Кандидат. Избранный. Книга первая - Роман Корнеев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В Галактике, да и здесь, на Пентарре, ему встречалось множество людей, самых разных, порою – странных, временами – самых обыкновенных, и всегда он мог найти с ними общий язык. И вот, впервые за всё время, нашёлся собеседник, который ставил Рэдди в тупик.
Каждым своим шагом.
Стоило ему лишь на мгновение зацепиться за раскручивающуюся нить беседы, как тут же его хвалёная концентрация давала сбой, словно сердце на миг замирало, и снова – неведение. Рэдди качал головой, полностью сбитый с толку. Он не понимал.
Странная девушка.
Началось с того, что Оля долгое время не могла найти в доме стулья.
Чего проще обойти все комнаты, где-нибудь они должны быть, благо места, куда они могли бы нежданно кануть, в идеально убранном доме не было.
Они ходили кругами.
Туда и сюда, возвращаясь на одно и тоже место по сто раз, но не находя злосчастной мебели.
– Слушай, Рэдди, а, может, я их выкинула?
– Куда? – не понял он.
– На улицу. Ну, в окно, например.
В одном из дальних, явно нежилых помещений были обнаружены два сильно запылённых кресла. При общей болезненно-идеальной чистоте в доме это выглядело странным. Пока гном приводил их в более приличный вид, Оля задумчиво следила за его движениями, невпопад отвечая на попытки Рэдди продолжить начатый было разговор.
Когда механизм деловито заурчал и исчез куда-то по своим делам, ему вслед мелькнула ослепительная улыбка, это Оля поблагодарила гнома за работу. Рэдди придвинул кресла к небольшому столику, единственному подходящему для чаепития в этой комнате. Жестом предложил хозяйке присаживаться.
– А вот скажи мне, Рэдди, что такого заключается в порядке, почему люди его так любят?
Каков вопрос, таков и ответ, пробормотал про себя Рэдди.
– Как сказать… наверное, человек нуждается в своего рода символе постоянства окружающих его вещей и вообще, реальности самого его существования.
– Да, но он же понимает, что это всё – лишь символ, порядок, конечно, способен, в отличие от хаоса, внушить кое-какие успокоительные мысли, но он же всё равно слишком изменчив, он сам и наталкивает человека на осторожный интерес к этому самому хаосу. Туда, дескать, и катимся, что ж не поинтересоваться?
Стол постепенно наполнялся пирожными, чашками, чайниками-блюдцами и тому подобной атрибутикой ужина. Взвился парок из носика, зажурчала вода.
Рэдди недоумевал, к чему этот разговор, невольно ловя себя на мысли, а не забыла ли она, например, инфор выключить? С ним ли она вообще разговаривает? До того странным ему казалось поведение девушки. Но, следует отметить, это было любопытно.
– И я с тобой не согласна вот почему – порядок как идея есть прежде всего совершенно излишнее противопоставление тому хаосу, что человек находит в самом себе, сидя изо дня в день на том самом стуле, на котором си…
– Да? – Рэдди показалось, или он действительно съехидничал?
– Ну, на самом деле стулья ни при чём. Я говорю вообще: если и есть в твоих рассуждениях недостаток, так он именно в твоей привычке всё идеализировать. В твоих словах есть такое, знаешь, чрезмерное стремление к возвышенному, неестественное стремление, детское. Самый часто встречающийся во всём нашем обществе недостаток. Просто мне это напомнило собственные детские попытки написать что-то, отражающее мои мечты, а получалось что-то… совсем другое. Тогда я поняла, что ничего идеального не бывает, идеальное – только мёртвое, живого не бывает.
Рэдди почувствовал, что рассердился не на шутку. Нет, ну надо же! Нет, он ей ещё докажет! Пришлось промолчать и съесть пару печенюшек с большого голубого блюда.
– Это мне прислала мама, очень любит вот так, «удалённо», меня подкармливать. Вечно всё остаётся портиться, обидеть не хочется, но и есть всё это я не в состоянии. Да и домовой ругается.
Хм, все они одинаковые, воспитывай, не воспитывай. Техника. Неожиданно Рэдди поймал себя на том, что услышал слово «мама» и спокойно пропустил мимо ушей. Пожалуй, впервые за многие годы.
– А тогда ты вот что скажи…
Ни с того ни с сего Оля вдруг умилённо что-то мякнула и изо всех сил швырнула в соседнюю комнату конфету со стола. Покатилось, что-то с мягким топотом пробежало, издало утробный звук, зачавкало.
– Что это у тебя?
– Да так, кошечка.
Рэдди в жизни не слышал от «кошечек» подобных звуков. Однако.
– А что твоя мама? В гости прилетает?
– Да нет, мы как-то привыкли друг без друга, отец ещё приезжает время от времени, а маме, видимо, недосуг.
– А сама что же не слетаешь?
Оля пожала плечами.
– У нас странные взаимоотношения. Время от времени я начинаю думать, что же будет с нашим старым домом, вот, в прошлый раз даже собралась, слетала. Промаялась пару дней. Мама на меня поглядела и сказала, что «летела бы ты обратно, Оленька, нечего тут дурью маяться». Такая вот договорённость сформировалась.
Рэдди обратил внимание на странный фокус. С момента начала чаепития булочек на его стороне стола всё увеличивалось, он никак не мог уследить, когда же Оля их к нему пододвигает.
– А у тебя с родителями как?
– Они у меня погибли. Авария на одной из южных подстанций. Об этом много сообщали.
Он и вправду ничего особенного не чувствовал, когда это говорил. Слова, они слова и есть. Придавать им особый смысл… в этот раз было не нужно. Да и времени прошло. Сложно сознавать, что он знал родителей только чуть больше половины собственной жизни.
– Сожалею.
Оля сказала это так, что он понял, какая внутренняя работа была проделана за это мгновение. Ни тени эмоции в голосе, ни единого касания чужих потаённых, болезненных струн. Он должен ей сперва разрешить это делать.
Рэдди удивлённо поднял брови. Оля была вторым человеком в его жизни, кто чувствовал его, как собственную ладонь. И умело пользовался этим. Она, и раньше Эстра. Но тут всё было иначе. Сестра росла с ним и растила его, Оля же просто появилась рядом, и всё сразу поняла. Чего даже он сам ещё не понимал.
– Ничего.
Рэдди если и опасался в разговорах вспоминать родителей, то именно из-за треклятой паузы неловкости, обязательно возникавшей и длившейся долгие разбухающие минуты.
С Олей такого не случилось, спустя мгновение она уже выспрашивала что-то у Рэдди о его «подчинённом», том самом, которого он ходил навещать в госпитале. Рэдди отвечал, переводя дух. Она поражала его.
– И ничего там такого уж не случилось, Оля, ну что ты в самом деле, просто в моём звене, как назло, оказалось полно не прирученных, диких, разжиревших на эвкалиптовой листве ленивцев. И я – главный из них. У нас вечно так, чуть расслабишься – тут же кто-то кому-то срежет выхлопом левый обтекатель.
– Ха! Скажешь тоже.
Ей действительно было весело. Вся эта скучная даже самому Рэдди галиматья отчего-то раз от разу отражалась в Олиных глазах искорками смеха. Или он, и вправду, настолько глупо при этом выглядел?..
– Ну, мы редко выбираемся за границы ЗВ, всё-таки – Планетарная оборона, что нам на орбите делать? Но зато летаем по-настоящему.
– Рэдди, но отметь же, ПКО – пережиток прошлого. Прибежище мальцов вроде нас с тобой, которым делать нечего. А так, какая-никакая, а романтика.
– Нет, ну почему, по статистике большая часть регулярного Флота и войск ГКК набирается из состава местных Корпусов Обороны. Мы – как бы ступенька туда, в космос. Шансы велики…
– А я вот так и не смогла в себе побороть боязнь к этому вот «шансы велики». Не могу я так. Вот и подалась в конце концов делать карьеру на поприще ГИСа. Хотя иногда и жалела, что забрала заявление из Кадетского.
– Так ты что, хотела к нам поступать?! Я тебя недооценил.
В который раз.
О, да, если бы прошла стартовые тесты, военная карьера её, как мог оценить на свой взгляд Рэдди, могла пойти вверх просто на загляденье.
– Только зря ты отказалась от такого шанса, уж я-то могу оценить твой потенциал.
Оля заулыбалась. Очередной класс улыбок. Улыбка – убийственная.
– Вот уж не могла раньше предположить, что можно вот так – самым неприкрытым образом льстить другому и одновременно самого себя нахваливать!
Рэдди замялся. Да, что-то он, и вправду, не то сказал.
– Ой, Рэдди, перестань смотреть такими отчаянными глазами, только не нужно измышлять из моих слов невесть что, не загружайся. Пошли на свежий воздух!
Странно, Рэдди оглядел стол и невольно отметил, сколько уже выпито и съедено. Такая гора всего! И когда это они только успели?! Он замучается теперь себя в форму приводить.
Он начал было вылезать из своего кресла, но тут почувствовал под ногой какой-то небольшой твёрдый предмет, вязко заскользивший от касания его ноги по полу.
Согнувшись в три погибели он попытался разглядеть, что там такое. Пришлось высвобождаться из пластиковых объятий мебельного монстра с удвоенной осторожностью. Ещё чего не хватало, в чужом доме что-то поломать. Оля в этот момент что-то выговаривала гному, подбежавшему убирать со стола, и Рэдди этим не преминул воспользоваться. Наклонившись, он заглянул под низкую столешницу. Что же там такое?