Пророчица (СИ) - Ксюша Ангел
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вскоре мы вышли к дороге, извилистой лентой пробегающей недалеко от нашего квартала. Я думала о смуте, в которую, как оказалась, была втянута. Междоусобицы никогда не заканчиваются хорошо, а большинство попыток свергнуть вождя на совете, так вообще плачевно. Казнью зачинщика. Правда, это было давно…
— Так что за разногласия? — хмуро спросила я.
— Он помешан на контроле. Хочет, чтобы мы жили вместе, как в средневековье. Хочет указывать нам, что делать. Там много всего…
— И ничего личного?
Филипп промолчал. Отвернулся, посмотрел в сторону, словно так мог скрыть очевидное.
— Понятно.
— Уверен, когда ты познакомишься с ним, наши мнения совпадут.
— Посмотрим.
Я пыталась переварить полученную информацию. Навстречу неслись машины, и свет фар коверкал наши тени, то сужая и вытягивая, то, наоборот, сплющивая.
Не похоже было, чтобы Кирилл соглашался с братом. Он появлялся редко. Когда приходил, они с Филиппом долго говорили о чем‑то за закрытыми дверями, иногда спорили, а заканчивалось все тем, что младший Макаров хлопал дверью и не появлялся неделями. Вообще он казался мне пренеприятнейшим типом. А еще врач! Дикий какой‑то, дерганый. Не то, что Филипп.
Но и этот оказался не так прост. Каждый чемодан имеет двойное дно…
Так же молча мы вошли в жилой район. Филипп взял меня за руку, побуждая притормозить на секунду, заглянул в глаза. Старая липа негостеприимно зашелестела листвой, будто хотела прогнать нас и, наконец, уснуть. Поднялся ветер, небо заволокло тучами, которые скрыли звезды и луну.
— Ты не должна голосовать за меня, Поля, — тихо сказал Филипп. — Но я буду рад, если проголосуешь.
Значит, все правда. Он не просто хочет свергнуть вождя, Филипп Макаров планирует взойти на «трон». Что ж, амбициозно. Возможно, он и прав, но как я могу судить?
В ту ночь я не могла уснуть, все думала о заговорах и тайнах. Сколько всего я еще не знаю? Какова моя роль в противостоянии Филиппа и таинственного вождя атли? Чем это для меня обернется? Лучше бы все обошлось, потому что где‑то внутри еще зудит старая глубокая рана.
Под утро мне приснился Херсир. Вернее, приснился не он, а тот образ, в котором я представляла его: завернутый в шкуру медведя свирепый темноволосый воин. Он прищуривался, натягивая тетиву лука, а затем резко отпускал стрелу. Когда она летела, я внезапно понимала, что стрелял‑то он в меня, но уже было поздно уклоняться.
Стрела попала в живот, но боли не было — лишь напряжение, подобное тому, которое я чувствовала в лесу во время ритуала. Оно поднималось и разлеталось в теле на множество электрических разрядов, я раскидывала руки и танцевала под дождем.
Глава 7. Неожиданная встреча
— Нет, не так. Все начинается с ладоней. Вот, смотри. — Филипп выставил руки вперед, ладонями вниз, слегка оттопырив мизинцы. — Видишь?
— Я так и делаю!
Меня начинало это слегка напрягать. Уже час я пыталась поставить защиту на окно. Делала так, как показывал Филипп, повторяла каждое движение, стараясь изо всех сил подвести кен к ладоням и совершить защитный пасс. Тщетно.
— Ты просто не стараешься.
— Может, я и не защитница вовсе! — выдохнула я, отошла от окна и уселась на табурет. Древний — наверное, даже старше меня — холодильник обиженно забурчал и заглох. Чай окончательно остыл, разве что льдом не покрылся. Ненавижу холодный чай! Ненавижу эти занятия!
Уже неделя прошла после посвящения, а во мне не изменилось практически ничего. Долгими весенними ночами, глядя в большой прямоугольник окна на луну, я мечтала, что стану сильной защитницей, как те, о которых читала в файлах Филиппа. И что?
И ничего!
— Способностей к врачеванию я в тебе тоже не вижу, — поморщился Филипп и сел рядом. Откусил печеньку, отпил из кружки. Фу! Как можно пить это? — Мы будем искать, не расстраивайся.
— Не думаю, что я сильна в защите, — уверенно сказала я. — Возможно, я ищейка.
— Или воин, — заметил он, залпом допивая чай.
— Это вряд ли. Я так рванула из той подворотни, когда Кирилла схватил охотник. Боги не наделили бы такую трусиху качествами воина.
Филипп накрыл своей ладонью мою, пристально заглянул в глаза и очень серьезно произнес:
— Ты все правильно сделала. Непосвященному нечего противопоставить охотнику.
— Да уж…
— Черт, и как я не подумал?! — Он хлопнул себя ладонью по лбу. Я иногда поражалась, как комично он может выглядеть в серьезных ситуациях. — Твои родители. Скорее всего, мать, потому как твоя фамилия мне незнакома… Как ее звали? В девичестве?
— Света, — ответила я. — Светлана Рогова.
— Рогова, говоришь… — Он выпустил мою руку, отвернулся.
— Что? Ее тоже не помнишь?
— Скорее всего, это была мать. Да — да, именно мать. Но мне нужно… знаешь, покопаться в записях. После Станислава все перепуталось…
— Хорошо. Как найдешь что‑то, скажешь, ладно?
Он улыбнулся. Нервно, подозрительно. Слегка морща брови в своей излюбленной манере.
— Не факт, что тебе передались ее способности. Так что даже если выясним, кем она была, занятия прекращать не будем. Допивай чай и тренируй защиту.
Он встал, потрепал меня по щеке. Ненавижу, когда так делают. Мне уже исполнилось двадцать, я не ребенок!
— Ну, Филипп…
— Вернусь — проверю. — И закрылся в гостиной.
— Что толку тренировать то, чего нет? — пробормотала я.
В кухню вошла Оля. Она появилась так неожиданно, что я даже подпрыгнула на стуле.
— Ну, как успехи? — спросила смущенно. — Извини, не хотела пугать.
— Ничего. — Я улыбнулась, но тут же сникла. — Никак. Вообще.
— У тебя получится!
— Ты хотя бы знаешь, кто ты. Целитель — это очень хорошо. Иногда я думаю, что даже лучше, чем защитница…
Оля присела рядом, поджала губы. Полноватое лицо стало серьезным, даже слишком.
— Папа говорил, неважно, кто ты. Важно то, что ты в семье. Когда соединим племя, сможем приносить пользу. Станем сильнее, даже охотники будут не так страшны. Тебе не потребуется полагаться на себя или Филиппа. Любая, даже самая слабая защитница сможет тебе помочь.
— Ты права, — согласилась я.
— И я смогу, наконец, работать. — Она смешно подпрыгнула на месте, повернулась и радостно сообщила: — Филипп говорил, что сегодня вечером мы, наконец, увидим наш дом.
— Наш дом?
— Вождь атли строит для нас дом.
— А это… — Я поморщилась, покрутила в руках печеньку, положила обратно. — Мне кажется, Филипп не особо рад. То есть, я хочу сказать… Филипп хочет жить отдельно, самостоятельно.