Заложник. История менеджера ЮКОСа - Владимир Переверзин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Тогда, в 2006 году, Ярлыкова произвела на меня положительное впечатление. Позже, в ходе процесса, во время перерыва судебного заседания на фразу прокурорши «Еще не все свидетели обвинения допрошены…», с ее губ сорвется ответ: «Какие же это свидетели обвинения? Вообще непонятно, что они доказывают!»
Начинается процесс. Представляются все его участники – адвокаты, судья, государственный обвинитель. Мы не делаем отвода ни судье, ни государственному обвинителю, хотя прокурорша мне не понравилась сразу. Устанавливаются личности обвиняемых… Судья, обращаясь ко мне, произносит: «Обвиняемый, представьтесь, пожалуйста».
«Переверзин Владимир Иванович», – отвечаю я.
«Год и место рождения?» – судья должна удостовериться в личности подсудимых, сверить все данные с личным делом и сличить фотографии.
Узнав мой домашний адрес и убедившись, что я – это я, госпожа Ярлыкова переходит к другим обвиняемым. Те же вопросы, стандартные ответы.
Неожиданно прокуратура выступает с ходатайством о предоставлении Антонио Вальдес-Гарсии государственной защиты. Судья начинает рассмотрение этого ходатайства.
«Антонио Вальдес-Гарсиа! – обращается к нему судья. – Вы поддерживаете данное ходатайство?»
Вальдес-Гарсиа, единожды уже искалеченный такой «защитой», яростно от нее отбивается и сопротивляется. «Не надо мне никакой защиты! – почти кричит он. – Мне ничего и никто не угрожает! Пускай оставят меня в покое!»
Представители прокуратуры непреклонны и настаивают на своем. Тогда мне это казалось странным, но позже все встанет на свои места. Вальдес-Гарсии действительно ничего не угрожало. Его правдивые показания были абсолютно бесполезны для обвинения и не приносили никому ни пользы, ни вреда. Но раз уж его выманили из Испании и вывели в процесс, за ним нужно было присматривать, чтобы он не убежал. Следователи решат эту проблему хитроумным способом, приставив к Вальдес-Гарсии охранника. С тех самых пор этот несчастный передвигался исключительно в сопровождении не менее несчастного охранника, вынужденного его сторожить. В конце процесса, услышав, что сторона обвинения запросила всем обвиняемым по одиннадцать лет строгого режима, Вальдес-Гарсиа закроет своего сторожа в душе и проворно, на костылях, помчится в аэропорт, где по испанскому паспорту благополучно улетит на родину…
Зачем он, имея испанское гражданство, вообще приезжал в Россию, так и осталось за гранью моего понимания.
Предварительное заседание быстро заканчивается, и я, несколько разочарованный, возвращаюсь в камеру. Назначена дата начала процесса, дата первого судебного заседания. Начинается процесс, которого я ждал и к которому готовился больше года. Процесс, на который я возлагаю большие и радужные надежды. Процесс, который решит мою судьбу на долгие годы.
Глава 11
Суд продолжается
Первое судебное заседание. Мы все в сборе. Судья уже знает нас в лицо и здоровается со всеми как со старыми знакомыми. Мы с Малаховским находимся в клетке, Вальдес-Гарсиа сидит, облокотившись на костыли, на скамейке, вытянув переломанные ноги вперед. Охранники и конвойные оккупировали последний ряд. Недалеко от меня расположились адвокаты. Государственный обвинитель начинает долго и нудно зачитывать обвинительное заключение. По закону сторона обвинения обязана огласить, то есть зачитать, обвинение и все доказательства, имеющиеся в материалах дела. Это занимает не один день. Меня возят в суд как на работу. Подъем, обыск, дорога в суд. После суда все повторяется в обратной последовательности. Дорога в тюрьму, обыск, камера. Я очень устаю и порой мечтаю о том, чтобы побыстрее попасть в камеру. Дни мелькают перед глазами, как листки отрывного календаря.
«Подсудимый, вам понятно обвинение?» – спрашивает меня судья.
«Да, понятно», – отвечаю я.
«А вам понятно?» – обращается она к Малаховскому.
«Обвинение мне не понятно, – говорит тот. – Прошу объяснить, в чем меня обвиняют».
Судью определенно раздражает этот ответ, но это позиция Малаховского и его адвокатов. Возможно, из-за этого раздражения судья позже отыграется на нем, дав ему на год больший срок, чем запрашивала сторона обвинения. В итоге он получит двенадцать лет.
Адвокат советует мне дать показания сразу, в начале процесса, не дожидаясь оглашения всех доказательств и допроса свидетелей. По его мнению, это укрепит нашу позицию, так как подобным образом может поступить только абсолютно уверенный в своей невиновности человек. Мне нечего скрывать и выдумывать. Я рассказываю все как есть: как попал на работу в ЮКОС, как открывал офис на Кипре. Подробно описываю, чем там занимался…
«А откуда вам известно, что компания, где вы работали, оплачивала купленную нефть?» – пытается подловить меня прокурорша.
«Факт покупки и оплаты нефти подтверждается материалами уголовного дела», – отвечаю я.
Недовольная моим ответом прокурорша продолжает зачитывать «доказательства». Их сто пятьдесят томов. Процесс явно затягивается.
Она читает документы, датируемые 1998 и 1999 годами. Зачитываются протоколы собрания акционеров и протоколы заседаний совета директоров компании ЮКОС. В то время никто из нас там не работал, и адвокаты с возмущением просят обвинителя объяснить смысл оглашенных документов, не имеющих к нам никакого отношения.
Я смотрю на судью, которая находит в себе силы подавить набежавшую улыбку и легкий смешок. Секретарь суда Катя хихикает. Шляева бессовестно заявляет: «Узнаете позже!»
* * *Позже мы узнаем, что таким образом, по версии обвинения, происходил «предварительный преступный сговор».
* * *Неожиданно Вальдес-Гарсиа заявляет: «Я не понимаю, что здесь происходит!»
Судья объясняет: «Вы здесь находитесь в качестве обвиняемого по особо тяжкому преступлению».
Государственный обвинитель возобновляет чтение. Процесс продолжается.
* * *Очередное судебное заседание. Мы с Малаховским сидим в клетке. Выходит судья, чтобы начать очередное судебное заседание. Обнаруживается, что не приехал Вальдес-Гарсиа. Прокурорша бросается на его поиски, куда-то уходит, возвращается, звонит по мобильному телефону. Через некоторое время появляется виновник переполоха – на костылях, в сопровождении телохранителя, в зал заседаний заходит растрепанный Вальдес-Гарсиа. Время одиннадцать утра. Судья, изумленная такой наглостью обвиняемого, находящегося под подпиской о невыезде, спрашивает: «Вы где были, Вальдес-Гарсиа?»
«На работе! – как ни в чем не бывало отвечает тот. – У меня как смена закончилась, так я сразу к вам».
Немного опешив, судья спрашивает: «А где вы работаете?»
«Я работаю диспетчером в компании “Формула такси”», – спокойно отвечает Вальдес-Гарсиа.
Судья приходит в себя и набрасывается на Вальдес-Гарсию, грозит изменить меру пресечения на арест: «Вы что, не понимаете, где вы находитесь? Еще раз это случится, и вас будут всегда привозить вовремя!» – она кивает в нашу сторону.
Вальдес-Гарсиа огрызается: «А что, мне надо же на что-то жить и где-то работать!»
На меня нападает гомерических хохот, который я не в силах сдержать. Полный идиотизм! Формально Вальдес-Гарсию, как, впрочем, и меня, обвиняют в хищении тринадцати миллиардов долларов и почему-то легализации восьми с половиной миллиардов. А тут какой-то диспетчер такси в сопровождении телохранителя… Бред!
Инцидент исчерпан. Заседание продолжается. Антонио Вальдес-Гарсиа в очередной раз просит разъяснить, в чем его обвиняют. Сторона обвинения по закону обязана раскрыть доказательственное значение каждого доказательства, объяснить, что именно доказывает то или иное доказательство. Например, вот нож, найденный рядом с трупом. Резаная рана на трупе говорит о том, что она была нанесена острым предметом определенного размера. Кровь на ноже, совпадающая с группой крови убитого, доказывает, что рана была нанесена именно этим ножом, если его размер совпадает с размером раны. А отпечаток пальцев на ноже свидетельствуют о том, что именно этот человек держал данный нож в руках. Таким образом выстраивается причинно-следственная связь определенных событий.
Мы с адвокатом настоятельно, по несколько раз в день, просим объяснить доказательственное значение оглашаемых документов. Вот моя трудовая книжка. Кроме того факта (который я не отрицал), что я официально работал в ЮКОСе, ничего иного она не доказывает.
Судья обращается с Вальдес-Гарсии:
«Вальдес-Гарсиа, у вас есть замечания к оглашенным документам?»
Тишина. Вальдес-Гарсиа уснул.
«Вальдес-Гарсиа!» – громко кричит судья.
Никакой реакции. Он не слышит. К Вальдес-Гарсии подбегает адвокат и бережно расталкивает его.
«Вальдес-Гарсиа! – не успокаивается судья. – Вы слышали прокурора?»
