Тяжесть короны (СИ) - Ольга Булгакова

Переглянувшись, фрейлины косвенно подтвердили и наблюдения отчима, касавшиеся Колина эр Сорэна. Странно, похоже, я одна не замечала юношу и его чувства. Одна из дам осторожно сделала пару комплиментов виконту. Но особого интереса этот молодой человек у меня не вызывал, поэтому лестный отзыв я пропустила мимо ушей. Что дам, переведших разговор на ближайший бал, не удивило.

На следующий день фрейлины меня приятно удивили. Ни во время прогулки, ни во время бала они не пытались навязывать мне свое общество.

Четыре дня до отъезда отчима…

Очередной прием, на котором снова присутствовали муожские аристократы, остался в памяти размытым пятном. От мысли о побеге, от взгляда на часы у меня колотилось сердце, дрожь удавалось унять с превеликим трудом. Но я улыбалась и была внешне спокойна. Как всегда.

На следующий день зашла к Брэму в оружейную, служившую в плохую погоду и тренировочным залом. Меч, который собиралась взять, я заприметила давно. Теперь хотела проверить, постоянно ли его место. Чтобы ночью в темноте не терять время на поиски. Еще из коридора услышала, что Брэм тренируется с учителем. Не желая отвлекать, остановилась в дверях, наблюдая за боем. Брат хорошо справлялся, увертываясь от выпадов противника и атакуя. Не раз замечала, что в бою и на лошади Брэм преображается. Перестает казаться подростком, становится молодым королем. Брэм вообще очень походил на отца, и каждый прожитый год подчеркивал это сходство. На соперника брата тоже было приятно посмотреть. Отточенная пластика красивых движений, хорошая фигура, подчеркнутая такой же, как у брата, облегающей защитной черной жилеткой с тонкими металлическими пластинами. Тренеров Брэма, в отличие от других учителей, я не знала, ими занимался отчим. Я не вмешивалась в то, в чем не разбиралась. Вскоре бой закончился. Тренер в вежливом полупоклоне склонился перед братом. Брэм кивнул:

— Благодарю за бой, виконт. Какие будут замечания?

— Нужно будет еще поработать над блоками, Ваше Величество. Вы порой слишком увлекаетесь атакой, пару раз я Вас чуть не достал, — голос и интонации виконта мне понравились. Никакого подобострастия, льстивости. Спокойный деловой разговор человека, знающего свои обязанности.

Тут брат заметил меня. И мгновенно изменился, превратившись из серьезного юного короля в веселого мальчишку.

— Нэйла! Что, обедать пора?

— Да, — улыбаясь, подтвердила я. — Ты прекрасно бился. Я видела, мне очень понравилось.

— Спасибо, — просиял Брэм и, указав на склонившегося передо мной учителя, добавил, чуть поморщившись. — Но виконт прав, я больше люблю атаковать, а не защищаться.

— Уверена, ты в скором времени исправишь этот недостаток, — с любопытством поглядывая на замершего в поклоне виконта, ободрила я. Брат, проследив за моим взглядом, в свойственной ему манере легкого пренебрежения к этикету решил представить мне своего тренера.

— Кстати, Нэйла, не знаю, знакомы вы или нет. Но даже если и знакомы, позволь представить тебе виконта эр Сорэна.

Лишь услышав эти слова, учитель выпрямился и посмотрел на меня. Статный высокий шатен, умные карие глаза, правильные черты красивого лица. Конечно, я прежде видела его при дворе, но, кажется, мы так ни разу и не разговаривали. Как он умудрился в меня влюбиться? Загадка…

— Очень приятно, — вежливо улыбнулась я.

Виконт снова склонился в коротком поклоне:

— Ваше Высочество, я безмерно рад знакомству.

Один день до отъезда отчима…

Я считала минуты… Изо всех сил старалась не выдавать волнение, но руки предательски дрожали, стоило мне глянуть на часы. Пришлось, сославшись на разыгравшуюся головную боль, сбежать в башню. Утешилась тем, что просто напомнила о своей нелюдимости.

8

И вот этот день настал. Утром проводила Дор-Марвэна. Прощание получилось еще более трогательным и родственным, чем обычно. Отчим несколько раз хвалил меня за мужество, за принятое решение, за то, что не устраивала скандалов по поводу брака. Теперь, увидев мое практичное отношение к выполнению своего долга невесты и получив от меня подарок, уверился, что я окончательно смирилась и не держу зла. У меня и в мыслях не было разубеждать отчима. А когда Стратег сообщил, что вернется через две недели, за два дня до праздника в честь годовщины победы над Ардангом, я только вежливо улыбнулась и кивнула, словно приняла к сведению. Не более. Когда все удастся, тогда и буду злорадствовать, представляя лицо отчима, осознавшего всю прелесть моего побега. С Ромэром.

Днем, как ни в чем не бывало, обсуждала с дамами дела приюта. После полудня ездила навестить детей. Здание ремонтировали, а на фасаде неожиданно для меня появилось изображение моей короны. Я даже не успела спросить, почему она там, как баронесса Лирон с придыханием пояснила:

— Вы так много делаете для приюта, для детей! Пусть все знают, кто покровитель.

Требование убрать корону выбило почву из-под ног дам-опекунш. Они, конечно, знали, что я скромная, но не до такой же степени. Одна из женщин даже расплакалась. Пришлось после уделить пару часов созданию эскиза, отображающего не только мою геральдическую корону, но и короны пяти фрейлин, заботящихся о детях. Чтобы чувствовали ответственность.

Но в целом я была довольна. Дети, которых за последние две недели стало больше на два десятка, как всегда, обрадовались мне. За это время они изменились. Опрятные, чистые, сытые ребята наперебой хвастались своими успехами, подарили мне несколько рисунков. Я вместе с детьми посидела на уроке счета, который вела пожилая монахиня, похожая на сладкую булочку. Дети учились старательно, с удовольствием.

Я не ожидала, что получится изменить столько за такой короткий срок, и не скупилась на похвалы дамам. Фрейлины прекрасно справлялись, оказывается, могли тоже пользу приносить. Я давно уже заметила, что им даже нравилось новое занятие, ответственность. Серьезней всех к проблемам приюта относилась баронесса. Это радовало, я боялась, что в мое отсутствие все будет забыто и заброшено. А мне было жаль детей.

Ужин в тот день тоже получился семейный. Брэм оживленно рассказывал о лошадях, о том, какой прием отрабатывал, сколько раз сегодня поразил мишень… Кормилица говорила о щенке, которого купил Ариму отчим. Сам братец щебетал что-то восторженное.

Чего мне стоило не обнять братьев покрепче на прощание, не сказать обоим, что я их люблю… Но я не могла выдавать себя. А они и так, без лишних слов, знали, что я их любила.

Вечером после ужина сказала служанке, что устала, чтобы завтра и, скорей всего, послезавтра меня не беспокоили вообще. Девушка была понятливой. Она уже уяснила значение такого распоряжения: «Принцессе нужно принести много еды». Все, что она принесла, я, возможно, смогла бы съесть за неделю. Но это было к лучшему, — отпала необходимость пробираться на кухню. Тем более в тот вечер мне еще нужно было добыть клинки.