Скифские саги - Дмитрий Колосов

— Какое условие?

— Самое что ни на есть простое. Ты должен ответить на три моих вопроса. Ответив на первый, ты получишь воду. Сколько пожелаешь. Ответив на второй — еду. Если же ты сумеешь ответить на третий, я верну тебя на то место, откуда ты пришёл.

— А если я не отвечу на твои вопросы? — поинтересовался Скилл.

— Тогда ты умрешь.

Кочевник хрипло рассмеялся.

— Ну, это не слишком страшно. За последние десять солнц я должен был умереть по крайней мере шесть раз, не считая прочих мелких неприятностей. Так что валяй, задавай свои вопросы.

— Ты не совсем понял меня. — Сфинкс улыбнулся, показав ровные белые зубы. — Тебе грозила материальная смерть…

— Куда уж материальней! — пробормотал Скилл. — Очутиться в желудках дэвов!

— Я же оставлю твое тело целым и невредимым, но заберу душу.

— Как это?

— Очень просто. Насколько я понимаю, ты очутился здесь по прихоти Аримана.

— Мне тоже так кажется.

— В общем, других здесь и не бывает. Люди боятся песков Говорящей пустыни. Кстати, Говорящей ее называют потому, что ею владею я, большой любитель поговорить.

— Любитель или любительница? — спросил Скилл, у которого были не совсем ясные представления о половой принадлежности Сфинкса. Ведь эллины считали, что Сфинкс — она, парсы же полагали, что он обладает мужскими достоинствами.

— Скорее любитель. — Сфинкс повернулся боком и, приподняв ногу, продемонстрировал кочевнику нечто внушительное. — Хотя во мне есть и женское начало, но мы отвлеклись. Мы с Ариманом — большие приятели или, выразимся точнее, партнеры. Он посылает ко мне людей, зная, что я умираю от скуки и не прочь поболтать с каким-нибудь не в меру прытким магом или сановником. К слову говоря, простой кочевник у меня впервые.

— Я польщен.

— Так вот, Ариман посылает ко мне людей, а я возвращаю ему их тела. А душу оставляю себе. Эта душа будет развлекать меня долгими прохладными ночами.

— Что значит душа? Ее же нет! — воскликнул Скилл.

— Ты — неисправимый материалист. У меня однажды был такой. Великолепный экземпляр! Он ухитрился ответить на все мои вопросы и успел удрать раньше, чем я растерзала его своими когтями. Маг Кермуз. Может, слышал о нем?

Скилл кивнул:

— Слышал. Но как же уговор? Ведь ты должен был отпустить его, если он разгадает твои загадки!

— Ну, должен… — Сфинкс почувствовал себя неловко и отвел взгляд в сторону. — Ариман попросил, чтобы я не отпускала его. Мне трудно было отказать в подобной просьбе. Хотя, надо признаться, это не совсем по правилам. Но обещаю, с тобой все будет честно. Ты не ответишь на мои вопросы, я оставлю себе твою душу, а тело возвращу Ариману.

— Но если, как утверждают маги, душа — основная субстанция человека, то как он может существовать без души?

— О, да ты не глуп! — обрадовался Сфинкс. — Это приятно. Позволь узнать, откуда кочевник знает такой мудрый термин, как субстанция?

Скиф предпочел бы, чтобы собеседник считал его как можно более глупым. Досадуя на непростительную ошибку, он неохотно признался:

— Я общался со многими магами, а кроме того, провел несколько лун в школе натурфилософа Фегора.

— Вот как! Это весьма известный философ. Тебе повезло. И мне. — Очевидно, придя в восторг оттого, что скиф явно превзошел его ожидания, Сфинкс несколько раз хлестнула себя по бокам хвостом. — К вопросу о том, как человек может существовать без души… Ты будешь двигаться, пить, есть, спать. Но не будешь думать, чувствовать боль и наслаждение. И ты будешь во всем повиноваться Ариману, а твое холодное сердце будет точить страшная тоска. Человек не испытывает при жизни и сотой доли той тоски, что станет мучить тебя после того, как душа покинет свою бренную оболочку.

— Живой мертвец! — прошептал Скилл. Он вспомнил странную шестерку, облаченную в балахоны. Их головы и тела крошились под ударами гранитных глыб, но они поднимались вновь и вновь, направляя свои колдовские палки навстречу взбунтовавшимся дэвам.

— Да, живой мертвец. Материализованная тень, не нашедшая пристанища в темных пещерах Тартара. — В этом месте Сфинкс немного смутился. — Извини меня за эту не очень уместную метафору. Я так же, как и ты, получила эллинизированное воспитание. Не по своей воле. Проклятые философы Гистиом и Арпамедокл! Их вечно спорящие души не дают мне покоя. Я невольно нахватался от них всяких идиотских побасенок. Ну вот, теперь ты знаешь, что тебя ожидает. Готов ли ты к испытанию?

— А если я откажусь?

— Тогда умрешь здесь, в двух шагах от источника.

— Эх, — выдохнул Скилл, — если бы у меня только были стрелы!

— Не поможет. Меня убьет лишь слово. Тем, кто ответил на три вопроса, я могу задать четвертый. По их желанию. Если они ответят и на четвертый вопрос, я окаменею, а души, захваченные мною, вернутся в свои тела, и те найдут вечный покой. Но, поверь, для подобного случая я храню такую загадку, разгадать которую не смог бы даже сам Ариман.

— Хорошо, — сказал после краткого раздумья Скилл. — Я готов отвечать на твой первый вопрос.

Сфинкс облизнулся.

— Я слышу, как твой язык царапает нёбо. Не хочешь ли бокал воды?

— Не откажусь! — обрадовался кочевник.

Чудовище хлопнуло лапами. В воздухе появилась большая золотая чаша. Она лихо подлетела к водоему, черпнула воды и направилась к скифу. И вот чаша уже покачивается у его лица, роняя на песок прозрачные капли. Скилл протянул руку, но поймал лишь пустоту. Чаша исчезла, вода хлынула вниз и мгновенно впиталась в песок. Сфинкс радостно рассмеялся:

— Шутка. Маленькая шутка. — Его лицо приняло жесткое выражение. — Воду ты получишь только после того, как ответишь на первый вопрос. Но я думаю, ты не получишь ее вовсе.

— Думай за себя! — процедил Скилл.

Но Сфинкс не обратил на его слова ни малейшего внимания.

— Итак, вопрос первый… Чем пахнет пустыня?

Скилл задумался. Чем может пахнуть пустыня, где нет ни одного растения или животного, где запах исторгает лишь обожженный солнцем песок, переносимый ветром.

— Солнцем и ветром!

— Красивый ответ. — Сфинкс казалась довольной. — Но не совсем верный. Пустыня пахнет еще и смертью.

Он сделал шаг к скифу, намереваясь вытянуть душу.

— Протестую! — завопил Скилл. — Достаточно того, что я назвал две части ответа.

— Хм… — Чудовище задумалось. — В общем, ты прав. Я допустил оплошность, признав, что пустыня пахнет солнцем и ветром. Я должен был сразу сказать: смертью. Ну что ж, первый раунд ты выиграл. Пей, сколько хочешь.

Скифа не пришлось уговаривать, он в тот же миг бросился в озерцо. Стоя по пояс в воде, он глотал живительную влагу, чувствуя, как к нему возвращаются силы.