Злая зима - Ярошинская Ольга

– Брун! – В окно стукнул Кшистоф, его рыжие усы намокли под снегом и повисли унылыми сосульками. – А ну-ка выйди, есть разговор.

– Сиди здесь, – сказал Брун Эльзе и вышел из машины.

Девушка смотрела, как здоровенный медведь угрюмо рассказывает что-то коротышке шефу. Тот поначалу кивал, потом, задрав подбородок вверх, стал комично подпрыгивать, потрясая в воздухе руками.

– Куда… болван… на остров… – донеслась до Эльзы обрывочная ругань. Брун еще покивал и, пожав Кшистофу руку, вернулся в машину.

– Маржета?..

– Умерла этой ночью, – подтвердил Брун. – Следов насильственной смерти нет. Вроде бы плохо с сердцем стало. Однако дверь выбита, и вся квартира перерыта.

– Боже мой… – Глаза Эльзы повлажнели. – Это из-за руки? Ее пытали?

– Нет, говорю же! – рявкнул Брун, сжимая руль. – Скорее всего, старушка умерла от испуга еще до того, как воры, или кто там, успели ее расспросить. Я рассказал Кшистофу о вчерашнем происшествии, о волках.

– И руку ему отдал?

Брун молча на нее покосился и снова уставился на дорогу.

– Объясни, чего ты в нее так вцепился? – взъярилась Эльза. – Теперь волки, или кто там, придут за ней к тебе! Они же наверняка тебя вчера узнали!

– Пусть приходят. – Брун улыбнулся, повернувшись к ней, и Эльза вздрогнула от его улыбки.

Они проехали кошачий квартал, но Эльза смотрела в окно машины, не замечая пролетающих домов, укрытых снежными шапками. В кармане ее пальто лежало письмо, которое обжигало каждого, кто читал его строки. Старушка Маргери любила и была любима и прожила на полную катушку каждую из своих девяти кошачьих жизней. И, может, где-то там, на небе, похожем на серую стиральную доску, она встретила своего Дробовицкого. Там ему точно от нее не уйти. Смерть стирает все условности.

– Куда мы едем? – спросила Эльза.

– Хочу найти общину барсуков, она не очень далеко от города. Посмотрю, как там подготовились к зимней спячке. Обычно охотники выбирают одиночек, узнаю, кто решил отбиться от стаи.

– Это надолго?

– Как пойдет. А что, ты опять взяла билеты в театр?

В голосе Бруна прозвучал такой явный ужас, что Эльза улыбнулась.

– Нет, никаких театров на сегодня… Как думаешь, Маргери и Алекс Дробовицкий сейчас вместе? Сидят на облаке, держась за руки, слушают ангельскую музыку…

Брун хмуро глянул на Эльзу.

– Нет.

– Что нет?

– Я не верю во все эти сказки.

Эльза вздохнула.

– А я верила раньше, до укуса. Говорят, у вампиров нет души. И я все думаю, что произойдет со мной? Это что-то вроде смерти?

– Меньше думай об этом, – пробурчал Брун, сворачивая на проселочную дорогу. Солнечные лучи пробились сквозь серую хмарь, заснеженные еловые верхушки вспыхнули золотом.

– У меня сейчас куча времени на размышления, – сказала Эльза. – А во что веришь ты, Брун?

Он пожал плечами.

– Мы живем, а потом умираем, вот и все.

– Серьезно? Ты не веришь в жизнь после смерти?

– Сидеть на облаке и слушать ангельскую музыку? Увольте, – хмыкнул Брун. – Мне и оперы хватило.

Конец ознакомительного фрагмента.