Без Поводыря - Андрей Дай

– Ну, теперь-то начнете, – засмеялся я. – Пойдемте, господин Пятов. Покажите и расскажите, как этот ваш новейший, заграничный метод работает.

– С удовольствием, Ваше превосходительство, – улыбнулся инженер, и подхватив меня под локоть, поволок в пышущий жаром сумрак цехов будущего лидера Сибирской металлургии.

Невысокий – немного выше плеча, коренастый, с купеческой, кажется даже подпаленной бородой, с огромными, перепачканными окалиной и ржавчиной руками, Пятов казался мне каким-то сказочным гномом – героем скандинавского или английского фольклора.

– Вот эти… гм… похожие на бочки, строения – это, как мне думается – домны? – проявил заинтересованность я.

– Точно так, Герман Густавович. Домны и есть… Осторожно! Не запачкайтесь. Это доставленный с востока графит… В этих, как вы изволили выразится, бочках, руда превращается в чугун.

– Зачем? Разве нет способа, чтоб напрямую выплавлять железо?

– Нет, – хихикнул Василий Степанович. – Простите великодушно, Ваше превосходительство. Но такая метода мне неведома.

– Гм, – я сделал вид, будто смутился. – Мне казалось, все будет несколько проще.

– Ну, для знающего человека, здесь и нет ничего сложного… В том и гений господина Бессемера, что его способ, так сказать, обращения чугуна в сталь, прост, как самовар. Обратите внимание, Ваше превосходительство! Вот эта конструкция – наш третий конвертер. Как вы можете видеть, его корпус еще не собран до конца. Заказанные в Тундальской части железного кожуха еще не готовы…

– Василий Степанович!

– Да-да, Герман Густавович. Простите… Так вот. По вине поставщика… гм… благодаря удачному стечению обстоятельств, вы можете видеть внутреннее устройство.

– Зачем там кирпич?

– Футеровка? Э-э-э… это, Ваше превосходительство, защитная прослойка устройства. Кирпич – не простой, Ваше превосходительство. Это исключительной важности кирпич. Всем кирпичам – император. Он из особой глины сделан, из огнеупорной…

– Выходит, месторождение специальных глин, пригодилось?

– О! Более чем! На Обуховском-то заводе за шиасовую плинфу серебром платят. Из Англии везут. А у нас – в овраге артель мужичков за рубль с воза…

– Отлично. Так что там дальше?

– Извольте взглянуть сюда, Герман Густавович. Эта часть называется воздушной коробкой. Тут расположены особым образом, сделанные отверстия – сопла. Через них в жидкий чугун подается воздух…

– Вы сказали – в жидкий? – удивился я.

– Истинно так, Ваше превосходительство. В жидкий. Вот в этот, третий конвертер, по расчетам, поместится не менее чем триста пятьдесят пудов чугуна. И под воздействием воздуха, через некоторое время, он превратится в железо. Устройство опрокидывается, металл выплескивается в ковш. Вот этот, видите? И уже в этой емкости мы проводим процесс раскисления…

– Чего? Окисления?

– Раскисления, Ваше превосходительство. В железе остается слишком много… гм… воздуха. Его нужно убрать, иначе вместо стали мы получим… ржавчину.

– Даже так?

– Именно так, Герман Густавович. И… собственно – все, Ваше превосходительство. Сталь выливается в формы, и прокатывается… Слава Богу, серы и фосфора в местной руде мало, так что ничего особенно сложного делать не приходится. Однако, и содержание железа в породе не слишком велико. На руде из окрестностей Кузнецка, было бы довольно двух доменных печей. Нам же пришлось строить три.

– А откуда вам стало известно о…

– Так Петр Александрович привез образцы, – нагло перебил меня Пятов.

– И насколько же тамошний материал лучше нашего?

– Пожалуй, что и вдвое, Ваше превосходительство. Из нашей породы более чем сорок процентов не выходит. Из той же – семьдесят на первой же опытной плавке.

– Это на что-то влияет?

– Несколько выше стоимость стали, – пожал плечами инженер. И не удержался: – Это если начать размышлять о прибыльности нашего завода…

И посмотрел, ожидая реакции. А я доброжелательно улыбнулся и кивнул. Хотя, очень хотелось зажать нос, чтоб не ощущать тошнотворных запахов, и бежать из этого пышущего жаром Ада куда-нибудь подальше.

– Чем там так… пахнет? – как можно невиннее поинтересовался я, когда мы прошли цеха насквозь, и вновь оказались под открытым небом, около пандуса, по которому сплошным потоком двигались телеги с рудой.

– Угольной смолой, Ваше превосходительство, – поморщился Пятов. – Мы кокс тут же выделываем, а газом, коий из угля при коксовании выделяется, тут же домны греем. Это здорово снижает потребное количество топлива. И все бы оно хорошо, только вот смолы каменноугольной прямо бездна образуется. Прямо – беда с ней. И вычищать все время требуется, и запах у нее… Вы простите, Ваше превосходительство, но воняет она пуще свинячьего навоза.

– Чтож вы наших ученых мужей не попытаете, как с этой смолой бороться? Мне в столице господин Зимин говорил – будто отходы эти – ценное сырье. Может быть, уже есть способ не просто вас избавить от смолы, но еще и…

– Заработать? – вскинул брови Пятов и засмеялся, не заметив, как снова меня перебил. Ну вот кто его воспитывал?!

– А здесь у нас что? – резко меняя тем, не глядя, ткнул я пальцем куда-то за спину.

– Там? Там мы барак построили. Вроде постоялого двора. Нужно же где-то ночевать извозным мужикам, – вильнул глазами инженер. – Расходование средств с господином Колосовым мы согласовали.

– Вот как? А что же? Эти ваши мужики в Троицкое жить переехать не стремятся?

– Сие мне не ведомо, Герман Густавович, – искренне развел руками Пятов. – Это у Евгения Яковлевича надобно спрашивать. Я, знаете ли, с его появлением в наших краях, все что там, за воротами завода из внимания выпустил. Но вы, Ваше превосходительство, не сомневайтесь. Я с мастерами говорил. Они всем довольны.

– Очень интересно! Но ни за что не поверю, что вы не видите, что творится в поселке…

– Я там очень редко бываю. Поверьте, Ваше превосходительство. У меня и в заводе довольно забот. Нам вот… Инженерам и служащим канцелярии, дома выстроили, так пока мне господин Колосов лично не сообщил, дескать, пора переезжать, я и знать не знал, и ведать не ведал, о них. Целая улица, в пол весты длинной! Представляете!? И к управлению совсем близко. Я раньше-то, бывало в кабинете и ночевать оставался, чтоб время не тратить на дорогу до съемного жилья. Ныне же стал домой ходить.

– Отлично, – обрадовался я. – Значит, работой господина коменданта вы довольны?

– О, да, Ваше превосходительство. Только…

– Только?

– Скажите, Герман Густавович… Не создавалось ли у вас… – инженер, заглянул мне в глаза, и тут же отвернулся. – Кхе-кхе… Мне кажется, наш Евгений Яковлевич – какой-то… социалист.

– Да-а-а? – протянул я, одновременно пытаясь хоть как-то унять ржущего как лошадь Германа. – Это серьезное обвинение, Василий Степанович. Он пытался вас… гм… увлечь вас своими идеями?

– Нет-нет, – испуганно отпрянул от меня Пятов. – Что вы! Просто… Как я уже… Мне приходится много разговаривать с рабочими. С мастерами… И вот…

– Ну же, Василий Степанович. Смелее.

– Некоторые из наших мастеров, – выдохнул, словно на что-то решившись, металлург, – передавали мне слова господина Колосова. И будто бы, он, наш Евгений Яковлевич, говорил, что заводские рабочие, особенно опытные, старые мастера, по его мнению, должны иметь возможность жить не хуже господ. Вот.

– Очень интересно, – кивнул я. – А вы что думаете по этому поводу?

– Да что с того, как я об этом думаю, – чуть ли не простонал Пятов. – Он ведь им такие дома строит, что и в Томске не у каждого купца. Ученикам-то понятно – и общего барака много. И толку с них мало, и что из этих птенцов вырастет – непонятно. Но ведь… мастерам… А ежели явится кто, да начнет интересоваться? Разве же так можно… господ равнять с этими…

– И кто, по-вашему, может явиться? – похлопал я напуганного Пятова по плечу и улыбнулся. – Кто у нас такой любопытный? Кому не все равно, как живут рабочие наших заводов? Не ошибусь, если скажу, что и в Тундальской такое же отношение к работающим у нас людям. Я прав?

– Да, Ваше превосходительство. А если… Жандармы?!

– А им-то что за дело? Имеем возможность таким образом поощрить ценных для предприятия работников, и делаем это. Строим дома… Так не дарим же. Пока хорошо работают – живут. Перестанут быть полезными – выселим. Так этим вашим жандармам и говорите…

– Я не…

– Ну-ну-ну. Это я образно. Не нужно так волноваться. Спросят – скажете. Я же не предлагаю вам писать доносы… Господин Колосов добросовестно выполняет данные ему инструкции. Этого будет вполне довольно для ваших… любопытствующих господ.

– Простите меня, Ваше превосходительство…

– А за что мне вас прощать, Василий Степанович? Вы, насколько мне известно, ничего этакого еще не сделали. Или все же успели? Нет? Ну и славно. Пойдемте, посмотрим на эти ваши чудесные дома. Вы, прямо-таки, меня заинтриговали… А пока идем, не сочтите за труд, расскажите по-простому, каким образом железо делается на Тундальской. И чем метода этого вашего немца…