, не забывай: я твой двоюродный дед, дядя твоего отца. Он поручил мне заботиться о тебе, и ты должна относиться ко мне с уважением.

— А ты ко мне?

Айдан негромко прокашлялся, чувствуя необходимость прервать разговор.

— Может, продолжим семейный поединок в другой раз? Все мы принадлежим клану Мак-Гиннисов и должны с уважением относиться друг к другу.

— Айдан совершенно прав, — подхватил Лоуэлл, бросая суровый взгляд на брата и внучатую племянницу. — По-моему, мы собрались здесь для того, чтобы подготовиться к прибытию Эндрю, лорда Дагласа?

— Сегодня Шона уже приняла несколько решений, не подумав спросить нашего совета, — заметил Гоуэйн, недовольно глядя на Шону.

— Утром, до церемонии, я не успела повидаться с тобой, но ты еще вчера вечером знал: я сообщила Марку Мензису, что собираюсь пригласить в шахту его преподобие.

— Следовало известить меня, что ты собираешься дать углекопам отдохнуть. Об этом я не знал и оказался в глупом положении, детка.

— Я слишком поздно проснулась, и у меня не было другого выхода.

— У тебя был выход — известить меня.

— Мне очень жаль.

— Полагаю, впредь ты не будешь действовать подобным образом.

— Уверяю, я ни в коем случае не стремилась поставить тебя в неловкое положение.

Лоуэлл вмешался раздраженным голосом:

— Шона, ты должна помнить, что все мы — одна семья, мы работаем сообща. Но давайте вернемся к делу, ибо день у меня выдался долгим, и я хотел бы поужинать и поскорее лечь спать. Надо подготовиться к встрече Эндрю Дагласа.

— Подготовиться? — переспросила Шона. — Но зачем, дедушка? Эндрю — лорд Даглас, он прибывает осмотреть свои владения!

— Эндрю Дагласу здесь не место, — решительно заявил Лоуэлл.

Изумленная, Шона уставилась на младшего дядю своего отца. Лоуэлл улыбнулся ей и покачал головой. Как и у Гоуэйна, волосы Лоуэлла по-прежнему были густыми и лишь слегка тронутыми сединой, но лицо казалось более худым и морщинистым, а сегодня, после утомительного дня, годы и усталость особенно сказывались на его внешности.

— Это правда, детка, — продолжал Лоуэлл, заметив удивление Шоны. — Американцу здесь нечего делать. И ему об этом должно быть известно.

— Но земли Дагласов — его наследство, — возразила Шона. — Возможно, он захочет оставить их детям.