Зов - Боб Рэндолл

Сьюзен позволила проводить себя в номер. Миссис Росс помогла ей раздеться и лечь в постель.

Оставшись одна, Сьюзен с трудом выпуталась из тугого одеяла, подошла к комоду, засунула телефон, на вид вполне безобидный, в ящик. Ящик подперла стулом и вернулась в постель. Через мгновение она крепко спала. И ей снились сны.

— Ты передашь, наконец, самокрутку? — потребовала Тара, сидя в своей квартире, почему-то без стен.

Сьюзен стояла, глядя на далекую улицу внизу. Рядом с ней мужчина — комбинация Юрия и Лу. Он взял у нее самокрутку.

На улице подкатило такси, из него вышла Гарриэт. За ней — в клоунском гриме — Андреа, мать Лу, ее мать и даже Ласкунчик Уильям — на макушке пса был прикреплен цилиндр. Все остановились, глядя наверх, на нее.

— Мамочка, а где лестница? — крикнула Андреа.

Тут Сьюзен и сама заметила — лестницы нет.

— Тара, почему ты не установишь лестницу? Подушек каких-то идиотских навалила, а лестницы нет.

Сьюзен перешла в другую комнату, стараясь держаться подальше от края пола: стены убрали специально, чтобы подстроить ей ловушку.

Она почувствовала запах дыма. Такси на улице, которое привезло Андреа и остальных, взорвалось, полыхая пламенем.

Ей было видно, как обугливается рука водителя. А вдалеке — вой и звон пожарной машины.

— Я поднялась на лифте, — сообщила Гарриэт, входя в комнату. — Мне нужно поговорить с тобой.

Обернувшись, Сьюзен увидела в ее глазах ненависть.

— Сьюзен, ты стерва! Мы с Тарой досконально обсудили и решили — ты самая настоящая стерва. И заслуживаешь того, что с тобой скоро случится.

— Всего, — подтвердила Тара, входя в комнату. — Лу — чудо, он — святой. Ты, Сьюзен, недостойна его. — И они с Гарриэт стали приближаться к ней. Сьюзен знала — они задумали столкнуть ее вниз.

— Я ничего не сделала! — закричала она.

— Еще как сделала! Убиваешь людей направо-налево, точно они и не стоят ничего.

В отдалении по-прежнему бил колокол пожарной машины.

— Пытались помочь тебе, и полюбуйся, какую награду получили… Я тебя спрашиваю — так подруги поступают?

— Я, правда, ничего не сделала!

— Ох, ох! Судье объяснишь.

— Всех нас будут судить рано или поздно, — прибавила Гарриэт.

— Наступила твоя очередь, Сьюзен. Все просто, дорогая.

Гарриэт с Тарой придвинулись ближе. И спихнули ее. Падая, Сьюзен слышала звук пожарной машины и какие-то глухие удары. Наверное, это ударяется о стенки ее тело, пока она летит к мостовой. Ласкунчик Уильям сделал такое ради нее.

Сейчас я умру, думала она. Умру! И от ужаса проснулась. Кто-то бухал кулаком в дверь.

— Дорогая! Вы проснулись? — донеслось из-за двери.

А затем пожарная машина обернулась телефоном, надрывавшимся в комоде.

Дверь распахнулась, с порога улыбалась миссис Бесси Росс.

— Уже почти пять. Решила, может, вам хочется встать?

Сьюзен предугадывала, что сейчас произойдет. Она тяжело подняла руку, останавливая женщину, мешая ей войти.

— Я сварила кофе, — тут миссис Росс увидела комод. — Что тут творится?

— Не надо, — хрипловато выговорила Сьюзен.

— Это вы сделали? — Миссис Росс подошла к комоду.

— Господи… не…

— Зачем вам понадобилось? — Бесси отодвинула стул.

— Не надо! — Сьюзен попробовала встать, но ноги запутались в простынях. — Нет!

— Звонят ведь не вам, правда, милая? — Бесси выдвинула ящик и полезла внутрь.

Микрофон телефона взорвался и, ударив хозяйку в плечо, прошел насквозь, отшвырнув ее на стенку. Бесси глянула на Сьюзен изумленно распахнутыми глазами и упала, обливаясь кровью. Из свесившейся трубки выхлестывал ураганный влажный ветер. Покрывало, простыни облепили Сьюзен, угол одеяла захлестнул горло. Взмыл в воздух стул и треснулся о зеркало, брызнули осколки. Взлетев, покачивалась над комодом телефонная трубка, наушник бешено вращался, и из него захлестал ветер. Сьюзен отодрала от горла одеяло, силой ветра ее вжало в стенку, волосы вздыбились устрашающим ореолом вокруг головы. Сдирались лентами обои, завиваясь на стенках. Сьюзен пыталась что-то сказать, но рот ей забивал ветер, угрожая задушить. Она подползла к хозяйке, потерявшей сознание. Дыбом у стенки встала кровать, чуть не на фут от пола. Ковер вздувался пузырями, трещал, рвался в клочья, и они зелеными змеями носились по комнате. Добравшись до Бесси, Сьюзен схватила ее за руку, скользкую от крови, и ползком потащила к двери. Ее саданул ящик из комода и сшиб на пол. Снова приподнявшись, Сьюзен поползла, волоком таща за собой тяжелое тело. А телефон медленно выплыл на середину комнаты и завис там, плюясь жарким зловонным газом.

21

Сьюзен уже миновала Нью-Платц, до города и Андреа оставалось всего полтора часа. Еще рано, нет и 12-ти. Она знала в точности, как ей надо поступить.

Флакончик с таблетками снотворного укромно лежит рядышком в сумочке. Таблетки спасут ее. Она умрет до того, как Существо сумеет завладеть ею. Но сначала нужно поговорить с Андреа. Скажет ей, как сильно она ее любит, как много дочка принесла в ее жизнь, как она горда и благодарна, что у нее есть такая девочка. Обнимет свою любимую дочку еще разок, а потом обдурит сам ад. Если есть ад, так есть и Небеса. Она снова увидится с Тарой и Гарриэт.

Странно, но Сьюзен была спокойна. Только у неизвестности была власть пугать ее. Теперь все неизвестное прояснилось. Все, о чем говорили в детстве, оказалось правдой. Все молитвы, все доктрины и мифы. Правда — все!

Это утешало ее. Знание на пороге смерти, что Вселенная проще, чем напридумывали люди: существует Добро и Зло, Бог и Ад, Любовь и Ненависть; все сбалансировано в упорядоченном и предсказуемом движении. Бороться против него — сеять хаос. Следовать ему — умножать порядок.

Ее смерть правильна. А избрав ее по собственной воле, она избавится от Мерзости, которая требует ее к себе. После смерти она станет свободна, какой была до рождения. Космическая справедливость.

Сьюзен бросила взгляд в зеркальце заднего обзора — не гонится ли за ней полиция или миссис Росс? Нет, маячит только красный фургончик, почти впритык. Сьюзен включила приемник, ей повезло — наткнулась на Моцарта, с ним она и проведет последние часы. Светлая ясность музыки укрепила ее намерения. Это первое обращение к религии, случившееся в конце жизни. Может, она и про это расскажет Андреа, и той будет на что опереться, когда мир станет уверять девочку, будто в жизни нет никакого смысла.

Уже Харриман-парк, от дочки ее отделяет меньше часа езды. Снова всплыл вопрос о Лу. Нужно ли встречаться с ним? Попрощаться?

В своем теперешнем спокойствии она решила — да, надо. Может, сумеет передать ему что-то от истины, которую познала, и ради него самого, и ради Андреа. Обиды она больше не чувствует. Он отвернулся от нее, как она отвернулась от Бога. Вины ни тут, ни там нет: совершено по невежеству, не по злому умыслу.

Позади три машины. Красный фургончик прибавил скорость.

Во втором часу Сьюзен припарковалась в квартале от школы, посидела минутку, собираясь с мыслями, зная, что последний ее поступок в жизни — самый трудный: она боролась с желанием плакать.

Войдя в вестибюль, она поднялась в класс Андреа. Пусто. Наверное, дети ушли в кафетерий на ланч. В кафетерии стояла разноголосица шумных счастливых ребятишек, учителя, хотя и усталые, вели себя терпимо. Среди них Сьюзен искала личико Андреа. Она заметила учительницу Кэнди. У длинного центрального стола та раздавала картонки молока. Сьюзен направилась к ней.

— Миссис Рид! — удивилась Кэнди. — Вы вернулись?

— Да. Андреа тут?

На лице учительницы мелькнула озабоченность. Взяв Сьюзен под руку, она отвела ее к стенке, подальше от детей.

— Она наверху с медсестрой Расмасон.

— Но почему? Что случилось?

— Ничего. С ней все в порядке. Просто переволновалась.

— Из-за чего?

— Поговорите с Дженет сами. Второй этаж, комната…

Но Сьюзен уже мчалась туда.

Дверь к Дженет была закрыта. Сьюзен тихонько постучалась, и через минуту ей открыла молоденькая медсестра.

— Миссис Рид! Вас разыскали!

— Нет, я пришла сама. Что случилось?

Медсестра вышла в коридор, прикрыв за собой дверь.

— Меня вызвали в кабинет с час назад. С Андреа случился, насколько я могу судить, приступ истерики. Девочка рыдала навзрыд, была совершенно неуправляема.

— Но почему? Причина? — в отчаянии допытывалась Сьюзен.

— Истерика… Мы даже наверняка не знаем. Кто-то позвонил, девочку позвали к телефону, а когда она взяла трубку…

Дальше слушать Сьюзен не стала. Она прикрыла лицо руками и прошептала:

— Не надо, пожалуйста, не надо! Только не это! С ней — не надо. Она же совсем ребенок.

Позже, когда сестра Расмасон убедилась, что Сьюзен владеет собой, она позволила ей пройти к Андреа. Девочка спала на кушетке. Даже во сне было заметно действие Безмолвия. Андреа изредка вздрагивала, личико искажалось от кошмаров, снившихся ей.