Священное и мирское - Мирча Элиаде

Именно в этом смысле следует понимать то, о чем мы говорили выше: боги демонстрируют различные виды священного в самой структуре Мира. Космос — образцовое творение богов — «устроен» таким образом, что религиозное чувственное восприятие божествен ной запредельности стимулируется, вызывается самим существова нием Неба. А так как Небо существует абсолютным образом, множество высших божеств первобытных народов получают имена, обозна чающие высоту, небесный свод, метеорологические феномены; они могут также просто называться «Владельцами Неба», «Жителями Неба».

Высшее божество народа маори[128] зовут Ио (Iho), что означает «поднятый вверх, находящийся наверху». Уволуву (Uwoluwu), так зовется Высшее божество негров акпафу,[129] означает «тот, что находится наверху, высшие сферы». У селькнамов архипелага Огненная Земля[130] Бога зовут «Житель Неба», или «Тот, кто в Небе». Пулуга (Puluga) — Высшее божество андаманцев[131] — живет на Небе: его голос — гром, ветер — его дыханье, ураган — знак гнева; он поражает молнией тех, кто уклоняется от его повелений. Бог неба народа йоруба[132] с Невольничьего берега[133] зовется Олорун (Olorun), буквально «Владелец Неба». Самоеды (самодийцы)[134] обожают Нума — Бога, который живет в самом высоком Небе, его имя означает — «Небо». У коряков[135] высшее божество зовется «Один сверху», «Хозяин трго, что наверху», «Тот, кто существует». Айны[136] знают его как «Божественного Вождя Неба», «Небесного Бога», «Божественного Творца миров», но также как Kamui, что означает «Небо». Это перечисление может быть легко продолжено.[137]

Добавим, что подобное встречается в религиях и более цивилизованных народов, тех, чья роль в Истории весьма значительна. Монгольское наименование Бога — tengri — означает «Небо» Китайское Т'ien — это одновременно и «Небо» и «Бог неба». Шумерский[138] термин dingir, обозначавший божество, имел в своей основе значение первобытной небесной эпифании: «светлый, блестящий». Имя вавилонского бога Ану одновременно употреблялось для обозначения понятия «Небо». В индоевропейском слове Dieus («Высшее божество») также наличествует связь как с небесной эпифанией, так и со священным (ср. санскр. div. «блестеть», «день»; dyaus «небо», «день»; Dyaus — индийский бог Неба). Зевс, Юпитер до сих пор хранят в своих именах воспоминания о небесной святости. Кельтское слово Taranis (от taran «гром»), балтийское Perkunas («молния») и древне-славянское Перун[139] (ср. польское piorun «молния») особенно отчетливо показывают последующие трансформации богов Неба в богов Грозы.[140]

Однако остережемся делать вывод о «натуризме». Небесный Бог не отождествляется с Небом. Именно Бог — творец всего Космоса в целом — сотворил и Небо, поэтому он зовется «Создатель», «Всемогущий», «Господин», «Вождь», «Отец» и т. п. Небесный Бог — это личность, а не небесная эпифания. Он лишь живет на Небе и проявляется в метеорологических феноменах: громе, молнии, грозе, метеоритах и т. п. Это означает, что некоторые привилегированные структуры Космоса — Небо, атмосфера — представляют собой любимые области Высшего Существа; оно проявляет себя свойственным ему образом в majestas безграничности неба, в tremendum грозы.

3.2. Далекий бог

История Высших Существ небесной структуры имеет первостепенное значение, если мы хотим понять историю религии человечества в целом. Разумеется, мы и не думаем представить ее здесь на нескольких страницах.[141] Однако мы полагали важным напомнить об одном факте, имеющем, на наш взгляд, первостепенное значение: Высшие Существа небесной структуры постепенно исчезают из культов: они «отдаляются» от человека, уходят в небо и становятся dei otiosi.[142] Эти боги, создав Космос, дав человеку жизнь, чувствуют, можно сказать, нечто вроде «усталости», как если бы великий промысел Сотворения исчерпал их ресурсы. Они укрываются в Небе, оставив на земле своего сына или какого-либо демиурга,[143] на которых возлагается завершение или совершенствование Сотворения. Мало-помалу их место занимают другие божественные персонажи: Мифические Предки, Божьи Матери, животворные Боги и т. п. Бог Грозы сохраняет еще небесную структуру, но он уже не Высшее созидающее Существо. Он лишь «оплодотворитель» Земли, а иногда лишь помощник своей Земли-Матери. Высшее Существо небесной структуры сохраняет свое господствующее положение лишь в скотоводческих цивилизациях и приобретает положение единого Бога либо в монотеистических религиях (Яхве, Аллах), либо в религиях, тяготеющих к монотеизму (Ахура-Мазда).

Явление «отдаления» Высшего Бога отмечается уже на первобытных уровнях цивилизации. У австралийских кулин (kulin) Высшее Божество Бунджил (Bundjil) создал Вселенную, животных, деревья и самого человека, но затем, наделив своего сына властью на Земле, а свою дочь — на Небе, Бунджил ушел из мира. Он восседает на облаках с огромной саблей в руке. Пулуга (Puluga), Высшее Существо андаманцев, удалился, сотворив мир и первого человека. Тайне «удаления» соответствует почти полное отсутствие культа: никакого жертвоприношения, никакой молитвы, никакого благодарственного молебна. Лишь некоторые религиозные обычаи сохраняют еще воспоминание о Пулуге, например «священное молчание» охотников, возвращающихся в деревню после удачной охоты.

«Небожитель», или «Тот, кто в небесах», у селькнамов Огненной Земли вечен, вездесущ, всемогущ. Он создатель, но Сотворение было завершено мифическими предками, которые также были сотворены Высшим Богом до того, как тот ушел в надзвездные дали. Сейчас Бог скрылся от людей, и ему безразличны дела в мире. Нет ни его образов, ни его жрецов. Ему адресуют молитвы лишь в случае болезни. «Ты, тот, кто наверху, не забирай моего дитя, оно еще так мало».[144] Ему делаются приношения лишь во время непогоды.

То же самое происходит и у большинства африканских народов. Великий небесный Бог, Высшее Существо, Всемогущий Созда-играет лишь весьма незначительную роль в религиозной жизни племени. Он слишком далек или слишком добр, чтобы нуждаться в каком-либо культе; о нем вспоминают лишь в самых крайних случаях. Так, Олорун (Olorun) — «Властитель Неба»- у народа йоруба, начав сотворение Мира, поручил его завершение и управление им одному из нижних богов — Обатала (Obatala). После чего он окончательно удалился от земных и человеческих дел; и сейчас нет ни домов, ни статуй, ни жрецов этого Высшего Бога. К нему, однако, обращаются как к последней надежде во время бедствий.

Ушел в Небо и Ндиамби (Ndyambi), Высшее божество народа гереро,[145] оставив человечество на попечение низших богов. «Зачем приносить ему жертвы? — объясняет туземец. — Мы не должны бояться, ведь в противоположность нашим духам умерших он не причиняет нам зла».[146] Высшее существо племен тумбука слишком велико, чтобы интересоваться повседневными делами людей.[147] У народов Западной Африки, говорящих на языке чи,[148] с богом Нъанкупоном (Njankupon) та же ситуация: у него нет культа, ему воздаются почести лишь в очень редких случаях: страшный голод, эпидемии, свирепый ураган; тогда люди спрашивают, чем они обидели его. О своем Высшем существе Дзингбэ (Dzingbe) — «Всеобщем отце» — народ эве[149] вспоминает лишь во время засухи: «О, Небо, кому мы воздаем наши благодарения, велика засуха, пошли нам дождь, освежи Землю, верни благоденствие нашим полям!».[150] Удаленность и: пассивность Высшего Существа замечательно выражены в поговорке народа гирамо[151] в Восточной Африке, которая так описывает их Бога «Милугу (Mulugu) — Бог наверху, а маны внизу!»[152] Банту[153] говорят: «Бог, создав человека, более совсем не заботится о нем». Негрилли[154] утверждают: «Бог отдалился от нас!».[155] А фанги,[156] живущие в степях Экваториальной Африки, резюмируют свою религиозную философию следующей песней:

Бог (Nzame) высоко, человек низко,

Бог есть бог, а человек — человек,

Каждый у себя, каждый дома.[157]

Вряд ли нужно приводить еще примеры. Повсюду в первобытных религиях Небесное Высшее Существо, кажется, потеряло религиозную актуальность; у него нет культа, а мифы показывают нам, как оно все дальше и дальше уходит от людей, до тех пор, пока не станет deus oьosus. О нем вспоминают, однако, и обращают к нему мольбы как к последней надежде, если все действия, предпринятые в отношении других богов, богинь, предков или демонов, оказались тщетными. Как говорят ораоны:[158] «Мы испробовали все, но у нас есть еще Ты, чтобы нас спасти!» И жертвуют ему яичный белок, восклицая: «О, Бог! Ты наш Создатель! Сжалься над нами!».[159]