Предвоенные годы и первые дни войны - Владимир Побочный

20 июня 1941 г.

Совершенно секретно

Начальнику УТС и ДС штаба ЗапОВО

Имуществом связи полк обеспечен плохо.

Инженерным имуществом полк обеспечен слабо. Совершенно нет нарядов на отпуск полку лесозаготовительных и дорожных средств, т. е. моторных пил и дорожных машин.

Мастерской и шанцевый инструмент, подрывные и маскировочные средства имеются всего лишь на 40–45 %.

Мобпотребность в грузовых автомашинах и гусеничных тракторах покрывается припиской из народного хозяйства: автомобилей на 89 %, тракторов на 93 %. В том числе 43 % мобпотребности автомашин и 23 % тракторов занаряжено из ресурсов Московского военного округа и Приволжского военного округа, кои к сроку отмобилизования полка не поступят.

Горячим полк не обеспечен совершенно.

(ЦАМО России. Ф. 127. Оп. 12915. Д. 94. Л. 106,112,118)

В этот же день. Йозеф Геббельс в своем дневнике делает запись: «Москва постепенно начинает наглеть. Я подавляю слухи о созыве рейхстага. Этого только нам не хватало!

Воззвание фюрера к солдатам Восточной армии уже отпечатано, упаковано и разослано. Содержание: разъяснение германо-советской распри. Вперед на врага! Блестящее объяснение всего дела. Одновременно я пресекаю совершенно нелепые слухи, распространяющиеся среди части партийного руководства. Слушал новые фанфары для радио.

У фюрера: дело с Россией совершенно ясно. Фюрер прославляет преимущества нашего режима по сравнению с либеральным. Мы воспитываем народ в духе единого мировоззрения. Этому служат кино, радио и пресса, которые фюрер называет самыми важными средствами руководства народом. Отказаться от них государство не может никогда. Фюрер хвалит также поведение нашего журналистского корпуса. Этому значительно способствовали пропагандистские роты. Во всяком случае, наша работа в данный момент котируется высоко.

Волна слухов о России немного ослабла. Она явно миновала свой пик. Мы и дальше молчим железно. Только это и есть самое лучшее» (к. 89).

В документальном фильме «Мировая революция для товарища Сталина», показанного по НТВ в 1999 г., фальсификаторы истории пытаются через призму реализации идеи мировой революции показать, что Сталин вынашивал план превентивной войны против Германии.

С открытием многих архивов и опубликованием секретных документов стало возможным утверждать: оснований говорить о существовании у СССР плана превентивного удара, а тем более о реализации каких-то его положений, не существовало.

21 июня 1941 г.

Совершенно секретно

Начальнику оргмоботдела штаба ЗапОВО

Потребность и обеспеченность 71 танкового полка 36 танковой дивизии по службе снабжения горюче-смазочными материалами:

бензозаправщики – 33%

автоцистерны – 50%

водомаслозаправщики – 40%

автобензин – положено по штатам военного времени 28,5 т, имеется в баках машин – 1,4 т.

Дизельное топливо – положено по штатам военного времени 110 т, имеется в баках машин – 0,9 т. Масла нет.

(ЦАМО России. Ф. 127. Оп. 12915. Д. 85. Л. 55)

21 июня 1941 г.

Совершенно секретно

Имеются автомашины ГАЗ-АА в количестве 177 шт., недостает автомашин грузовых ЗИС-5 – 230 шт.

При замене недостающих грузовых 3-тонных и специальных автомашин полуторатонных по количеству будет недоставать согласно штатов военного времени – 129 машин. Поэтому при подъеме частей имеющиеся машины не обеспечат подъема положенных боеприпасов, продфуража и др. видов довольствия в количестве 470 тонн в один рейс.

(ЦАМО России. Ф. 127. Оп. 12915. Д. 84. Л. 16)

21 июня 1941 года. Оперативный сотрудник советской внешней разведки в Варшаве П. Гудимович получает от своего польского помощника информацию о том, что на рассвете 22 июня Германия нападает на СССР.

Петр Гудимович

В этот же день. Резидент ГРУ и военный атташе во Франции генерал-майор И. А. Суслопаров (оперативный псевдоним «Маро») сообщает в Москву, что «по достоверным данным, нападение Германии на СССР назначено на 22 июня 1941 года».

Иван Алексеевич Суслопаров

Около 22 часов 21 июня. Существуют документы, в которых говорится, что поздним вечером 21 июня 1941 г. советско-германскую границу на участке 4-й комендатуры Владимир-Волынского пограничного отряда перешел ефрейтор Альфред Лисков. Он примерно за 7 часов до нападения перешел на советскую сторону и предупреждает о грозящей беде.

Вечер 21 июня. Герой Советского Союза генерал-лейтенант Сергей Долгушин вспоминает: «Закончили мы полеты примерно в восемнадцать часов. Часов в семь вечера нас разоружили – поступила странная команда: «Снять с самолетов оружие: пушки, пулеметы и боеприпасы и разместить их в каптерках». Мы подумали: зачем же?! Мы же всегда взлетали в готовности № 1: жми на гашетки и стреляй. А тут – сняли! Истребители без боекомплекта и без оружия! Все равно, что голому остаться.

И тут я впервые в жизни приказ нарушил. Мы с ребятами своими из звена посоветовались и пушки ШВАК и пулеметы ШКАС сняли, а ящики с боеприпасами оставили. И пушечные, и пулеметные. Потом пошли к командиру полка: «Кто такой идиотский приказ издал?!». Командир полка Николаев разъяснил: «Это приказ командующего белорусским военным округом Павлова…».

Герой Советского Союза генерал-лейтенант авиации Сергей Федорович Долгушин. Один из самых выдающихся наших асов и авиационных военачальников. Прошел всю войну. Совершил около 500 боевых вылетов. За полтора года боев сбил 28 самолетов противника, еще четыре, сбитые им в глубине занятой врагом территории, официально не засчитали из-за отсутствия подтверждений.

Ла-7 командира 156 иап Героя Советского Союза С. Ф. Долгушина

Генерал С. Ф. Долгушин вспоминает: «В воскресенье, 22 июня, часа в два – два тридцать раздалась сирена: тревога! Ну, по тревоге собрались и побежали на стоянку. Прибежали, запустили и опробовали моторы, рассредоточили самолеты и начали таскать пушки и пулеметы.

Весь летный состав пушки, пулеметы таскает… Тревога, а воевать нечем! Вдруг видим: со стороны Белостока идет тройка самолетов. Развернулись и начали нас штурмовать. На входе в пикирование били из пулеметов, а на выходе – «лягушки» разбрасывали. «Лягушка» – это мина SD-2: штырь, а наверху – шарик. Когда она втыкалась в землю, лепестки раскрывались, взрывались и разбрасывали рваные осколки. А когда взрывались – квакали как лягушки!

1941 год: горящий советский бомбардировщик

Командир эскадрильи Емельяненко кричит: «Долгушин, взлетай». Подбегаю к ребятам, смотрю: одна машина уже горит в моем звене. Остались две – моя и Сережки Макарова. Я говорю: «Сергей, взлетай!». А у него механик топливо перелил – никак двигатель не запускается.

Я свой И-16 запустил и пошел на взлет. А мотор не тянет, холодный! Пришлось развернуться в конце полосы и взлетать в обратную сторону, параллельно немцам. Ну и пока я рулил да взлетал – мне 16 пулевых пробоин влепили. Я как мишень был, из-под них взлетая. Потом послал меня командир эскадрильи к границе. Мы видим, что на границе столб метров на 400 пыли и дыма.

С Нового Двора я улетал последним. Когда взлетел, увидел приближающиеся к нашему аэродрому немецкие танки… Потом начали работать над Гродно с задачей: прикрыть мосты и отход наших войск по мостам через Неман. Войска переходили мосты, а немцы ходили над ними девятками Ю-88. Мы их встречали и старались «расколоть» их боевой порядок. И так до вечера.

Пока мы дрались – мосты в Гродно были «живы» и войска переходили. Мы не дали мосты взорвать. Мы видели, как наши войска по этим мостам отходят на правый берег Немана. Когда стемнело, поступила команда: «Перелететь в Лиду!». А там взлетное поле перекопано – строили бетонную полосу, осталась узкая полоса, на которую и днем-то сесть было особо негде, а тут половине летчиков еще и ночью впервые в жизни пришлось садиться. Так вот довоенная подготовка летчиков была такой сильной, что при посадке мы ни одной машины не поломали. Вот ответ тем, кто говорит, что у нас были неподготовленные летчики: полк за день потерял машин пять или шесть, а в полку более 60 самолетов было!