История Жака Казановы де Сейнгальт. Том 7 - Джованни Казанова

В сумерках я вернулся к себе, и Астроди с Лепи — таково было имя горбуньи — не заставили себя ждать. Когда я увидел пред собой эти две фигуры, я почувствовал что-то вроде растерянности. Мне казалось невозможным присутствовать при том, что, однако, как я знал, должно произойти. Астроди, некрасивая и опытная, была уверена, что дополнит все свои недостатки чрезвычайным распутством. Лепи, совершенная горбунья, но исполненная таланта и ума, свойственного ее состоянию, была уверена, что возбудит желания, со своими прекрасными глазами и своими зубами, которые, казалось, выскакивали из ее рта, чтобы показать свою красоту. Астроди, прежде всего, влепила мне поцелуй по-флорентийски, который мне пришлось так или иначе переварить, а Лепи подставила мне только щеки, которые я сделал вид, что поцеловал. Когда я увидел, что Астроди готова начать делать глупости, я попросил ее продвигаться помедленнее, так как, будучи новичком в подобного рода затеях, мне следовало подготовиться к этим вещам. Она обещала быть разумной.

Перед ужином, не зная, что говорить, я спросил у нее, завела ли она любовника в Авиньоне, и она ответила, что у нее есть только аудитор вице-легата, который, хотя и антипатичный, но любезный и образованный.

— Я не приспособлена к его вкусам, — сказала она очень свободно, — к тому, что в прошлом году в Париже я считала невозможным, потому что воображала, что это должно быть вредно, но я ошибалась.

— Как! Аудитор имеет тебя как мальчика?

— Да. Моя сестра его обожала, так как это ее страсть.

— Но у твоей сестры широкие бедра.

— А у меня? Вот, смотри, трогай.

— Ты очень хороша; но погоди, еще слишком рано. Мы будем творить глупости после ужина.

— Знаешь ли ты, — говорит ей Лепи, — что ты сумасшедшая?

— Почему сумасшедшая?

— Фи! Можно ли подбирать так подол?

— Дорогая, ты сделаешь так же. Когда находишься в доброй компании, пребываешь как бы в Золотом Веке.

— Я удивлен, — сказал я Астроди, — что ты всем раскрываешь тот образ действий, который ты применяешь с аудитором.

— Это не я раскрываю всем, а все мне про это говорят и делают мне комплименты, потому что никто не любит девушек. Мне было бы странным отрицать очевидное. Я удивляюсь моей сестре, но в этом мире ничему нельзя удивляться. Эй, значит ли это, что ты сам не любишь этого?

— Нет, я больше люблю это .

Говоря «я больше люблю это», я протягиваю руку к Лепи, которая стоит передо мной, в то место ее одежды, которое должно соответствовать ее «этому», и моя рука не находит там ничего, а Астроди разражается громким смехом. Она встает, берет мою руку и тянет ее, чтобы поместить туда, где находится «это» ее товарки, она кладет ее не далее чем на шесть дюймов ниже ее горба. Именно там, к моему великому изумлению, мои пальцы ощущают верхушку опоры. Лепи, которой хватает стыда состроить из себя недотрогу, отодвинувшись, начинает смеяться, но я чувствую себя немного озадаченным, так как, вместо того, чтобы иметь это место в центре своей персоны, она имеет его в верхней четверти, остальные три четверти приходятся на ляжки и ноги. Я развеселился, представляя себе удовольствие, которое доставит мне это зрелище, для меня совершенно в новинку, после ужина.

— Может ли быть, дорогая Лепи, что у вас не было любовника?

— Нет, — говорит Астроди, — она девственница.

— Это неправда, — возражает та, — потому что у меня есть любовник в Бордо и другой — в Монпелье.

— Несмотря на это, — парирует Астроди, — ты могла бы говорить, что ты девственница, потому что ты никогда не была иной, чем теперь.

— Это правда.

— Как, — говорю я ей, — вы никогда не были девственны? Расскажите же мне, потому что это уникальный случай.

— Никогда, потому что это факт, что когда мой первый любовник меня трахнул, я была такая же, как и после того, как он меня поимел. Мне было двенадцать лет.

— Что он сказал, когда нашел вас не девственной?

— Когда я поклялась ему, что я такова, он поверил и отнес этот случай на счет радикулита.

— Он причинил вам боль?

— Нет, потому что я просила его действовать осторожно.

— Надо, чтобы ты попробовал, — говорит мне Астроди, — мы проделаем это после ужина.

— Ах! Это — нет, — отвечает Лепи, — потому что месье такой большой.

— Что за беда! Ты боишься, что он войдет туда весь целиком? Полно, я сейчас покажу тебе его.

— Ладно! — говорит Лепи, — я представляю себе его. Никогда он не влезет.

— И правда, — говорит Астроди, — что это немного нечестно; ты поторгуешься, и месье согласится, что ты туда примешь лишь половину.

— Речь не идет о длине, дорогая. Эта дверь слишком тесная.

— В таком случае, ты счастливая. Ты сможешь продавать свою невинность после того, как имела двух любовников. Это, однако, не новинка.

Диалог этих двух девиц меня насмешил, и наивное рассуждение горбуньи, которое имело всю видимость правды, натолкнуло меня на решение попробовать после ужина с нее.

Мне доставило удовольствие наблюдать за столом, как эти девицы набросились на еду как оголодавшие и пили немилосердно. Вино оказало свой эффект, и Астроди первая предложила нам перейти в состояние натуры, и я согласился, улегшись первым и повернувшись к ним спиной. Я повернулся к ним, лишь когда Астроди меня позвала, и Лепи привлекла все мое внимание. Она была стеснительна, но, насколько я мог судить, чувствовала себя передо мной свободно, и я убедил ее пойти лечь около меня, но без Астроди она ни за что бы не смогла лечь на спину, потому что у нее ее не было; был только горб. Но Астроди положила вторую подушку и приладила ее настолько хорошо, что смогла уложить все ее члены параллельно, и дело пошло, в конце концов, наилучшим на свете образом. Она взялась произвести ввод, который прошел настолько хорошо, что Лепи, ободряя меня, сказала, что теперь я могу ничего не опасаться. Таким образом, мы с большим удовольствием окончили первый акт.

В антракте она стала дарить мне поцелуи, которые не могла давать во время своего экстаза, потому что ее голова положительно была утоплена в ее груди.

— Теперь моя очередь, — заявила Астроди, — но поскольку я не имею желания делать рогоносцем моего аудитора, посети сначала мою страну. Я хочу этого, потому что потом ты будешь путешествовать с наибольшей смелостью. Подожди.

— Что ты хочешь, чтобы я сделал с этой половинкой лимона?

— Запусти сок от него внутрь. Я хочу, чтобы ты был уверен, что ничем не рискуешь. Разве ты не знаешь, что если я больна, я не могу переносить чувство жжения?

— Ну вот, это сделано. Ты довольна?