Русская поэзия начала ХХ века (Дооктябрьский период) - Максим Горький

Из цикла «Страна неволи»

Уроды

Сонет

Я горько вас люблю, о бедные уроды,Слепорожденные, хромые, горбуны,Убогие рабы, не знавшие свободы,Ладьи, разбитые веселостью волны.

И вы мне дороги, мучительные сныЖестокой матери, безжалостной Природы, —Кривые кактусы, побеги беленыИ змей и ящериц отверженные роды.

Чума, проказа, тьма, убийство и беда,Гоморра и Содом, слепые города,Надежды хищные с раскрытыми губами, —

О, есть же и для вас в молитве череда!Во имя господа, блаженного всегда,Благословляю вас, да будет счастье с вами!

ИЗ КНИГИ СТИХОВ «БУДЕМ КАК СОЛНЦЕ»

(1902)

Из цикла «Четверогласие стихий»

Гимн Огню

Огонь очистительный,Огонь роковой,Красивый, властительный,Блестящий, живой!

Бесшумный в мерцанье церковной свечи,Многошумный в пожаре,Глухой для мольбы, многоликий,Многоцветный при гибели зданий,Проворный, веселый и страстный,Так победно-прекрасный,Что, когда он сжигает мое,Не могу я не видеть его красоты, —О красивый Огонь, я тебе посвятил все мечты!

Ты меняешься вечно,Ты — повсюду другой.Ты красный и дымныйВ клокотанье костра.Ты — как страшный цветок с лепестками из пламени,Ты — как вставшие дыбом блестящие волосы.Ты трепещешь, как желтое пламя свечиС его голубым основаньем.Ты являешься в быстром сиянье зарниц.Ты, застывши, горишь в грозовых облаках —Фиолетовых, аспидно-синих.Ты средь шума громов и напева дождейВозникаешь неверностью молний,То изломом сверкнешь,То сплошной полосой,То как шар, окруженный сияющим воздухом,Золотой, огневой,С переменными красными пятнами.Ты — в хрустальности звезд и в порыве комет.Ты от солнца идешь и, как солнечный свет,Согревательно входишь в растеньяИ, будя и меняя в них тайную влагу,То засветишься алой гвоздикой,То зашепчешь, как колос пушистый,То протянешься пьяной лозой.Ты как искра встаешьИз глухой темноты,Долго ждешь, стережешь.Кто пришел? Это ты!Через миг ты умрешь,Но пока ты живешь,Нет сильней, нет страшней, нет светлей красоты!

Не устану тебя восхвалять,О внезапный, о страшный, о вкрадчивый!На тебе расплавляют металлы.Близ тебя создают и куютМного тяжких подков,Много кос легкозвонных,Чтоб косить, чтоб косить,Много колец для пальцев лилейных,Много колец, чтоб жизни сковать,Чтобы в них, как в цепях, годы долгие бытьИ устами остывшими слово «любить»Повторять.Много можешь ты странных вещей создавать:Полносложность орудий, чтоб горы дробить,Чтобы ценное золото в безднах добыть,И отточенный нож, чтоб убить!

Вездесущий Огонь, я тебе посвятил все мечты,Я такой же, как ты.О, ты светишь, ты греешь, ты жжешь,Ты живешь, ты живешь!В старину ты, как Змей, прилетал без концаИ невест похищал от венца.И, как огненный гость, много раз, в старину,Ты утешил чужую жену.О блестящий, о жгучий, о яростный!В ярком пламени несколько разных слоев.Ты горишь, как багряный, как темный, как желтый,Весь согретый изменчивым золотом, праздник осенних листов.Ты блестишь — как двенадцатицветный алмаз,Как кошачья ласкательность женских влюбляющих глаз,Как восторг изумрудный волны океана,В тот миг как она преломляется,Как весенний листок, на котором росинка дрожит и качается,Как дрожанье зеленой мечты светляков,Как мерцанье бродячих огней,Как зажженные светом вечерним края облаков,Распростерших свой траур над ликом сожженных и гаснущих дней!

Я помню, Огонь,Как сжигал ты меняМеж колдуний и ведьм, трепетавших от ласки Огня.Нас терзали за то, что мы видели тайное,Сожигали за радость полночного шабаша, —Но увидевшим то, что мы видели,Был не страшен Огонь.Я помню еще,О, я помню другое: горящие здания,Где сжигали себя добровольно, средь тьмы,Меж неверных, невидящих, верные — мы.И при звуках молитв, с исступленными воплямиМы слагали хваленья Даятелю сил.Я помню, Огонь, я тебя полюбил!

Я знаю, Огонь,И еще есть иное сиянье для нас,Что горит перед взором навеки потухнувших глаз.В нем внезапное знанье, в нем ужас, восторгПред безмерностью новых глубоких пространств.Для чего, из чего, кто их взял, кто исторг,Кто облек их в лучи многозвездных убранств?Я уйду за ответом!О душа восходящей стихии, стремящейся в твердь,Я хочу, чтобы белым немеркнущим светомЗасветилась мне — смерть!

29 декабря 1900

Добужинский М. В.

Окно парикмахерской

Акварель, гуашь, уголь. 1906

Государственная Третьяковская галерея

Двойная жизнь

Мы унижаемся и споримС своею собственной душой.Я на год надышался морем,И на год я для всех чужой.

Своих я бросил в чуждых странах,Ушел туда, где гул волны,Тонул в серебряных туманахИ видел царственные сны.

В прозрачном взоре отражаяВсю безграничность бледных вод,Моя душа, для всех чужая,Непостижимостью живет.

Поняв подвижность легкой пены,Я создаю дрожащий стихИ так люблю свои измены,Как неизменность всех своих.

Недели странствий миновали, —Я к ним вернусь для тишины,Для нерассказанной печалиИ для сверкания струны.

В тот час, когда погаснет солнце,Она забьется, запоет —Светлее звонкого червонцаИ полнозвучней синих вод.

<1902>

Испанский цветок

Я вижу Толедо,Я вижу Мадрид.О белая Леда! Твой блеск и победаРазличным сияньем горит.

Крылатым и смелымБыл тот, кто влюблен.И белый на белом, ликующим телом,Он бросил в столетья свой сон.

Иные есть птицы,Иные есть сны;Я вижу бойницы: в них гордость орлицы,В них пышность седой старины.

Застыли громадыОконченных снов.И сумрачно рады руины ГранадыГубительной силе веков.

Здесь дерзость желаньяНе гаснет ни в чем.Везде изваянья былого влиянья,Крещенья огнем и мечом.

О строгие ликиУмевших любить!Вы смутно-велики, красивы и дики,Вы поняли слово: убить.

Я вас не забуду,Я с вами везде.Жестокому чуду я верным пребуду.Я предан испанской звезде!

<1901>

Из цикла «Змеиный глаз»

«Я — изысканность русской медлительной речи…»

Я — изысканность русской медлительной речи,Предо мною другие поэты — предтечи,Я впервые открыл в этой речи уклоны,Перепевные, гневные, нежные звоны.

Я — внезапный излом,Я — играющий гром,Я — прозрачный ручей,Я — для всех и ничей.

Переплеск многопевный, разорванно-слитный,Самоцветные камни земли самобытной,Переклички лесные зеленого мая —Все пойму, все возьму, у других отнимая.

Вечно юный, как сон,Сильный тем, что влюбленИ в себя и в других,Я — изысканный стих.

<1901>