Второе Основание - Айзек Азимов

Молчание. Затем он напряженно произнес:

— Ну хорошо, девочка, если ты не хочешь меня впустить и не желаешь, чтобы я здесь стоял, то чего же ты хочешь?

— Я думаю, ты можешь войти. Доктор Дарелл и в самом деле живет здесь. Я убираю поле.

Осторожно, вопросительно поглядывая на нее, молодой человек просунул руку в окно, затем подтянулся на подоконнике и пролез в него. Сердитыми, резкими хлопками он отряхнул колени и поднял покрасневшее лицо.

— Ты вполне уверена, что твоя скромность и репутация не пострадают, если меня найдут здесь?

— Не больше, чем твоя, потому что как только я услышу чьи-нибудь шаги, я начну плакать и кричать, что ты ворвался сюда силой.

— Да? — спросил он с тяжелой иронией. — А как же ты объяснишь отключенное силовое поле?

— Ха! Это как раз легче всего. Никакого силового поля здесь никогда не было.

— Значит, ты соврала? Сколько тебе лет, девочка?

— Разве дамам задают такие вопросы? И я не привыкла, чтобы ко мне обращались «девочка».

— Ничего удивительного. Ты, наверное, переодетая бабушка. Не возражаешь, если я уйду сейчас, до того, как ты устроишь самосуд?

— Тебе лучше остаться… потому что мой отец давно тебя ожидает.

Взгляд молодого человека опять сделался настороженным. Бровь его слегка приподнялась и он сказал небрежным легким тоном:

— Да? У него кто-нибудь есть?

— Нет.

— Кто-нибудь навещал его в последнее время?

— Только коммивояжеры и ты.

— А было что-нибудь необычное?

— Нет, если не считать тебя.

— Забудь обо мне, ладно? Хотя нет, лучше не забывай. Скажи мне, откуда ты знаешь, что твой отец ждет меня?

— Ну, это совсем легко. На прошлой неделе он получил личную капсулу, с этой самоуничтожающейся бумагой после прочтения. Он выбросил футляр капсулы в дезинтегратор, вчера предоставил Поли — это наша служанка — месяц отпуска, чтобы она могла навестить свою сестру в Терминуссити, а сегодня утром сам застлал кровать в пустой комнате. Поэтому я знала, что он ожидает кого-то, о ком мне знать не положено. Обычно он мне все рассказывает.

— Вот как? А зачем, если ты все знаешь до того, как он тебе скажет.

— Да, как правило.

Потом она рассмеялась и почувствовала себя намного легче. Правда, посетитель был староват, но курчавые темные волосы и голубые глаза смотрелись неплохо. Может быть, она встретит такого, еще раз, когда будет постарше.

— А откуда же, — спросил он, — ты узнала, что он ждет именно меня?

— Кого же еще? Он так скрытничал, и вдруг появляешься ты, пытаясь влезть в окно, вместо того, чтобы подойти к входной двери, как любой нормальный человек. — Тут она вспомнила свое любимое выражение и не преминула его использовать: — Мужчины так глупы!

— Ты очень умная, а, детка? То есть я хочу сказать мисс. А тебе не приходило в голову, что ты можешь ошибаться? А что, если я скажу тебе, что все это выдумки и что твой отец ожидает кого-то другого, а не меня?

— О нет, не думаю. Я бы никогда не пригласила тебя войти, если бы не увидела, как ты бросил вниз свой чемодан.

— Что-что?

— Чемодан, молодой человек. Я же не слепая. Ты не уронил его случайно, потому что сначала посмотрел вниз, чтобы удостовериться, что он упадет туда, куда нужно. Затем ты наверняка понял, что он упадет как раз в кусты, и его никто не увидит, поэтому ты бросил его вниз и даже не посмотрел, куда он упал. Далее, ты вошел в окно, вместо того, чтобы позвонить в дверь, а это означает, что ты немножко боишься этого дома и хочешь сперва удостовериться, что здесь все в порядке. И ты позаботился о своем чемодане уже после того, как поругался со мной и до того, как позаботиться о себе самом, а это означает, что чемодан для тебя важнее, чем собственная безопасность. А это означает, что пока ты здесь, а чемодан там, и оба мы знаем, что он там, ты, вероятно, совершенно беспомощен.

Она остановилась, чтобы перевести дыхание, а молодой человек угрюмо ответил:

— Если не учитывать того, что я могу просто придушить тебя, а потом уйти вместе с чемоданом.

— Если не учитывать того, молодой человек, что под моей кроватью случайно завалялась бейсбольная бита, которую я могу достать ровно за две секунды с того места, где сижу… а говорят, что для девочки я довольно сильная.

Туше. Наконец «молодой человек» сказал с вымученной улыбкой:

— Не лучше ли мне представиться, раз уж мы так здорово подружились? Я — Пеллеас Антор. А тебя как зовут?

— Я — Арка… Аркади Дарелл. Очень рада познакомиться.

— А сейчас, Аркади, не будешь ли ты хорошей девочкой и не позовешь ли своего отца?

Аркадия вспыхнула.

— Я тебе не девочка. Разве так просят об одолжении?

— Ну хорошо. — Пеллеас Антор вздохнул. — Не будешь ли ты хорошей маленькой доброй старушкой, от которой просто несет лавандовым маслом, и не позовешь ли своего отца?

— Это не совсем то, чего я хотела, но я позову его. Но только не думай, что я хоть на секунду отведу от тебя взгляд, молодой человек.

Она постучала ногой в пол.

В зале послышались торопливые шаги, дверь распахнулась настежь.

— Аркадия… Кто вы, сэр?

Пеллеас вскочил на ноги в явном облегчении.

— Доктор Торан Дарелл? Я — Пеллеас Антор. Вы получили капсулу? По крайней мере, ваша дочь говорит, что получили.

— Моя дочь?

Он хмуро посмотрел на нее, и взгляд его разбился о широко открытые изумленные глаза.

Помолчав, доктор Дарелл сказал:

— Я ждал вас. Вас не затруднит пройти со мной вниз?

Вдруг он остановился: его взгляд неожиданно уловил какоето движение, которое в ту же секунду уловила и Аркадия.

Она кинулась к своему транскрайберу, но отец успел раньше.

— Ты забила выключить его, Аркадия, — мягко сказал он.

— Отец! — взвизгнула она уже без притворства. — Это не поджентельменски — читать чужие бумаги!

— Ах, — ответил отец, — но эти бумаги передают твой разговор с незнакомым мужчиной в твоей спальне! Как отец, Аркадия, я должен наставлять тебя на путь истинный.

— О боже, да причем здесь это!

Внезапно Пеллеас рассмеялся.

— Да, доктор Дарелл. Так все и было. Молодая леди собиралась обвинить меня во всех смертных грехах, и я должен настоять, чтобы вы все прочитали, хотя бы для того, чтобы не пострадала моя репутация.

— Ох!

Аркадия с трудом сдержалась, чтобы не расплакаться. Даже ее собственный отец ей не доверяет. И этот проклятый транс- крайбер…

Если бы этот тип не появился в окне, как чертик из коробочки, она не забыла бы выключить аппарат! А теперь отец будет долго и нудно наставлять ее в том, чего не должна делать прилично воспитанная молодая девушка из хорошей семьи. Кажется, им позволялось только задохнуться и умереть.

— Аркадия, — мягко сказал отец, — меня поражает, что молодая девушка из хорошей семьи…

Так она и знала! Так и знала!

— …так непочтительно разговаривала с человеком старше ее.

— А с какой стати он подглядывал ко мне в окно? Молодая девушка из хорошей семьи имеет право на уединение по ночам. А теперь мне придется переделывать сочинение заново.

— Ты еще слишком мала, чтобы задумываться о причинах, по которым тебе стучатся в окна. Ты просто не должна была его впускать. Ты должна была позвать меня в ту же секунду… в особенности, если считала, что я его ожидаю.

Она кокетливо ответила:

— Скажи спасибо, что ты не видел в окне его глупую физиономию. Он выдаст все ваши тайны, если будет лазить в окна, а не стучаться, как все люди, в двери.

— Аркадия, никого не интересует твое мнение о предмете, о котором ты и понятия не имеешь.

— Еще как имею. Это все Второе Основание, вот что это такое.

Наступила мертвая тишина. Даже Аркадия почувствовала, как внутри нее что-то сжалось от нервного ожидания.

— Где ты все это слышала? — тихо спросил доктор Даррелл.

— Нигде, но какие еще у вас могут быть секреты? Можете не волноваться, я никому не скажу.

— Мистер Антор, — сказал доктор Дарелл, — я должен извиниться перед вами за все это.

— Какая ерунда, — раздался в ответ чуть иронический угрюмый голос Антора. — Вы не виноваты, если она продала душу дьяволу. Но прежде чем уйти, я бы хотел задать ей вопрос, если вы не возражаете. Мисс Аркадия…

— Что вам угодно?

— Почему вы сказали, что глупо входить в окна, а не пользоваться дверьми?

— Потому что выставляешь напоказ то, что хочешь скрыть, глупышка! Если у меня есть тайна, я не заклеиваю себе рот пластырем, чтобы все видели, как я ее храню. Я продолжаю говорить так же, как и обычно, только совсем о другом. Неужели вы никогда не читали книгу поговорок Сальвора Хардина? Он был нашим первым мэром, слыхали?

— Да.